-Хтонь меня побери! – в который уже раз, после прибытия к своему новому месту службы, выругалась младшая воительница. Видимо такой «младшей» она и останется ещё очень надолго. Как можно заслужить благосклонность Всеобщей Матери и заслужить её дары если тебя законопатили в дальний угол, где даже демоны хтони не появлялись от момента сотворения Древа потому, что им тут совершенно нечего делать?
-Пожалуйста, госпожа, не говорите так, - попросила младшая жрица вынужденная составлять компанию Фелинэль в бессрочном дежурстве на законсервированном объекте.
-Как не говорить?
-Не говорите про… Хтонь! -произнося последнее слово молодая жрица покраснела и даже зажмурилась.
-Как мило, -Фелинэль с интересом посмотрела на доставшуюся ей напарницу. -Дорогая моя, вы, наверное, никогда не бывали в тёмных мирах?
-Конечно нет!
-Это будет очень долгое десятилетие, -мысленно простонала воительница. Вслух она пообещала: -Если это так вас волнует, то конечно не буду… побери хтонь мой проклятый язык.
Как и ожидала Фелинэль, делать на вверенном её заботам объекте было совершенно нечего. Из представителей высшей расы здесь только она и та малохольная жрица. Интересно, где только таких производят, хтони не нюхавших? В центральных мирах Древа, наверное. Растут там словно цветочки в оранжереях под приглядом десяти нянек каждая, а когда приходится столкнуться с опасностями реального мирами, то начинают «даже не говорите при мне о хтони!». А всю работу приходится делать выходцам из периферийных миров, таким, как, например она сама.
Перевести отношения с напарницей из разряда исключительно рабочих в более личные никак не получалось и это тоже не улучшало настроение. Кроме них двоих на проекте ещё имелся техник-друид ответственный за управление всей сохранившейся флора-машинерией. Техник, конечно, тоже формально относился к высшей расе. Но он мужчина, сами понимаете. Нет, конечно, имеются среди эльфиек любительницы мужчин, если вы понимаете, о чём я. Однако Фелинэль к так извращенкам относилась с изрядной долей гадливости и презрения.
Она не была ханжой и легко допускала возможность получить разовое удовольствие. Если вспомнить как она сама чудила, когда только вышла из детского возраста и из-под надзора клана, то ханжой бы её точно никто не назвал. Женщины, мужчины. Представители высшей расы и рабы. Даже специально изготовленные кадавры, когда ты напрямую подключаешься к нервной системе изменённого резчиками низшего, можешь чувствовать то же, что и он и слияние, синергия сразу двух потоков восприятия раскрывает совершенно новые чувственные грани. Это был крайне любопытный опыт. Одновременно причинять боль и ощущать её. Поговаривают, что на такое можно даже подсесть как на грёз-траву или на попытки добиться силы прибегая к помощи хтони, а не с помощью даров Матери. Какие-то силы ты, может быть, если повезёт, и получишь. Но гарантированно сойдёшь с ума где-то в процессе. Молодые дурочки вечно считают будто смогут вовремя остановиться. Правда в том, что остановиться, по крайней мере самостоятельно, не может никто. Силы, тем более заёмной, никогда не бывает достаточно. А Хтонь всегда обещает в тысячу раз больше, чем даёт и, кажется, будто достаточно сделать в неё ещё один только шаг, чтобы получить сполна всё обещанное. Потом ещё один, и ещё, и ещё.
Но возвращаясь к третьему и последнему представителю высшей расы на законсервированном и всеми забытом объекте. Настоящее извращение, по мнению Фелинэль – не воспользоваться мужчиной, а пытаться строить с ним какие-то долгоиграющие отношения. Отношения возможны между равными или, хотя бы, примерно равными. А мужчины, даже если формально они относятся к высшей расе, что? Они гораздо слабее физически. Чуть зазеваешься, неаккуратно нажмёшь, и мужчина ломается. Кроме того, мужчины как кадавры, в том смысле что их специально создали для определённой работы которой эльфийкам либо не хочется заниматься, например возиться с флора-машинерией, либо мужской пол показывал в конкретной профессии стабильно лучше результаты чем женский, как, например, изменённые хтонью ищейки из ордена ищущих умеющие залезать в головы дикарям и рабам, считывая их воспоминания и мысли. То есть мужчины специализированы. Как кадавры. А кадавры вообще никто, они ниже низших. Потому, что в представителе низшего вида есть хоть какие-то чувства и желания, а в кадавре останутся только те чувства, которые сочтёт нужным оставить работающий с ним резчик. Заниматься сексом с кадавром всё равно что трахаться со столом или шкафом. Технически можно, но зачем? С эльфами мужского пола примерно аналогично. Технически возможно. А с практической точки зрения – только попробовать пару раз, в качестве экзотики и для общего разнообразия.
В общем с личной жизнью у Фелинэль здесь не очень ладилось. Точнее – совсем не ладилось. Не умей она управлять своим гормональным состоянием, что являлось одним из базовых даров Матери доступных любой младшей воительнице, то эльфийка уже на стену бы лезла. А так – исключительно рабочие отношения и с жрицей и с друидом. Только ску-у-учно и большую часть дня совсем нечего делать.
Жрица дни напролёт или медитирует перед сребролистным мелорном или читает и с виду вполне довольна таким времяпровождением. Работы у неё здесь ещё меньше, чем у Фелинэль – только быть готовой передать или принять срочную весть через линию шёпота Великого Леса. Ну и медитировать, развивать, понимаешь, сродство со своим повелителем и господином.
Чем занимается днями напролёт друид эльфийка и вовсе не знает. Тот старался как можно меньше попадаться на глаза представительницам сильного пола. Обычное поведение для эльфа-мужчины.
Сама Фелинэль вроде как управляла всеми охранными системами законсервированного объекта. Это пара десятков боевых кадавров и несколько сторожевых химер, сейчас находящихся в режиме консервации, то есть долгого сна, из которого их, впрочем, можно вывести за пару минут. Есть ещё два контура пассивной обороны, состоящей из стационарных систем, где роль сенсора играет кадаврафицированный и приживлённый на флора-основу глаз, или нос, или ухо, или всё перечисленное вместе срощенное с системами иглометания, кислотных плевков или чего-то подобного. В общем ничего серьёзного. Одна скукота.
Если бы ещё оставалась надежа что сюда попробует проникнуть какой-нибудь нарушитель, только откуда такому взяться? Вот и приходится скучать и валяться по полдня в кровати надышавшись дурманом грёз-травы или набравшись по самые кончики ушей «троллей слезой».
Кроме всего перечисленного на территории имелось ещё какое-то количество бытовых кадавров поддерживающих объект в порядке и ухаживающих за инфраструктурой. Правда сколько их точно было Фелинэль не знала. Как не знала и то: подчинялись ли они напрямую друиду или управление ими завязывалось на псевдоинтеллект самого крупного здания на объекте. Да и ей было всё равно, по большому счёту. Работают и ладно.
Вторую половину того дня Фелинэль, по уже успевшей образоваться привычке, встретила в постели. Она отнюдь не спала. Хотя её состояние имело отдалённое сходство со сном в том смысле что эльфийка полностью ушла в себя отдавшись навеваемыми грёз-травой видениям. В своих грёзах она стояла перед Всеобщей Матерью в ожидании положенной ей награды, множество младших воительниц бросали на неё завистливые взгляды, а мастересы из совета смотрели заинтересованно и благосклонно. Враги Фелинэль и недоброжелатели её дома лежали связанные и поверженные, в ожидании неминуемой казни. А Мать наклонялась к ней со своим самым лучшим даром и её слышимый одной только Фелинэль голос шептал что она любимейшая из её дочерей.
Из потока грёз эльфийку вырвал сигнал тревоги. Какая-то из стационарных турелей подверглась нападению и по корневой системе связанной с центром управления передала сигнал в него, а уже интеллект центра – самого большого дерева-здания на базе перенаправил сигнал тревоги в комнату где находилась сейчас старшая охраны, то есть она – младшая воительница Фелинэль.
Какое-то время у неё ушло чтобы окончательно выплыть из бездонного моря грёз и уже осмысленно оглядеться заново осознавая, где она и кто она. Подчиняясь мысленной команде, модифицированные почки принялись усиленно очищать кровь эльфийки от остатков дурмана. Меньше, чем через пару минут она уже была готова адекватно воспринимать информацию. Тлеющая палочка из спрессованной грёз-травы отправилась в бак для био-отходов, а комната растворила прозрачную плёнку сразу на обоих оконных проёмах, чтобы скорее изгнать остатки витающего в воздухе дурманящего зелья.
-Что ещё могло случиться в нашем захолустье? – из всей информации у Фелинэль была только точка на карте, означавшая подавшую сигнал тревоги и в данный момент уже не отвечающую на входящие запросы турель. К сожалению, Фелинэль, принимая службу, поленилась настраивать сохранение входящего видеопотока в хранилище дома-дерева решив, что сойдёт и так. Если бы турель оставалась цела, к ней можно попробовать подключиться и мысленно увидеть то, что видел в данный момент кадаврофицированный глаз какого-то раба срощенный с плевательной железой на основе флора-машинерии. Увы, стационарная защитная установка в данный момент уничтожена, и кто или что её повредило и подняло общую тревогу остаётся пока неизвестным.
Её дом-дерево, через общую корневую систему объединявшую все здания базы проекта «игла», принял входящий вызов от младшей жрицы. Раскрывшийся у изголовья кровати большой цветок красного цвета с мясистыми листьями воспроизвёл её взволнованный голос: -Госпожа, что случилось? На нас напали? Я бегу в зал связи, открывать линию шёпота. Что мне передать? Сколько подкреплений просить?
-Тише, тише, -попыталась успокоить её Фелинэль. -Возможно просто дикое животное, сбой в системе или, на худой конец, заблудившийся путник, случайно прошедший с той стороны на нашу. Не паникуй и не открывай линию шёпота без приказа. Не хватало только ещё чтобы там подумали, что мы все здесь обкурились грёз-травы и нам в каждом углу мерещатся демоны. Если так тебе будет спокойнее, то можешь пройти в зал связи и закрыться там. Но к линии шёпота даже не прикасайся пока я не разберусь с тем, что тут случилось. Ты поняла меня?