Тяжёлые пулемётные пули пробивают хитиновую броню тварей на вылет. Со стороны кажется будто те, при попадании, взрываются изнутри.
-Цели уничтожены, -шепчет Максим, не отводя глаз от прицела. Опыт подсказывает ему, что торопиться не стоит и возможны неприятные сюрпризы. Но, видимо, не в этот раз.
-Подтверждаю уничтожение целей, -отвечает наушник.
Несколько минут спустя рация добавляет: -Прорыв ликвидирован. Операторам дронов – дополнительный контроль места сражения. Броне отход на намеченные позиции. Работаем дальше.
Верно, - мысленно кивает Максим. -Именно что работаем. Тяжёлая, кровавая, опасная, но всё-таки работа.
По рации не сказали, но вряд ли в прорыве участвовал хотя бы один эльф. Твари для них всё равно что расходники выращиваемые сразу партиями в тысячи штук. Как снаряды или ракеты. Только ракеты, в отличии от тварей, не растут в инкубаторах. Вот сейчас прорыв тварей пришлось останавливать танками. В танках – живые люди. Если кто-то из них ошибся, то он, с вероятностью, мог быть ранен или погиб. А сами эльфы даже не появились ещё на поле боя. Бесит! Надоело уже убивать кукол. Хочется наконец-то достать и до кукловодов.
Снова ожила рация, но на этот раз сказанное ею на общем канале не имело отношения к Максимке.
Тяжёлая, кровавая работа продолжалась. Огненная стена постепенно продвигалась к центу аномалии, а за ней, по выжженной и многократно перепаханной земле, двигалась бронетехника и уже за ней шла пехота и тянулись коммуникации.
Ошибиться в этой работе означало умереть. Хуже, чем умереть – подставить других людей, которые могут пострадать из-за твоей ошибки. Поэтому ошибаться, особенно по-крупному, было нельзя. Вот только там, где в дело вступает человеческий фактор, там всегда есть вероятность ошибки. У специалистов такая вероятность ниже, но никогда не равна нулю. И последствия даже одной ошибки могут быть более чем катастрофичны.
…
Боец с позывным «Медведь» напоминал хозяина сибирской тайги. Здоровенный, неразговорчивый флегматик. Но когда было нужно, в бою, например, он совершенно преображался, превращаясь в машину смерти. И тогда горе тому, кто решился бы встать у него на пути.
Боец с позывным «Пират» подстать своему товарищу. Может быть даже из них двоих он даже будет чуточку побольше. Зато характер совершенно другой. Пират не любит молчать и готов говорить даже сам с собой если вокруг нет ни одного слушателя. Эдакий злой весельчак и любитель споров, впрочем, не переходящий незримых границ. Они с Медведем отличная и, что крайне важно, давно сработавшаяся пара, понимающая друг друга, казалось, вообще без слов. Оба являлись доверенными людьми Писарева и подчинялись, в первую очередь ему, а потом уже всей остальной вертикали командования.
-Дядя Пират! Дядя Медведь! -обрадовался Хват.
Гоблин любил этих двоих хотя бы потому, что именно Пират, в своё время, научил его стрелять из автомата и водить машину. Не просто так научил, а проиграв два соответствующих спора, но в памяти, даже гоблинской, остаётся только хорошее, а плохое тускнеет и исчезает.
Медведь научил Хвата курить. Как тогда Аня на него ругалась! Это стоило видеть.
-Привет, ребята, -с некоторой опаской поздоровался Костя и, как выяснилось, вовсе не зря.
-Пошли, - замерший в дверях Медведь оставался в своём репертуаре. Если можно обойтись всего одним словом, то зачем говорить два или, упаси ангел-хранитель, три и больше слов?
-Куда? -насторожился Костя.
-Так на полигон, -обрадовал его Пират. -Будем проводить боевое слаживане перед походом в мир демонов.
-А точно нужно? – засомневался Костя.
-Тебе – да, - коротко ответил Пират.
Выскочивший из комнаты гоблин повис на руках солдата вцепившись в него словно кот: -Дядя Пират! Дядя Пират!
-Привет, мелкий. Что такой радостный?
-Моя будет стрелять из автомата! Бросать граната! Ведь правда будет? -вдруг усомнился гоблин.
-Обязательно, -с серьёзным лицом подтвердил Пират.
-Тогда скорее идём? Почему до сих пор стоим?
Поняв, что отвертеться вряд ли получится, Костя принялся собираться. Интуиция ему подсказывала, что к вечеру будут болеть все мышцы и это первый, но не последний их выход на полигон. Так оно всё и оказалось.
Пожалуй, единственный из них двоих, кто хорошо провёл время, это Хват. Гоблин вдоволь настрелялся из автомата. На спор с Пиратом бросал гранаты на меткость и почти выиграл, но почти не считается, поэтому ему пришлось три круга танцевать вокруг их стоянки с котелком на голове. Но, кажется, танцевать Хвату понравилось, как бы не больше, чем стрелять. Медведь разрешил гоблину один раз выстрелить из гранатомёта, и Хват даже с первого раза попал в цель чем потом хвастался до самого позднего вечера.
В общем гоблин отлично провёл время и с радостью ждал следующего похода, который обещал ему в самом скором времени «дядя Пират».
Костя получил то, что и ожидал. Половину дня он бегал по лесу с разными, но неизменно тяжёлыми и неудобными железяками за спиной. Иногда стрелял, но всё-таки больше бегал. Так себе времяпровождение. Играть в какую-нибудь компьютерную стрелялку развалившись в удобном кресле было бы гораздо предпочтительнее.
Из полезного то, что познакомился с двумя последними участниками предстоящей экспедиции в мир демонов. Волк и Патрон – тоже профессиональные солдаты. Они сразу нашли общий язык с Пиратом и Медведем. На Костю с Хватом посматривали с интересом. Всё же они оба, хотя гоблин, конечно, в первую очередь, были достаточно известными личностями в городе.
Роли в команде распределились следующим образом:
Медведь и Пират – штурмовики. Пират, дополнительно, специалист по взрывному делу, а Медведь должен был присматривать за самым слабым звеном, то есть за Костей.
Патрон – разведчик и снайпер.
Волк – командир их маленькой группы.
Хват – гоблин на подхвате. Как метко пошутил Пират: «должен же среди них быть хоть один рядовой. По крайней мере толковый рядовой». Кажется, это был камень в Костин огород, но сам Травма к этому времени так набегался по лесу, что уже не воспринимал шуточки в свой адрес. Сил просто не оставалось.
И наконец последний, но не по значению (а, нет, всё-таки силы пошутить ещё осталось, совсем немного), в роли то ли мозгового центра, то ли взятого на удачу талисмана – Костя. Он же Травма.
Шесть человек собирающихся выступить против целого мира. Точнее даже пять человек и один гоблин. Разница не велика. Вряд ли демоны её вообще сумеют заметить. Может быть только на вкус…
Уже поздно вечером, отмокнув как следует под горячим душем, на любимом матрасе, в окружении подушек, стакана с крепким чаем и тарелки с разными эльфийскими вкусностями, выращиваемыми ими специально для людей, Костя смог наконец расслабиться и даже немного помечать. Поход в мир демонов за способом свободного перемещения между мирами выглядел уже не как жест отчаяния с минимальными шансами на успех, а представлялся чем-то вроде авантюры с шансами пятьдесят на пятьдесят: либо повезёт, либо нет.Вот было бы здорово, если бы повезло.
Костя представил как они шестеро возвращаются. Обязательно с оглушительным успехом! Он – герой. Любая девушка мечтает отдаться ему прямо на улице. Мужчины уважительно склоняют головы, когда он проходит мимо. Крапивина Аня рвёт себе волосы и сетует, что не оценила такого замечательного человека раньше. Не разглядела великую силу духа, скрытую в обычном теле. Дальше – больше! Успешно пробит проход на большую землю. Оказывается, пока они тут заперты – война с эльфами давно завершилась безоговорочной победой землян! Все раны, нанесённые войной давно исцелены, и родная земля превращена в цветущий сад. Все люди чествуют вернувшихся героев и, в первую очередь, его – такого великого, но при этом такого скромного, Константина.
Почему-то эти моменты чествования и возвращения предстали перед мысленным взором Кости в виде постера. На заднем фоне цветущая земля, больше не знающая ужасов войны вторжения. Сам он стоит, широко расставив ноги. Их пришлось широко расставить так как в левую ногу ему вцепилась Аня. Крапивина наполовину одета (или наполовину раздета) в что-то восточное, с множеством золотых цепочек и вообще очень похожа на принцессу Лею из известного эпизода «звёздных войн». В правую ногу вцепился Хват. Он, к счастью, полностью одет в что-то камуфляжное. Вдобавок вооружён – на плече висит какое-то большое стреляло с калибром больше подходящем артиллерии чем ручному оружию.
Костя засмотрелся на своё собственное лицо на этом мысленном постере. Какое оно одухотворённое и благородное и буквально светится огнём внутренней силы и достоинства.
Он сам не заметил, как заснул с недопитым стаканом чая в руке. Неловко дёрнулся, пролил чай и проснулся. Хорошо, что тот давно остыл и Костя не обжёгся. Но приятного всё равно мало. Ещё и остатки эльфийских сладостей рассыпал.
Эти сладости, отличная штука. Генералы заказали у эльфов съедобные для людей растения, которые те смогли бы выращивать самостоятельно (не хватало ещё на пустом месте впасть в прямую зависимость от эльфов-фермеров). Заказ был оперативно исполнен. Учёные провели все тесты, какие только могли, доказав безопасность и даже полезность выведенных эльфами растений. А они, вдобавок, ещё росли по часам, а не по дням. И вкус у них имелся у каждого свой. Другими словами: первому анклаву землян в ином мире грозило множество опасностей, но голод в их число не входил.
-Блин, такой хороший сон прервали, -подумал Костя, разглядывая пятно от пролитого чая. -Цветущая земля. Мир вместо войны. И больше никаких самоубийственных миссий. Какая красота!
Отодвинувшись от мокрого места подальше, он снова заснул, но на этот раз, к сожалению, больше в образе принцессы Леи в самом известнейшем, среди фанатов, эпизоде никто не снился. А может быть снился, только Костя не запомнил.
…
Там, где царит точный расчёт, нет места подвигу. Вернее – подвиг одного это всегда следствие ошибки другого. Может быть ошибки неявной или коллективной, но если кому-то пришлось рвать жилы и играть с судьбой в рулетку, значит кто-то другой в чём-то ошибся и не рассчитал. Чем больше таких дыр в расчётах и планах, тем больше требуется героев чтобы их заткнуть, и чтобы вообще всё не пошло в разнос и не посыпалось бы одно за другим, будто карточный домик.