выставки пяти видных иностранных художников. Состоится, кроме того, и одна общая выставка русских художников. Выставку произведений Н. К. Рериха Художественное бюро имеет в виду привезти из Петербурга в Мюнхен, Берлин и Париж» [76]. Эти планы были обеспечены договоренностями Добычиной с русскими и зарубежными авторами, связи с последними удалось завязать благодаря ее поездке по Европе, предпринятой весной 1914 года.
Вечер Филиппо Томмазо Маринетти в зале Калашниковской биржи в Санкт-Петербурге. 1 февраля 1914. Сидят в центре: А. С. Лурье, Б. К. Лившиц, Ф. Т. Маринетти, Н. И. Кульбин, Н. Е. Добычина; стоят: Н. Д. Бурлюк (третий справа), Б. К. Пронин (первый справа)
Частное собрание
Выставочный сезон 1913/1914 годов стал одним из наиболее ярких и насыщенных событиями не только для Художественного бюро, но и для развития российского футуристического движения [77] и установления международных контактов. В конце января в Россию приехал лидер итальянских футуристов Филиппо Томмазо Маринетти. В Москве его появление вызвало самые противоречивые эмоции и размежевание в стане авангардистов. Часть из них во главе с Михаилом Ларионовым призывала к бойкоту итальянца и даже планировала срывать его лекции. В Санкт-Петербурге встречу Маринетти взял на себя Кульбин. Бенедикт Лившиц и Велимир Хлебников предлагали отмежеваться от итальянских футуристов и объявить, что они, «будетляне», абсолютно самобытны, а Николай Иванович по традиции пытался всех объединить.
Добычина принимала участие в организации лекций Маринетти и точно присутствовала на первой из них, состоявшейся в зале Калашниковой биржи 1 февраля 1914 года. Это мероприятие посетил весь петербургский свет, с любопытством воспринимавший эпатажные речи итальянца, низвергавшего основы традиционного искусства. После лекции была сделана памятная фотография, где Надежда Евсеевна позировала в первом ряду зрителей рядом с Кульбиным, по правую руку от которого сидел сам иностранный гость.
Николай Кульбин. Портрет художника Филиппо Томмазо Маринетти. Эскиз к литографии. 1914
Вологодская областная картинная галерея
Как уже отмечалось выше, принадлежность к светскому обществу и участие в его жизни значили для Добычиной многое. В сезоне 1913/1914 она получила возможность не только блистать на различного рода мероприятиях, но и самой задавать их тон. Тогда же у нее возникла идея издавать журнал мод, который обсуждался весной в переписке с Петром. О нем в конце марта сообщалось в петербуржских газетах. Известно, что назвать издание предполагалось «Наша мода», и его концепция строилась на публикации эскизов одежды, выполненных художниками, окружавшими Надежду Евсеевну, а также статей о прикладном искусстве и тканях. Во главе журнала планировалось поставить двух ее подруг – А. П. Остроумову-Лебедеву и А. А. Сомову-Михайлову{23}, а в сотрудники были приглашены А. Н. Бенуа, М. В. Добужинский, Н. К. Рерих, Е. Е. Лансере и др. [78] Этот проект активно поддержал Петр Добычин, уже имевший некоторый опыт в издательском деле и распространении печатной продукции. К нему присоединился давний друг супругов Семен Дубровинский, который помогал им весной 1914 года с переездом с квартиры на Мойке. О неосуществленном предприятии сохранилось мало сведений. Примечательно, что Добычина предполагала наладить сотрудничество с французскими издателями Comœdia illustré – газеты, посвященной художественной и театральной жизни Парижа. Французские партнеры были готовы взяться за изготовление фотографий «в половину дешевле Бутковской» – издательницы, с которой работали Кульбин и Добычина. В одном из писем Петр упоминал о финансовых отношениях с художниками и авторами будущего издания:
«И я, и Семен вполне разделяем взгляд, что для широты дела, для его прочности и успешности, совершенно необходимо установить платеж тотчас по принятию (окончательному) рисунка для журнала. Это и решено, к великой радости и успокоению Анны Петровны [Остроумовой-Лебедевой]. <…> Статьи для журнала <…> оплачиваются по 15 к. строка – такса, к которой только в этом году перешли “Старые годы”{24}, и деньги тоже будут выдаваться по принятию заказанной статьи по приблизительному расчету печатных строк» [79].
Петр не отличался практичностью в делах, и, по всей видимости, нехватка финансовых средств, а также масштабные экспозиционные планы Надежды Евсеевны не позволили реализовать идею с журналом. Начало Первой мировой войны кардинальным образом изменило жизнь и заставило пересмотреть выставочную программу.
Глава 6Марсово поле 7, угол Мойки 1 – дом прямо-таки исторический!
Надежде Евсеевне повезло: она успела осуществить большую европейскую поездку, о которой давно мечтала, до начала Первой мировой войны. В апреле 1914 года Добычина отправилась через Польшу во Францию. Со станции Вержболово, тогда пограничного городка Сувалкской губернии, она писала Петру, что учит французский. Видимо, план поездки созрел достаточно спонтанно, и пребывание в Париже было очень насыщенным. Только уехав оттуда, Надежда Евсеевна нашла время подробнее рассказать о своих делах и впечатлениях. Ей удалось встретиться с директором Музея декоративных искусств при Лувре и договориться о выставке Николая Рериха. Причем, как она сообщала мужу, выставка должна быть обозначена как организованная Художественным бюро, это ли не повод для гордости:
«Лувр больше для Запада нашего Эрмитажа. Сейчас там выставка английского искусства прикл. [прикладного], организов. английск. правит. [организованная английским правительством], под покровительством короля, конечно, для меня это всеевропейская реклама. Бол. фр. худ. [большинство французских художников] говорили мне, например, Вандонген, Матисс, что это редчайший случай, чтоб иностранец был выставлен там, но весь вопрос, подойдет ли Р. срок: январь их и IIх [во-вторых] его выставка должна быть приноровлена к выставке прикл. [прикладного] искусства в этом же музее в январе. Видишь, что я добилась многого» [80].
Кес ван Донген. Дама с черной перчаткой. 1907–1908
ГМИИ им. А. С. Пушкина
Надежда Евсеевна за короткий срок смогла не только пообщаться с известнейшими французскими модернистами – Матиссом, Пикассо, но и попасть в музейный круг. Ее энергия и пробивной характер нашли свое применение. Добычина познакомилась с молодыми авторами, которые были рады сотрудничеству с бюро, и заручилась согласием достаточно известного живописца Кеса ван Донгена на проведение его персональной выставки в Петербурге. По ее же замечанию, после салонов Маковского и Издебского французы не спешили давать свои работы на российские выставки, видимо, опасаясь за их сохранность. Надежда Евсеевна обещала застраховать все произведения ван Донгена, а он установил очень дружеские расценки, что делало выставку вполне реальной и потенциально прибыльной. Добычина планировала привозить французское искусство в Санкт-Петербург и показывать российское в Париже, но самой смелой ее идеей было открыть представительство бюро во Франции. Она обсуждала эту мысль с неким журналистом В. С. Мейером, выходцем из Российской империи, имевшим связи в парижских редакциях, что было важно, так как мнение прессы о том или ином художнике или выставке решало многое. Именно его она видела представителем бюро, понимая, что это затратно, но считала такой шаг оправданным.
Кроме Парижа Добычина посетила Берлин и Мюнхен. К сожалению, о ее пребывании там осталось мало сведений. В одном из писем Петра встречается упоминание имени Андрея Яковлевича Левинсона, театрального и художественного критика, который также писал о бюро, а в это время находился в немецкой столице. По всей видимости, он сопровождал Добычину в поездке по странам Северной Европы. С его помощью она вступила в переписку с Эдвардом Мунком, который согласился предоставить свои работы для персональной выставки в бюро. Этот проект Надежда Евсеевна обсуждала с норвежским художником Крольмом. В письме на немецком, который для обоих респондентов был неродным языком, Крольм нелестно отзывался о своем соотечественнике, утверждая, что тот заламывает огромные цены за страховку своих картин и ведет себя как «истеричная примадонна» [81].
Павильон Русского отдела Балтийской торгово-промышленной выставки в Мальмё. 1914
К этому времени Мунк, перенесший одно из самых серьезных обострений своей нервной болезни, успел восстановиться и поменять свой стиль и тематику работ. В 1913 году были созданы его монументальные полотна «Лесоруб» и «Рабочие на пути домой» – гимн физической силе, природе и труду. Художник пользовался европейской славой, а в 1912 году его картины были показаны в Америке. Надежда Евсеевна активно интересовалась скандинавским искусством, поэтому ее стремительный европейский вояж пролегал через Данию, Швецию, Норвегию и Финляндию. В Швеции ее проводником стал художник Оскар Бьёрк, благодаря которому Добычина быстро приобрела нужные связи и, посмотрев все самое яркое и интересное, утверждала, что «с живописью севера знакома теперь как с “Миром искусства”». Тогда же шведы получили возможность познакомиться с российским современным искусством. 15 мая в Мальмё состоялось открытие выставки промышленных достижений и культуры стран, окружающих Балтийское море: Швеции, Дании, Германии и России. В шести залах Русского отдела, расположившегося в специально построенном павильоне, посетители могли увидеть произведения ведущих художников и скульпторов: А. Голубкиной и С. Конёнкова, И. Репина и В. Васнецова, И. Шишкина и И. Левитана, И. Билибина и А. Головина, К. Коровина и М. Сарьяна, Б. Кустодиева и К. Петрова-Водкина, М. Врубеля и Н. Рериха, К. Сомова и А. Бенуа, М. Добужинского и В. Кандинского, а также ретроспективу работ В. Серова. Всего около 250 произведений 19 художников, включая такие широко известные вещи, как «Композиция № 6» В. Кандинского и «Купание красного коня» К. Петрова-Водкина, благодаря хлопотам вдовы художника возвращенное в Россию в 1950 году (часть произведений, представленных на выставке, до сих пор находится в Швеции).