Павел схватил трубку, в волнении он едва не выронил ее на пол, включил связь, почти крикнул «да».
— Надеюсь, вы одни? Мы можем говорить? — тот же голос. Столь же спокойный и уверенный в себе.
— Да-да, вполне, — он пока не понимал причину задержки, по голосу звонившего определить ее было просто немыслимо. — Я слушаю вас.
— Я хочу, чтобы вы запомнили кое-что, ваши действия на ближайшее время. Слушайте внимательно…
Иван бросился к выпавшему пистолету; описав после удара широкую дугу над плечом «близнеца», оружие теперь лежало под самой лестницей. Вороненая сталь тускло поблескивала в слабом свете.
И в этот миг над его головой загрохотали шаги. Сверху спускались; двое, как определил тотчас он. Заслышав выстрел, стражи поспешили разобраться в случившемся. Шаги дробно загрохотали по шаткой лесенке над головой телохранителя, через мгновение можно было видеть коричневые ботинки из нубука с высокой шнуровкой на ногах первого спускавшегося «близнеца». К лежавшему за лестницей оружию Иван не успевал никак.
Алексей сделал нерешительный шаг к двери, не зная, что предпринять, какое решение выбрать как наиболее правильное: оставаться в леднике или поспешить в коридор. Попытаться что-то сделать в помощь Ивану, с такой неотвратимой легкостью преодолевшему первый барьер на пути к выходу, или не вмешиваться из боязни повредить ему же и себе. В то же мгновение Вагит Тимурович проворно схватил его за рукав, потянул назад, к стене, подальше от возможной линии стрельбы, Алексей вырвался, но тут же остановился.
Ивану осталось ждать всего мгновение. Спускавшийся первым «близнец» его не видел, смотрел под ноги, боясь споткнуться на шаткой лесенке в самый неподходящий момент. Поэтому момент начала удара он пропустил. Впрочем, руки у него были свободны, пистолет с глушителем находился за спиной за поясом, он успел выставить защитный блок и немедленно ответил.
Иван перехватил выброшенную вперед левую ногу, направленную с высоты предпоследней ступеньки ему в лицо, и резко крутанул по часовой стрелке. И тотчас же ударил сам носком ботинка в район почек, стремительно и жестоко.
Треск ломающихся под тяжестью падающего человека перил был пронзителен. Хрип был тотчас заглушен мягким звуком удара тела о стену. Алексей сделал еще один шаг к выходу, приблизившись к трем ступенькам порожка вплотную.
И тут же сверху точно выпал еще один «близнец». Он просто спрыгнул с четвертой или пятой ступеньки, Иван, проводив взглядом падающего охранника, уже поворачивался к нему, видел его стремительный спуск и поднимал руки, чтобы по возможности защититься от него.
Каблук лакированного ботинка ударил Ивана в ухо, голова безвольно дернулась, он отшатнулся к стене.
Тот «близнец», первым выведенный Иваном из сознания, пришел в себя. Не поднимаясь, коротким ударом он сбил Ивана с ног. А едва телохранитель упал, ударил пяткой в грудь и быстро поднялся. «Близнеца» пошатнуло, когда он совершил это действие, он вынужден был прислониться к стене и, получив от последнего из спустившихся свой пистолет, некоторое время еще опирался о нее. Пистолет он держал, тем не менее, уверенно, и уверенной была его команда, поданная голосом с чуть заметной хрипотцой от пережитого.
— Все живо к стене!
Вагит Тимурович и Алексей подчинились беспрекословно. Молодой человек чуть помедлил, прежде чем исполнить эту простую команду: все, произошедшее на его глазах, случилось слишком быстро, чтобы он сумел разобраться в смене обстоятельств и подчиниться им. Тем временем с пола поднялся сбитый ударом о перила второй «близнец»; он тоже достал оружие, однако ствол его был направлен на Ивана. Телохранитель, с трудом опираясь руками о стену, поспешил принять вертикальное положение.
— Лежать, — была дана ему команда. — Лицом вниз.
Вошедший последним «близнец» сковал ему руки и поправил сбившийся набок галстук, тем самым давая понять, что инцидент исчерпан окончательно и бесповоротно.
Алексей был столь захвачен этой сценой, что совершенно упустил из виду кивок головы, который последовал за церемонией поправления галстука. По этой команде ствол первого «близнеца» озарился яркой вспышкой, послышался негромкий хлопок, точно такой же, как и в прошлый раз.
Вагит Тимурович стукнулся о стену и медленно, беззвучно стал оседать, не в силах сдержать разом подогнувшиеся колени. Ствол полыхнул огнем еще раз. Караев завалился набок, тяжело упал навзничь. На стене остался красный след в виде широкой дуги, оканчивающейся у самого пола.
Алексей не двигался, широко раскрытыми глазами глядя в дуло повернувшегося к нему пистолета. Он не мог отвести взгляда от ярких вспышек, полыхнувших в полутемном леднике, от извергавшегося вслед за вылетавшей пулей пламени. Зрелище поглотило его разум настолько, что на Вагита Тимуровича он уже не мог обернуться, хотя и слышал шум упавшего тела, и понимал, что произошло мгновение назад. Пистолетный ствол загипнотизировал его, подчинил своей воле, исполнения которой он ждал в каждую последующую секунду. Ждал без всяких чувств и мыслей, просто смотрел на чернеющий ствол в ожидании, когда же он снова изрыгнет ярко-оранжевый цветок, темный по краям и белый у самого дула.
И когда цветок этот расцвел заново, не то мгновение, не то вечность спустя, он почувствовал какое-то странное, мгновенно охватившее все его существо облегчение, непостижимое, но умиротворяющее настолько, что последовавшей за этим ослепительной боли он почти не почувствовал. Просто закрыл глаза, потому как смотреть на ствол уже незачем было, вздохнул и поплыл в разверзшуюся пред ним черноту, одним плеском растекшуюся от горизонта до горизонта.
Машина припарковалась подле книжного магазина на Мясницкой. Серафима немного потопталась в нерешительности у входа, но все же зашла. И снова огляделась, не зная, куда направиться. Здесь она не была уже довольно давно, года два наверное, если не больше. Поднявшись на второй этаж, Серафима просто бродила вдоль стеллажей с книгами детективного жанра.
В этом месте свободного пространства было много больше, отчего-то покупатели предпочитали обходить отдел стороной.
От зарубежного детектива Серафима перешла к отечественному. И в этот момент была остановлена молодым продавцом, любезно поинтересовавшимся, не может ли он помочь ей в выборе книги.
Она задумчиво кивнула, заметив, что молодой человек воспринял это как знак внимания с ее стороны и, продолжая искоса и с некоторым удовольствием даже наблюдать за ней, спросил, какие именно детективы она предпочитает.
Серафима и сама не знала, что может заинтересовать ее среди пестрых обложек, а потому, несколько помедлив, произнесла:
— Что-нибудь поспокойнее, без излишней пальбы. И непременно со счастливым концом. Главный герой должен остаться невредим.
Последнюю фразу она подчеркнула особо. И тут же добавила, заметив движение продавца к полкам с ироническими детективными сериями:
— Если можно, никакого натужного юмора над трупами. Вообще без него. Если у вас найдется, — тут же добавила она.
— Конечно найдется, — заверил ее молодой человек, однако у самого стеллажа остановился в раздумьях. Наконец выбрал едва не наудачу несколько тонких книжечек и протянул ей, обложками вниз.
— Думаю, что-то из этого вам понравится. Посмотрите сами…
Слушать продавца она не стала, выбрала наугад одну из тонких книжечек в мягкой обложке, более всего из-за сказочной фамилии автора — Берендеев — и, поблагодарив молодого человека, покинула отдел.
Времени у нее пока было много. Стараясь не вспоминать о нем, она, уже усевшись на водительское сиденье «Ниссана», раскрыла купленную книжку и начала читать. На пятнадцатой странице безымянный главный герой, от лица которого велся рассказ, задушил совсем незнакомого человека, которому только что дал закурить. Дочитав до этого места, Серафима захлопнула книжку и бросила в бардачок.
На путешествие до дома Павла у нее ушло больше получаса. Быстрее было спуститься в метро, подумала она, подъезжая к знакомой высотке на севере города.
Машину Серафима оставила с противоположной стороны от подъезда, на всякий случай. Квартиру Павла она отперла собственным ключом, как и всегда; приходя к нему в гости, Серафима не звонила.
На пороге обычных, ничем не примечательных трехкомнатных апартаментов, расположенных в обычном кирпичном доме застройки конца семидесятых, она остановилась и некоторое время стояла неподвижно, к чему-то прислушиваясь. Хотя с первых же мгновений поняла, что хозяина нет.
Наконец, решительно пересекши прихожую, прошла в комнату. Отогнула ковер, висевший на стене. Пошарила рукой за ним, пытаясь на ощупь попасть в тайник. С третьей попытки ей это удалось, Серафима вытащила пистолет «Вальтер» и несколько документов, свернутых трубочкой и перевязанных резинкой.
Пистолет ненадолго отвлек ее, Серафима с минуту подержала его в руке, осматривая и так и эдак, вертя и направляя дуло в разные стороны, но затем положила в тайник на место, чуть слышно и с некоторым облегчением выдохнув. Туда же, за ковер, были отправлены предусмотрительно свернутые и перевязанные той же резинкой бумаги, те, что она принесла с собой. Их место в сумочке заняли вынутые из тайника; на одной из бумаг, Серафима все же успела, как ни противилась этому, прочесть фамилию мужа, ее собственную фамилию; на мгновение она остановилась, но тут же принялась упаковывать бумаги с удвоенной энергией. Документы не лезли, мялись, вылезали обратно, она упорно запихивала их до тех пор, пока последний лист не ушел в сумочку.
Затем подошла к домашнему компьютеру Павла и, включив его, стерла содержимое нескольких папок. Заправив принесенный с собой магнитный диск в дисковод, заменила их другими файлами. Пошарив в дискетнице, Серафима вынула один из магнитных дисков без подписи. Просмотрев его содержимое на экране компьютера, взяла диск с собой.
На все про все у нее ушло чуть более сорока минут, Серафима позволила себе посмотреть на часы, лишь когда выключила компьютер; время, высвечивающееся в процессе работы на экране монитора, она старалась не замечать.