А чай из начатой пачки оказался действительно отличным. Насыщенный, крепкий вкус. Он бодрил и придавал сил.
Заварив чаю и с огорчением отметив, как мало уже осталось в пачке заварки, Билл сел за стол со стоящей на нём тарелкой остывшей каши, булочкой размером с его кулак и совсем крохотным кусочком жаренного мяса. Не только его запасы чая показывали дно. Если так пойдёт дальше, то полицейским не придётся их штурмовать. Достаточно будет подождать ещё месяца полтора – два и они сами сдадутся, когда продуктовые запасы закончатся и придётся класть зубы, за ненадобностью, на полку.
Печальные мысли. Печальное положение. И никакого приемлемого шанса выпутаться из этой передряги в ближайшем будущем.
Зато у Мичигана был его чай.
Терпкий, раздражающий ноздри своей инаковостью и неуместностью в данном месте тропический аромат. Он хотел было сделать глоток, но вдруг громыхнуло так, что от неожиданности только зубы клацнули по кружке, а добрая половина чая разлилась у него по штанам. И надо сказать, что чай был в этом момент ещё достаточно горячим, чтобы Биллу стало некомфортно, особенно в первые секунды.
За первым взрывом последовал второй. Стул ощутимо подпрыгнул, а с потолка просыпалось немного пыли.
К полицейским прибыло подкрепление из военных артиллеристов, пропущенное наблюдателями, и они сразу начали долбить по бунтовщикам выкуривая их как тараканов.
Хотя это было совсем не рационально, но самой первой мыслей возникшей после осознания начала снарядной бомбардировки у Мичигана оказалось сожаление по пролитому зазря чаю. Одним глотком допив остатки он подхватил зашедшуюся в писке рацию и выскочил из помещения.
…
Пока на соседнем континенте объединённые силы полиции и армии расстреливали из тяжёлого вооружения окопавшихся бывших заключённых, здесь набирал обороты праздничный карнавал.
Верно то, что ни один другой народ не умеет веселиться так ярко и самозабвенно, как бразильцы. Для возникновения стихийного празднества достаточно небольшого повода. А в этот раз назвать повод «небольшим» не поворачивался язык и у самого закоренелого пессимиста. Поэтому нет ничего удивительного, что поддержанное на правительственном уровне празднество сделалось действительно всенародным. И это было хорошо.
Тем, кто стоял по шестнадцать часов в сутки у станков вытачивая стволы и снаряды. Тем, кто сражался на самом острие и рисковал жизнью даже когда просто спал. Тем, кто лишился ноги или руки или и того и другого и сейчас, в госпитале, учился жить с искусственными частями тела или только ждал очереди на установку имплантов – этот праздник давал им понять, что всё было не зря. И все те, чьи родные или знакомые погибли – они тоже знали. Всё было не зря. Северная аномалия зачищена подошедшими в ней войсками и успешно закрыта. Переправленный на ту стороны ядерный заряд уничтожил то, что обеспечивало работу конкретно этой аномалии и ещё на одну точку вторжения чужаков сделалось меньше.
Промежуточная победа. Можно сказать: почти рядовой эпизод долгой-долгой войны. Но людям нужен был праздник, и они его получили.
И даже самый последний скептик и пессимист не сможет сказать, что сегодня у них нет повода праздновать и веселиться.
Хотя бы один только раз. Чтобы завтра снова вернуться к шестнадцатичасовому рабочему дню, рвать жилы и тянуть этот груз ещё столько, сколько потребуется или пока они сами не упадут от усталости прямо в цеху, возле станков. Но сегодня – праздник. И нет более заслуженного праздника, чем этот.
Много дней закрытые заведения, рестораны и увеселительные клубы снова распахнули свои двери, пусть даже буквально на один только день. По крайней мере те клубы куда вернулись ушедшие на заводы повара, официанты, администраторы и прочий обслуживающий персонал. Бразильцы одновременно и сами подготавливали для себя праздник и сами праздновали. Но истинными королями праздника являлись участвовавшие в закрытии аномалии солдаты. Солдаты российского экспедиционного корпуса оставленные тут спешно отплывшей к другим берегам флотилией и их бразильские товарищи - новое поколение обученное по стандартам российской армии её инструкторами.
Артиллеристы и ракетчики подготовили удивительные салюты. Талантливые химики поколдовали с начинкой, заставив взрывающиеся в воздухе снаряды расцветать всевозможными цветами. А массовый залп даже одной батареи не может не произвести впечатление и на подготовленного человека. Операторы беспилотников, налепив на своих подопечных сияющие светодиоды выстраивали из них в воздухе всевозможные фигуры и показывали различные трюки. На этом фоне парад настоящей авиатехники не произвёл должного впечатления, однако свою порцию народных оваций урвали и они.
Нет лучшего развлечения для настоящего солдата, чем прогулка по барам. А также по улицам, площадям - у каждого второго дома их жители выставляли столы и любому в военной форме наливали бесплатно, а если это была форма российской армии, то отказаться и пройти мимо было решительно невозможно. От каждого стола подносили стакан или рюмку, в зависимости от количества градусов в напитке и требовали сказать пару слов. Естественно, что наибольшей популярностью пользовались рассказы очевидцев о самых последних приготовлениях к закрытию межмировой тропы по которой на землю широким потоком текли твари и проходили эльфы-захватчики.
И удивительное дело, таких очевидцев, собери их всех в одном месте, оказалось столько что они бы все просто не поместились и задние ряды не смогли бы ничего толком разглядеть если бы не забрались на плечи товарищей и не достали бинокли. Однако, вот так хитрость, каждый клятвенно убеждал всех остальных, что именно он стоял в первых рядах и чуть ли не лично занёс в аномалию ядерный заряд и прикрывал его с той стороны, не давая чужим закрыть проход или поломать оставленный заряд чтобы тот не взорвался.
Максим Кузнецов, не отставая от сослуживцев, рассказывал внимательно слушавшим его оцтам семейств в окружении домочадцев.
-Первыми на ту сторону пошли тяжёлые танки. Знаете, что такое по-настоящему тяжёлые танки? Это такие штуки, которые на полном ходу мамонта-лича сносят как резиновый мячик. У них впереди вешают отвал и этим отвалом они могут прорубить просеку в рядах тварей пока те тщетно пытаются проколоть броню, прокусить её или перевернуть машину. Только раздавливаемые гусеницами в пыль кости тварей хрустят. Кстати, здесь есть танкисты?
-Ты сам, разве не танкист? -спросили его.
-Не-а, -помотал головой Максим. -Я - пулемётчик. Мы – элита! А танкисты есть? Нету? Ну тогда давайте за них – за танкистов!
Сделав добрый глоток, Кузнецов продолжил: -Значит танки прут прямо через тварей. Вокруг кровищи! Гады бросаются на отвал, тот их шибает. А сверху, на танке, стою значит я со своим пулемётом и отстреливаю тех, которые пытаются наверх запрыгнуть. Сверху танки, если что, беззащитны. Поэтому танкисты и попросили меня их прикрывать. И значит несёмся мы на полном ходу прямо сквозь поток тварей оставляя за собой просеку и въезжаем в аномалию.
-Что там? Что внутри? -посыпались вопросы.
-Внутри? -переспросил, словно бы задумавшись, Максим. -Другой мир, естественно. Вы политинформацию по радио разве не слушаете? Там чётко объясняют: с другой стороны аномалий другой мир, похожий на наш, но другой.
-Так какой он?
-Да у меня не было возможности его долго разглядывать. Листья – зелёные. Стволы у деревьев – коричневые. Трава вроде тоже зелёная. На горизонте горы, но низенькие такие, не впечатляющие. Зато тварей рядом – целое море. Настоящие динозавры. И на каждом эльфы сидят, на наши танки, значит, своих чудовищ натравливают. Но это даже хорошо, что они таки большие. Чем больше цель, тем легче в неё попасть. И вдруг, передо мной, камень падает. Здоровенный такой. В соседний танк попал, чуть уши от звона не полопались. Я, значит, голову задираю, а сверху стая здоровенных птеродактилей. И у каждой сволочи в лапах здоровенная каменюка. Хотят нам на головы сбросить.
Охнула какая-то впечатлительная девица. Максим вернул хозяйке пустой стакан и без промедления получил обратно его полным. Рассказ лился легко.
-Значит танкисты тех динозавров расстреливают, а я их сверху от птеродактилей прикрываю, -продолжил Максим. -И тут наш командир говорит: мол отступаем бойцы, заряд установлен, вы своё дело сделали. А мы только-только разогнались. Но приказ командира – дело такое, пришлось разворачиваться. На одном танке рация отказала так все развернулись, а он один вперёд катит. Потом там уже разобрались, тоже развернулись. Едем, значит, назад, а чтобы тварям прикурить дать напоследок отстреливаем их как только можем.
И вот только вылетели мы из аномалии, как на той стороне сразу бахнуло и нет прохода, как не было. Танк только выехал из леса, даже мелкий подлесок посшибал, не вписавшись в поворот на скорости. А леса того больше нет. Подлесок, который сшиб, вот он лежит, а дальше ничего – вообще ничего. Ровный кусок поля. Даже следы гусениц обрываются.
Там, конечно, сразу налетели учёные. Нас, простых солдат, прогнали, чтобы, значит, не затоптали чего. Но главное мы сделали – закрыли аномалию. Даст бог и остальные закроем. Потом моря почистим. А там и заживём как жили. Нет, лучше, чем жили. Раньше каждый за себя был, а теперь, когда известно, что за границей таятся враги, мы все вместе будем. Чтобы в следующий раз, если вылезет, то сразу бы по зубам и получил. Да так получил, что все зубы у него бы и выпали.
Немного запутавшись в зубах, которые то ли выпадут, а то ли не выпадут, Максим упустил момент, когда из соседнего дома вынесли на улицу телевизор и все, кто ещё не слишком осоловел и не уснул прямо за столом, потянулись к нему.
Закусив острой лепёшкой заставившей его на миг почти протрезветь от разгоревшегося во рту пожара, Кузнецов присоединился к толпе зрителей. Тем более, что показывали местного главнокомандующего, этого, как его там, адмирала Кадрилеса – хотя почему его называют адмиралом если у Бразильского союза почти нет собственного флота, Максим решительно не понимал.