-Так вы поможете нам?
-Если договоримся по оплате.
-Разве в наше сложное время упорной борьбы с общим внешним врагом один человек может отказать другому, особенно если речь идёт фактически о жизни и смерти?
-Вопрос стоит настолько остро? -удивился один из дипломатов.
-Представьте себе. Сам факт, что я лично прилетел сюда, бросив все остальные дела, имея в качестве задатка только очень туманные общения вашей дипломатической службы, не говорит о серьёзности сложившейся ситуации?
-Обещания? Насколько мне известно: вам обещали разговор с лицами имеющими право принимать решения. И мы сейчас разговариваем.
Кадрилес бросил короткий взгляд на одного из своих генералов понукая того вступить в разговор, а то что он один за всех отдувается.
Генерал не подвёл, высказался коротко и ясно: -Если вы не поможете Бразильскому Альянсу, то менее чем через полгода никакого альянса уже не будет. Ещё через полгода вся Южная Америка целиком окажется под тварями.
К сожалению, на русских его слова не произвели требуемого впечатления. Они только согласились с тем, что это было бы «очень печально».
Кадрилес не выдержал: -Что вам ещё надо?
-Вы получили предварительный список наших требований ещё вчера днём, -напомнил дипломат.
-Но это слишком много! Вы… вы хотите ограбить Бразилию!
-По вашим собственным словам – без помощи извне альянс обречён. Согласитесь на наши условия, и вы выстоите. По крайней мере мы предложим для этого все возможные усилия, -заверил его русский.
-Но… так нельзя! -адмирал был в растерянности и если бы разговор не шёл изначально на португальском, имеющем в Бразилии статус государственного языка, то Кадрилесу было бы сложно подбирать слова. Наконец, собравшись со словами и мыслями, адмирал заявил: -Это дело всего человечества!
-Почему вы тогда не поехали в Вашингтон или Пекин? -уточнил дипломат.
-Они отказались!
-И теперь вы считаете, что именно Россия должна отдуваться за «всё человечество» как и во времена Советского Союза ничего не получая за это?
-Но ваши требования!
-Они вполне выполнимы. Если, конечно, действительно желать их выполнить.
-Чрезмерно велики!
-Разве? -деланно удивился дипломат. -Чрезмерно велики по сравнению с чем? Какое лучшее предложение у вас есть в запасе от Пекина, Вашингтона или, может быть, от какого-то из европейских военных блоков? Такого предложения нет. Никто вам ничего не предлагал. А мы принесли альтернативу, из которой уже можно выбирать. И если бразильский народ, в вашем лице, посчитает запрошенную оплату слишком большой, то пусть так и будет. Но прошу запомнить, что жизни и кровь русских солдат не могут стоить дёшево. Вы сейчас именно это и покупаете – кровь и жизни русских солдат чтобы они сражались с тварями вместо вас. И при этом хотите отделаться общими словами о глобальной войне с общим врагом и необходимости помощи. Но почему каждый раз помощь оказывается именно русскими воинами, а в ответ только пара добрых слов, которые не стоят ничего и то в лучшем случае?
Кадрилес ещё минуту сверкал глазами и сопел, но спектакль не прошёл и его явно пора уже заканчивать. Это понимали все присутствующие за столом. Резко успокоившись, адмирал протянул руку и один из генералов вложил в неё заранее подготовленные документы.
-Это наше ответное предложение, -Кадрилес передал бумаги дипломатам.
Спектакль не закончился. Просто пришёл черёд следующего акта. Конечно, русских не устроит встречное предложение и тогда придёт время торговаться.
Глубоко внутри адмирал успокоился и был в целом доволен, хотя старался ни жестом, ни взглядом не показать своих настоящих мыслей. Он уже понял, что не уйдёт отсюда без заключённого договора о помощи. Вопрос только сколько эта помощь будет стоить? Вопрос – важный, но не определяющий. Стоя одной ногой над пропастью не время думать о финансах. Даже если русских не получится продавить ни в одном пункте и придётся соглашаться на их изначальное предложение – всё равно это очень хорошее предложение. Гораздо лучше того, которое ему сделали в Китае. А про Вашингтон и говорить нечего.
Даже в такое сложное время как сегодня. Россия – щедрая душа. Щедрая на кровь своих сыновей пролитую ими в чужих землях ради защиты чужих людей во имя абстрактной русской справедливости которая должна быть для всех, а не только для кого-то одного или группы людей со схожим разрезом глаз, цветом кожи или чертами лица. Русские научились торговаться, но не смогли научиться обманывать. Они по-прежнему готовы умирать за справедливость. Причём не только за справедливость по отношению к себе, а в целом, абстрактную справедливость - для всех.
И в этом было спасение для бразильского альянса. На это делал ставку адмирал, когда летел сюда.
…
Передвижение по морям и океанам перестало быть безопасным.
Доступные человечеству технологии позволили людям царить в небесах и с переменным успехом уничтожать орды тварей на земле сдерживая их распространение, но в воде, в воде им мало что удавалось противопоставить. Когда до самого последнего эльфа дошло что вторжение идёт не по плану и война затягивается, то захватчики принялись искать обходные пути и одним из них стал уход в подводные глубины. Все возможные производства, создаваемые на поверхности планеты: сотни биофабрик, десятки тысяч родильных чанов, производящих утроб, лаборатории резчиков и рабочие покои скульпторов плоти. Всё то, что неоднократно уничтожалось бомбардировками или ракетным ударом или раскатывалось в слизь гусеницами тяжёлых танков и выжигалось следующими за танками огнемётными командами – то есть всё, что можно было назвать службами тылового обеспечения, было постепенно перенесено под воду.
Большие и глубокие водные биомы оказались настоящим спасением. Там, на глубине в десятки, а то и в сотни метров эльфы чувствовали себя в относительной безопасности. Конечно, проклятые хумансы умели строить большие корабли, ощупывающими дно акустическими лучами свои сонаров. Подводные крейсера, спускающиеся на такую глубину, куда не сможет спуститься живое существо если его специально не проектировать для глубоководного существования. Подводные бомбы, плавающие мины, беспилотные катера-дроны и самая разнообразная химия несли угрозу укрытым под толщей воды биофабрикам. И всё равно это было в десятки раз безопаснее и проще чем укрываться на просматриваемой спутниками и высотными самолётами-разведчиками поверхности.
Земные моря полны жизни. А значит будет чем кормить производящие утробы и что переработать в питательную массу для родильных фабрик. Работая уже с земными обитателями глубин, добавляя им гены обитающих в иных мирах чудовищ резчики создавали подводных химер, а сращивая их с разумными пленниками получали почти по-человечески разумных и хитрых тварей. Гигантские спруты обволакивали щупальцами и утаскивали на дно стальные корабли людишек. Многоголовые, плюющиеся кислотой гидры сбивали низколетящие дроны и вертолёты неосторожно спустившиеся слишком низко в попытке разглядеть хоть что-то в толще опасных вод. Превращённые в самонаводящиеся живые ракеты акулы таранили подводные лодки. Умеющие частично вылезать на берег кракены терроризировали прибрежные города, а модифицированные, в разы увеличенные, киты работали живыми баржами доставляя в своих утробах сотни тварей, предназначенных для боя на твёрдой поверхности.
Моря и океаны перестали быть безопасными. С какого-то момента пройти по ним стало возможно только в составе мощной эскадры, охраняемой множеством военных кораблей или, на свой страх и риск, на одиночном скоростном и малошумном кораблике надеясь, что тебя не заметят, а если заметят, то проигнорируют такую ничтожную цель.
И всё же мореходство не прекратилось полностью. Торговые караваны продолжали ходить от берега к берегу прикрываемые полноценными эскадрами. Связанность стран и государств на различных частях суши уменьшилась ещё больше, но всё-таки оставалась. Наиболее ценные грузы перевозились по воздуху, однако пропускная способность воздушных дорог категорически недостаточна и, кроме того, слишком дорого стоит в пересчёте на килограмм перевозимого груза. По морю выходило много дешевле даже с учётом боевых эскадр, вынужденных мотаться туда и обратно вместе с торговыми караванами сопровождая их.
Идти по морю – всё равно как по минному полю. Водная поверхность цвета свинца ловко режется корпусами кораблей. Волны бьют в борт, разбиваясь бессильными брызгами. Дежурная акустическая смена из людей и компьютеров вслушивается в натянутую подводную тишину. Умная техника отфильтровывает звуки каждого корабля в составе эскадры, а те звуки, которые она не отфильтрует и укажут на появление противника, его численность и направление на него.
Свинцовая поверхность – словно натянутое одеяло, постоянно волнуется, то вздуется, то опадёт. Свинец снизу, в воде и сверху, в затянутом тучами небе. Весь мир один сплошной свинец.
На открытой палубе холодный, промозглый ветер, но во внутренних помещениях ракетного крейсера «Красноярск» выступающего в этом походе в роле лидера тепло и даже как-то уютно. Несущий вахту во время отдыха командующего флотилией контр-адмирала Семёнова, капитан третьего ранга Токарев напряжён, хотя и спокоен. Если верить прогнозам аналитиков, то боевые действия во время перехода маловероятны. Флотилия достаточно велика, чтобы представлять угрозу случайно встреченной стаи тварей, а пока те сориентируются и поднимут основные силы они уже будут у берегов Бразилии, под прикрытием мощнейших береговых батарей. И всё-таки расслабляться нельзя, всякое может случиться, особенно в море. Эту простую истину капитан Токарев, за годы службы, выучил досконально.
Погода снаружи, как всегда, ужасная. Дождь вперемешку со снегом. Кинжальные порывы пронизывающего до костей ветра
Зато в головной рубке царит рабочая атмосфера. Шелест вентиляторов прерывается короткими, рубленными фразами. Все разговоры исключительно по делу. И вообще, каждый член экипажа, находящийся на дежурстве, занят делом. На своём корабле капитан не терпел даже малейшего намёка на безалаберность и разгильдяйство. Токарев знал, что в среде подчинённых его называли «немцем», а устроенную им дисциплину «немецкой». Пусть так, зато в своём корабле и своём экипаже капитан был уверен на сто процентов. Отлаженный механизм из людей и стали работающий чётко, как часы, как щелчок орудийного затвора, вот каким он видел подвластный его воле корабль и к какому идеалу стремился.