-Капитан Андерсон приказал собрать всех свободных охранников, сэр.
-Я старший надзиратель, -напомнил Боусен.
-И старших надзирателей тоже, -покорно уточнил охранник.
-Ладно, веди.
Из плюсов – ему наконец выдали чистую одежду, бронежилет и даже штурмовую винтовку. Из минусов – этой винтовкой совсем скоро придётся воспользоваться так как всех «лишних» в центре управления людей тюремное начальство решило отправить на подавление бунта заключённых тем самым вроде как выполняя полученный из Министерства приказ. Таких «лишних» собралось порядка полутора сотен. Капля в бушующем море почуявших запах свободы заключённых. Но зато они хорошо вооружены и у них есть план капитана Андерсона пробиться сначала к арсеналу, потом к казармам и, наконец, к сортировочному пункту, где работали с новоприбывшими заключёнными. Все эти места представляли собой отдельные укреплённые области со своей собственной охраной и можно было рассчитывать, что они ещё держатся даже по отдельности. А там, собрав спрятавшихся и забаррикадировавшихся охранников в мини армию уже можно подумать о том, чтобы попытаться загнать бунтовщиков обратно под землю или, если не получится, раздобыть транспорт и прорываться в сторону ближайшего города.
-Слушайте внимательно, господа, -дал короткую вводную капитан. -Если совсем коротко, то дело дрянь. У нас тут бунт заключённых, но это даже не половина беды, а где-то четверть. Хуже то, что аналогичные бунты вспыхнули ещё в нескольких комплексах использования принудительного труда. Ослу понятно, что не просто так совпало и дело тут отнюдь не в случайности. Это скоординированная и тщательно подготовленная попытка расшатать режим президента Синглтона. Всё усугубляется мощнейшей хакерской атакой из-за чего мы тут даже не можем пока врубить обратно основную энергоцентраль ибо часть электронных систем выведены из строя, а часть других управляется противником. И последнее, как вишенка на торте – не рассчитывайте в ближайшие двадцать четыре часа на прибытие сил полицейского спецназа или армии. У них есть сейчас более важные дела и более приоритетные объекты, где требуется в первую очередь восстановить контроль и законную власть. Рассчитывать парни вы можете только на себя и ещё немного на меня. Всем всё понятно?
Не слишком воодушевляющая речь.
Но какая уж есть.
Загрузившись по максимуму запасными магазинами и гранатами, проверив работу прибора ночного видения и связь с остальной группой, Боусен посчитал себя готовым. Ну, насколько это в принципе было возможно.
Большие двери открыли также как до этого закрывали – вручную. На первых порах их выход поддержала охрана центра разом срезав десятка три бунтовщиков, ошивающихся перед воротами, тем самым позволил отряду капитана Андерсона беспрепятственно выйти в расцвеченную множеством пожаров ночь и раствориться в ней.
Андерсон заранее разделил людей в отряды по паре десятков человек в каждом и поставил перед такими отрядами отдельные задачи. Поэтому, уже на выходе, отряды разделились, направляясь в разные стороны. Кто-то должен был проверить сохранность основного арсенала. Другие должны освободить взятые бунтовщиками в окружение группы ещё продолжающих держать оборону охранников. У других отрядов были свои задачи.
Задачей отряда, в котором оказался старший надзиратель Боусен стояло пробиться к казармам и посмотреть остался ли там кто-то свой или бунтовщики всех перебили. Казармами называли армейский городок, где инструкторы из армии тренировали тех заключённых, кто просил заменить заключение на службу в действующей армии, но не имел соответствующей военной подготовки и сначала должен был её получить. Понятно, что таких солдат с клеймом бывшего заключённого, в армии, в первую очередь посылали на самые опасные задания и выживаемость среди них была ещё более низкой чем в среднем среди бойцов. Однако условия жизни в комплексах принудительного труда, как называла построенные ею мегатюрьмы администрация президента Синглтона, были настолько ужасными, что поток желающих не ослабевал. Опять же, часто в такой комплекс принудительного труда попадали целыми семьями и если кто-то из семьи заключённых шёл в армию, то его родственников переводили на щадящий режим и это тоже являлось весомым стимулом.
На фоне общего количества потерь, администрация президента была готова восполнять потери личного состава из каких угодно источников. В том числе из числа заключённых, то есть, по определению, неблагонадёжных элементов, выступавших против администрации, президента Синглтона и проводимого им курса. В первую очередь из заключённых. Всё равно они уже списанный ресурс и нет им в массе никакого больше доверия со стороны властей. Как ни крути, а это лучше, чем массово призывать в армию четырнадцатилетних подростков или женщин до чего дошли многие другие страны, не имевшие такой образцово развитой пенитенциарной системы.
В армейском городке при тюремном комплексе или, по-простому, в «казармах» жизнь бывших заключённых и будущих американских солдат тоже не назвать лёгкой. Если администрация президента Синглтона, как могла, поощряла переход заключённых в солдаты, то сержанты-инструкторы занятые обучением новобранцев, казалось, поставили себе ровно противоположенную цель. Американская система армейской подготовки и без того построена на том, чтобы сначала унизить и растоптать новобранца, указав ему что он здесь кто-то вроде самого отвратительного насекомого и уж точно не какая-то там личность, имеющаяся собственное мнение по любому из возможных вопросов. Позже, из таких вот «растоптанных» ребят командиры лепят бойцов приучая их к командной работе и безоговорочному подчинению командирам.
В «казармах» всё было гораздо хуже. Там, обладающие максимальной полнотой власти над формальными заключёнными, инструкторы-садисты отрывались по полной. Без малого десять процентов отбраковки будущих военнослужащих в результате смерти или увечья во время прохождения курса «молодого бойца» явно свидетельствовали об этом. И никому не было никакого дела пока армейский городок регулярно поставлял в действующую армию нужное количество новобранцев, а число заключённых желавших выбраться из мегатюрьмы хотя бы даже и в армию не уменьшалось.
Естественно, что все, без исключения, «новобранцы» сильно и искренне ненавидели своих учителей-инструкторов.
К чему всё это?
К тому, что отряд направленный прояснить ситуацию в «казармах» являлся самым многочисленным – пять десятков человек. И им нужно было спешить. Потому, что иначе «ученики» могли голыми руками разорвать своих «учителей», завладеть учебным арсеналом и превратиться в относительно грозную силу, с которой отряд всего в пятьдесят человек, пусть и отлично вооружённый, уже никак не справится.
Нужно было торопиться.
План капитана Андерсона основывался на множестве таких вот допущений, что надо успеть туда и туда. Слишком много допущений для по-настоящему хорошего плана. Тем более, что любые планы на бой имеют обыкновение ломаться, портиться и исчезать стоит только вступить в само сражение.
***
Ночь никак не заканчивалась. Из-за того, что им пришлось начать раньше запланированного, многое пошло не по плану. Но если вспомнить какое отчаяние владело им ещё сутки назад, когда Билл Мичиган сидел в карцере и думал над тем, что восстание провалилось, а тюремной администрации известно если не всё, то очень многое – сейчас всё сравнительно неплохо. Пусть нельзя сказать, что он уже на свободе (формально Билл до сих пор не покинул пределы тюрьмы), но, по крайней мере, не в карцере. В руках у него оружие – отобранный у охраны пистолет с двумя, почти полными, не считая пары выстрелов, обоймами патронов. А ночную тьму разгоняют отблески пожаров – горят дома надзирателей и укреплённые пункты куда успели попрятаться охранники.
Ночь полнится звуками выстрелов, криками и взрывами. Любой бунт – стихия. Даже не десятки, а сотни тысяч озлобленных заключённых. Запах свободы будоражит ноздри. Застарелая месть просит немедленного утолить её любым возможным способом. Пьянят кровь и жестокость. А больше всего пьянит – вседозволенность. Те, кто раньше стоял на уровне богов, и кто держал твою жизнь у себя в кулаке – сегодня снова превратились в испуганных людей судорожно пытающихся расстегнуть свои кобуры. Кто-то из них молил о пощаде. Кто-то стрелял в толпу держа оружие в трясущихся от страха руках. Большинство убегало и пряталось. Но стихия взбунтовавшейся толпы пожрала и растоптала их всех.
Бывшие охранники и надзиратели – сегодня они лишь жертвы с нарисованными на спинах мишенями. Пусть такой охранник застрелит десять заключённых, но одиннадцатый доберётся до него и проломит голову осколком кирпича. Пусть другой перестреляет целую сотню. Но сто первый успеет сунуть заточку под наспех застёгнутый бронежилет.
Бунт это стихия. И как любой другой стихии ей требуется управление.
-Бери своих людей и давай в казармы! Там инструкторы забаррикадировались в арсенале и их никак не могут оттуда выковырять, -напутствовал Билла более знающий товарищ, от которого он раньше получал инструкции. -Нам нужны пушки из этого арсенала и нужны срочно!
Но прежде, чем бежать выполнять, Билл решился прояснить текущее положение дел: -Что с электричеством?
-Его нет, бро! -белые зубы сверкнули на чёрном, как сама ночь, лице. -Закрывшиеся в центре говнюки отключили энергоцентраль оставив слепыми не только нас, но и самих себя. Реактор продолжает работать, однако крутится в холостую. Одна из наших групп уже пошла туда – попытаются вручную подключить энергоцентраль к реактору в обход защитного механизма. Дай Бог им удачи и у нас будет свет, связь и информация.
-Если чёртов Синглтон не прикажет сбросить нам на голову ядерный заряд, -покачал головой Мичиган.
-Не дрейф, бро, не прикажет.
-Откуда такая уверенность?
-Помощь обязательно придёт. Думаю, она уже в пути. В этом мире ещё найдутся силы способные остановить кучку спятивших безумцев даже если они называют себя американским правительством.