А после бойни на мосту, где нас потрепало как физически, так и морально, отдых был необходим. Короче, мы перегрузились и это чувствовалось. Особенно я. Мне, со всеми своими ранами, хотелось просто выспаться в тёплой кровати после хорошей помывки, что я в принципе и сделал.
Еба… ща сдохну… боги, дайте мне уме… Нет, обойдусь. Нет желания исчезать раньше времени, если честно. Лучше помучаюсь пока.
Мне выделили место в комнате кого-то, и я предположу, что это была комната Дары, так как наша новоиспечённая мама потопала дрыхнуть к деткам. Конечно, это было не обязательно, однако мне играло на руку, так как сегодня… у-у-у (страшный вой приведения) мне будет необходимо побыть одному.
Даже Лиа не взял, хотя она предлагала провести время вместе. И Юи тоже, так как… Так как она тоже предлагала составить мне компанию. Не знаю зачем, но мне это не понравилось. Очень не понравилось. Она явно на своей волне, и эту волну я не понимаю, отчего пусть идёт нахуй.
— Мэйн, — тихо постучалась ко мне Дара, заглянув из-за двери в комнату. — Ты как?
— Дара, как ты думаешь, за те пол часа, что ты меня не видела, мне могло стать лучше?
— Эм-м-м… Нет?
— Боги, ты ещё и спрашиваешь это у меня, — вздохнул я, хлопнув себя по лбу. — Ладно, принесла?
— Ага, — кивнула она, улыбнувшись непонятно чему. — Запылилась-то та комната. Два с лишним года там не была. Так удивительно было заглянуть туда. Словно…
— Словно нырнула в прошлое, — кивнул я.
— Ага… — она вновь поджала губы и как-то исподлобья посмотрела на меня, словно что-то вымогая. — Ты можешь ещё раз… сказать… что простил меня?
Вымогательница сраная. Ну ладно, я сегодня добрый.
— Я прощаю тебя, Дара, иди сюда, обниму тебя.
И всё, тут же разулыбалась, бросилась ко мне… споткнулась… фигурка в её руках выскользнула… полетела… уебала меня в лоб, разбив его… брызнула кровь… Дара-Дура блять, ну это пиздец просто, сука. Ну пол же ровный, как можно споткнуться?! Как можно кинуть мне в ебало статуэтку эту ебаную!? Дура! Кочергу тебе в сраку!
И я не сильно ожидал такой подставы, отчего не успел увернуться, получив в ебальник свой подарочек.
— Прости! Я не специально!
— Не специально она… — стёр я кровь с небольшой ямки на лбу от столкновения с боевым снарядом. — Вот я с тобой так не делал, а ты вон как, сразу бросаешься…
— Я случайно! Прости меня! Пожалуйста! — захныкала Дура.
— Дара-дура блять… ладно… дай сиськи пощупать.
— Нет! — тут же обхватила она себя.
— Эй, а простить просишь!
— Но это груди мои! Нельзя, для мужа они!
— А у тебя он есть? — с интересом спросил я.
— Ну… — Дара вся покраснела. — Ну да… есть. Будущий.
— И вы уже трахались? — зачем я это спрашиваю? Ну так почему бы и не спросить? Это довольно интересный вопрос, да и возбуждающий тоже.
— Занимались любовью! — возмущённо поправила она меня.
— Так да или нет?
— Ну… да, — Дура стала красной Дурой.
— Понятно… А теперь дай потрогать сиськи.
— Да нет же! Это… мои груди…
— Дай потрогать сиськи.
— Но…
— Дай потрогать сиськи.
— Я… э-э-э…
— Дай потрогать сиськи.
— Ну… ладно-ладно! Ладно, хорошо… только успокойся, пожалуйста и не кричи на весь дом, — пробормотала она стыдливо.
ДА! ПОБЕДА! СУКА, Я ПОБЕДИЛ! ХА-ХА-ХА!!! Я ПОТРОГАЮ СИСЬКИ!
Боги, как я иногда жалок, ударьте меня кто-нибудь…
Дара вся красная, словно умылась кровью, подошла ко мне и очень неуверенно задрала рубашку. Маленькие груди с ещё более маленькими сосочками явили себя на свет, и я не раздумывая, тут же ухватился за одну из них рукой. Эх, жаль, что не две руки… Но на ощупь они прикольные, миниатюрные такие, хотя соски (я помял его между пальцами) обычные. Но всё равно, сиськи трогать — душу радовать.
Я, наверное, минуты две массировал её очень маленькую грудь, под которой чувствовались рёбра, пока наконец не наигрался и не отпустил пунцовую Дару. Та быстро-быстро натянула обратно рубаху, пряча сиськи от глаз моих долой.
— Иногда ты бываешь невыносим, — пробормотала она.
— Зато я на тебя зла не держу, — щёлкнул я её несильно по носу, после чего одной рукой обнял. — Я уже и забыл, какая ты мелкая.
— Ага, а я помню тебя в облике девушки, — улыбнулась она.
— Вспомнила же… — теперь я уже пробормотал смущённо. Но Дара явно вспоминала это с теплотой.
— Помню, как мы однажды… эм…
Дара вновь покраснела, отстранилась и села на край кровати.
— Да, в троечка, одно женское общество. Было неплохо, — кивнул я. — Кстати, а ты после этого с Лиа уединялась?
Дара округлила глаза, отвернулась… и кивнула. Кажется она би у нас.
— До будущего мужа. А до этого… не знаю, с Лиа всегда как-то спокойно было, я не боялась с ней ничего и никого, особенно когда она меня обнимала. Всегда, мягко, тепло, защищёно… Я вру, и, имея будущего мужа, иногда захаживаю к ней. Ещё не женились, а уже изменщица, — грустно усмехнулась она. — Кажется, что в том путешествии я немного свихнулась и потеряла часть себя.
— Ну… думаю, узнай он, что ты спишь с другой девушкой… он будет удивлён. Может быть и приятно.
— Просто у неё я получаю… не знаю… тепло, ласку и заботу? С моим мужчиной я тоже это получаю, но с ней это немного иначе. Как-то по… матерински, — она бросила на меня неуверенный взгляд.
— Я понял, о чём ты, Дара, — кивнул я, погладив её по голове. — Плевать на других. Если ты получаешь от этого удовлетворение и никому не мешаешь, то шли всех нахуй. Их мнение лишь дерьмо на подошве, как и их осуждение.
— Так ты и живёшь, — Дара улыбнулась.
— Привык уже. Человек-уёбок, что с меня взять, — пожал я плечами. — Если бы я прислушивался к мнению других о моих взглядах и поступках, то мне пришлось бы повеситься.
И мы замолчали. Сидели в тишине, думая каждый о своём.
— Кстати, а где твой избранник? — спросил я.
— Он уехал в город эльфов с отчётами. Он помогает мне с работой старосты. Хоть наша деревня и самодостаточна, но иногда мы отчитываемся перед эльфами.
— Тебе ничего не скажут на счёт нас?
— Это мой дом, кого хочу, того приглашаю. Вы мои гости и я имею полное право принять вас у себя.
— Теперь я вижу, кто будет хозяином в доме, — улыбка тронула мои губы.
— Возможно ты прав. Иногда мужчины слишком несамостоятельны, — разулыбалась она. — Даже носки постирать не могут. Словно всё это время мама только и стирала их вам.
— Естественно! — тут же ответил я. — Зачем мама ещё нужна, как не стирать и не кормить своих великовозрастных сыновей. Сейчас твои подрастут, сама всё поймёшь.
Ещё одна минута молчания, но теперь уже мы сидели, улыбаясь и как-то… лампово что ли. Хоть когда-то в прошлом хуйня произошла между нами, но сейчас уже другое время, да и я… тот ещё человек, отчего мне легче простить за подобное других, так как сам их понимаю.
Но вот Дара слегка приподняла голову и повернула её в сторону, настраивая локаторы на нужную частоту. Да-да, я тоже услышал.
— Дети. Бои на подушках устроили, — вздохнула она не слишком расстроенно и встала.
— Никогда бы не подумал, что увижу тебя мамой, — улыбнулся я. — С нашего путешествия ты изменилась, стала более умудрённой опытом, спокойной и уверенной что ли.
— Сама удивляюсь, — ответила она мне. — Видимо я постарела.
Дара подошла к двери, но задержалась там, остановившись на мгновение в пол оборота.
— И спасибо. Спасибо, что простил и не убил меня за предательство.
— Думала, что убью?
— Была уверена в этом. Может потому что действительно заслуживала этого. Но… Теперь я могу жить дальше, — она одарила меня тёплой улыбкой и скрылась за дверью, оставив одного.
Ну… я рад, что дал жизнь кому-то. Подарил или не забрал, без разницы; просто дал жить дальше. Мне и самому стало немного теплее, если честно, видя, чему она свою жизнь посвятила. Это не искупит вину, но какая разница, если это спасёт чью-то жизнь, верно?
Я покрутил статуэтку, что Дара принесла мне из своей старой комнаты в доме родителей, где она молилась всем богам подряд, чтоб те спасли сестру. Было дело, рассказывала ещё очень давно, во время похода, что собрала там очень много фигурок для поклонения разным богам. И мне как раз требовалась одна фигурка, чтоб установить связь с уже знакомым богом.
Богиней.
Тук-тук, Патрик стучится, ёпта.
Кое-как расположившись так, чтоб сидеть удобно было, и выглядело это почтительно, я сложил руки вместе, закрыл глаза и начал молиться моей знакомой Богине Целительства и Лечения.
О, великая Богиня Целительства и Лечения, ответь простому смертному, что взывает к тебе. Ответь на мольбы его и приди. Освети его душу своим божественным светом, что ты даришь людям своим. Молю тебя, яви смертному свой образ прекрасный…
Этот цирк не прекращался, наверное, около часа, после которых ответом мне была тишина. Как бы я не молился и не восхвалял её, никто мне не ответил.
О'кей, тогда поступим иначе…
О, великая Богиня Целительства и Лечения, ответь человеку смертному, простому, что взывает к тебе, ибо в смятении он. И путь его тяжёлый и тёмный нуждается в свете твоём, иначе вырежет он душу каждую, что поклоняется тебе, сожжёт каждый храм и осквернит каждое святилище. Послушник твой станет врагом его, ибо темна его душа и истребит он послушников твоих, и сожжёт церкви твои, и разрушит святилища твои. Но подари свой свет и внимание своё ему, и восхвалит он тебя, и будет слово он нести твоё другим…
Ну всё, достал, хватит, достаточно! Угрожаешь мне, требуешь явиться, словно я тут девка на побегушках! Все уши прожужжал, так ещё и называешь меня Богиней Целительства и Лечения, а не Богиней Жизни.
О, молю о прощении великая Богиня Жизни. Ибо любое из ваших имён прекрасно.
Пф-ф-ф…
Я молю, склонив свою голову дурную и пустую к земле, подарить те редкие минуты внимания вашего, что станут счастьем для меня в мире сумрака.