Дождавшись, когда корабли будут связаны сражением и им не останется времени следить за окружающим, из глубины всплывают самые крупные левиафаны. Над водой, словно башни, взмывают длинные шеи, заканчивающиеся головами. Эти головы плюются кислотой. Кораблям она почти не опасна, хотя, получить струю разъедающей металл кислоты приятного мало для любого корабля не слишком крупных размеров. Но главная цель гидр не корабли, а парящие в воздухе беспилотники и вертолёты. Возвышаясь над кипящей водой живые колонны представляют собой отличные цели. Пытаясь избежать попаданий головы гидр, не торчат постоянно на одном месте, словно флагштоки, а то ныряют, то выпрыгивают из воды чтобы плюнуть кислотой и как можно скорее нырнуть, обратно избегая ответного огня.
Гигантские левиафаны, по-настоящему гигантские, размером с десятиэтажный дом или больше, легко утаскивают на дно попавшие под их щупальца корабли. Они пытаются добрать до держащихся в отдалении артиллерийских крейсеров, но огонь тех, а также ракетные залпы подводных атомных крейсеров мешают им отрывая щупальца, каждое размером с не слишком длинную ветку железнодорожного пути. На поверхности становится тесно от всплывших трупов и кусков тел, оторванных от тварей. Сражение вынужденно смещается в сторону.
Такой огромной стаей тварей наверняка командуют не только пара десятков контролирующих, то есть таких же тварей, только поумнее и с пришитыми к их телам головами бывших разумных которым не дают окончательно умереть, но чьему посмертию совсем не позавидуешь. Без всякого сомнения, где-то здесь затесались и сами эльфы. Их, так называемые, воительницы, то есть специально усовершенствованные солдаты, повелевающие массой простых тварей, которые для них не более чем расходники, как снаряды, ракеты или даже пули. Эльфы редко показываются на поле боя оберегая свои драгоценные жизни. Да и какая польза от скорости и силы выходящей далеко за пределы человеческих возможностей если в тебя попадает танковый снаряд, или управляемая авиабомба, или весь квадрат накрывает плотный миномётный обстрел уничтожающий всё живое, что не успело зарыться в землю минимум на пару метров в глубину? Поэтому эльфы старались не участвовать прямо в крупных сражениях отдавая предпочтение диверсионных операциям в тылу, где они сами могли выбирать время и место нападения. Но иногда им приходилось лично контролировать особенно крупные стаи. Как, например, сейчас. Но где, в каком из левиафанов скрывается группа эльфийских воительниц надев многотонную тушу словно биологический экзоскелет и управляя им изнутри? Невозможно определить точно. Нет такого радара, который показал бы наличие эльфов внутри многотонной туши. Живое теряется на фоне живого. И выход только один – уничтожить каждого из левиафанов, размолотив его тело в кровавую пыль и водяную взвесь.
Вот несколько тварей, облепив один корабль, отрывают у него куски и, буквально, разламывают на куски.
Вот сильно пострадавший левиафан, вся правая сторона которого одна сплошная рана, истекающая холодной кровью, хватает оставшимися щупальцами один корабль, и швыряет его в другой. Минус два корабля за один раз.
Много проблем от мелких тварей. Забираясь на борт, они проникают во внутренние помещения и вот уже команда вынуждена отбиваться от нежданного десанта вместо того, чтобы вести полноценный морской бой.
Люди пытаются отступить, спасая тяжёлые артиллерийские корабли. Другими, из тех, что до сих пор хотя бы частично функциональны и ведут бой решили пожертвовать. Оставленные на смерть, в качестве заградительного отряда, корабли подтверждают самоубийственный приказ и с удвоенной силой набрасываются на чудовищ, стараясь выиграть время чтобы их тяжёлые и более ценные собратья успели набрать ход и уйти. Тщетно.
Часть тварей остаётся добивать связанные боем кораблики, но другая устремляется в погоню за артиллерийскими кораблями. Такими мощными и такими беззащитными в прямом бою на максимально короткой дистанции стальными исполинами. Жидкий заслон из последних подводных лодок не способен остановить чудовищ. Они прорываются, почти не останавливаясь и не замедляясь. Артиллерийские корабли вынуждены вступить в невыгодный для себя бой на короткой, а чуть позже уже не сверхкороткой дистанции. Бой, в котором невозможно победить.
Один крупный морской флот уничтожен. А вскоре и другой. Моря больше не являются дружественной средой для людей, они теперь почти полностью принадлежат тварям. Бесстрастные глаза орбитальной спутниковой группировки фиксируют двойной разгром двух могучих флотилий так и не успевших соединиться вместе. Успей они собраться в единый кулак и тогда, может быть, шанс бы был. Но отныне моря и океаны больше не дружественная среда для людей. Плыть по ним можно только на свой страх и риск. Надеясь, что никто не запишет твой вектор движения и не сбросит его тварям для перехвата.
На месте гибели кораблей вспыхивает сверхъяркая вспышка сброшенная с сребристого самолётика, прилетевшего по суборбитальной траектории. Быстрый- быстрый самолёт всё равно опоздал. Сброшенная им яркая вспышка никого не спасёт, так как там, внизу, уже некого спасать.
Большая часть тварей успела уйти на глубину. И только малая их часть, а это всё равно сотни или тысячи особей, суммарно, где-то порядка пятидесяти тысяч тонн живой плоти, мгновенно сгорают, испаряются, превращаются в пыль в момент яростной гибели сброшенного с самолёта осколка рукотворной звезды.
А дальше: всё снова накрывают свинцовые воды.
Глава 11. Ошибки нового мира
Силы полицаев оперативно прибывали на лёгком, частично даже гражданском, транспорте. Они связывали огнём, сковывали движение и не давали бунтовщикам организованно уйти из бывших тюрем, ныне превращённых в укреплённые районы, где те пытались держать оборону до того, как прибудет обещанная помощь.
Вот только помощь всё никак не приходила. И, хотя, многие утверждали, что ждать осталось совсем немного, но большинство уже почти утратили всякую надежду.
Нет, в начале скоординированные восстания в десятках крупных комплексах принудительного труда вызвали шок у американского правительства и какое-то время администрация президента Синглтона бездействовала, давая возможность бунтовщикам додавить охранников и закрепиться. Где-то восстания заканчивались удачно, где-то нет, а где-то серединка на половинку и бои с успевшими организоваться охранниками продолжались.
Когда президентская администрация наконец отреагировала и послала к восставшим спецназ, то вскрылись сразу два очевидных факта. Первый – имеющегося в распоряжении правительства полицейского спецназа категорически недостаточно чтобы привести к покорности многочисленных бунтовщиков. Конечно, у президента Синглтона легко нашлось бы несколько свободных военных частей никак не занятых на фронте. Но задействовать в подавлении бунтов эти военные части было никак нельзя ведь они выполняли крайне важную функцию – охраняли ценные тушки самого Синглтона и его ближайшего окружения. Невозможно помыслить, чтобы убрать солдат из столицы и остаться с народом один на один, разве только за совсем уж тонкой преградой из полицейских. А все другие крупные военные соединения так или иначе задействованы в войне против чужих и не могут быть мгновенно выдернуты по взмаху волшебной палочки. Так кем и чем тогда подавлять подозрительно скоординированные бунты заключённых?
Тем более, после того как бунтовщики добрались до арсеналов и вооружались, чтобы справиться с ними требовалась полноценная армия, прибывший на место полицейский спецназ совсем не горел желанием лезть на рожон. Парочка сбитых и сгоревших вертолётов при попытке высадить десант в тыл бунтовщикам прекрасно остудила самые горячие головы.
Наступило хрупкое равновесие.
Организаторы бунтов ждали обещанной помощи извне, но помощь, как мы знаем, не дошла.
Твари наглядно продемонстрировали накопленную в глубинах океанов мощь уничтожив, правда по одиночке, сначала российскую, потом китайскую флотилии отправленные к берегам Америки для поддержки свободного волеизъявления той части бывших американских граждан которым собственная страна отказывала в полноценном гражданстве и вытекающих из него свободах. В свободах отказывала, зато навалила доверху обязанностей первой из которых было без устали трудиться в комплексах принудительного труда и даже не сметь отрывать свой рот потому, что недограждане должны молчать, работать и, если больше нет никаких сил, умирать. Только так можно сделать Америку снова великой. А может быть не только так. Но это явно самый быстрый и верный способ.
Спросите президента Синглтона.
Спросите тех граждан, которых пока ещё не записали в неграждане и не отправили в комплексы принудительного труда и, удивительное дело, большинство их них скажет вам примерно тоже самое. Главное не спрашивайте, что думают о новых порядках сами неграждане. Но вы и не сможете их спросить, потому что им законом запрещено открывать свой рот. И нет ни российской, ни китайской флотилий у берегов благословенной Америки – чтобы принести в самую свободную страну в мире ещё немного свободы и капельку ранее экспортированной демократии. Чуточку выправить, так сказать, баланс экспорта и импорта демократии в отношении США.
Но чего нет, того нет.
Ударный морской кулак уничтожен. Оба ударных кулака. Твари захватили моря прекратив всякое судоходство за исключением морских караванов, идущих под флагами англо-японо-австралийско-американского союза. Любой другой караван они обнаруживали и уничтожали, а суда под союзными флагами удивительным образом пропускали. Нельзя сказать, чтобы плавания превратились для английских или американских моряков совсем в синекуру. Приходилось и сражаться, отбиваясь от парочки случайно встреченных тварей. Но такого, чтобы всё море вокруг белело от количества поднявшейся из глубины хищной плоти, а караван, сколько хорошо он не был бы защищён, не имел ни единого шанса уйти – такого американские или японские или австралийские моряки не встречали.