Дракон расплылся в широченной улыбке.
— А вот этого я не знаю и не знал никогда. Драконам это знание недоступно. Создатели просто были.
— И почему я не удивлен?
Как там говорила выдра? Поделись с кем-то проблемой и тебе станет легче? А почему не стало? Или она что-то другое говорила? Или он в выборе слушателя ошибся? Или в выборе темы? Захотел узнать про луну, называется.
— Вот почему я такой идиот? — спросил вслух Ярослав.
Мало ему одного мира, захотелось еще об одном позаботиться. Спасатель миров. А главное ведь ни там, ни здесь особой пользы от его действий нет. Только головной боли себе добавляет. И с каждым новым вопросом все больше убеждается, что от него ничего не зависит. Изображает пляски шамана африканского племени, пытаясь вызвать дождь. Может купить телевизор, спутниковую антенну и просматривать прогноз погоды?
— Менке, вот что мне теперь делать?
— Ничего. Когда придет время, ты сделаешь все правильно. Я в тебя верю.
— Громадное тебе спасибо. Без твоей веры я как есть зачах бы от тоски и неуверенности в собственных силах.
Дракон улыбнулся. Весело ему, ящерке крылатой.
Размышлял над тем, с какой радости он решил озаботиться грядущими проблемами Земли, Ярослав долго. Причины были. Возвышенно-патриотичные. Какой мальчишка не мечтал в детстве всех спасти? Еще было любопытство. Интересно же, как Ветви Разума отреагируют на нашествие создателей? Жители множества миров наверняка перепугаются, а вот сами миры обрадуются или нет? А вообще миры радоваться умеют?
Когда Ярен и Ник обнаружили его лежащим на полу в одной из пустых комнат замка, Ярослав как раз решил, что зря дергается. Есть проблемы важнее. А двести лет не такой и маленький срок. За это время многое может измениться. И вообще, воображать себя спасателем миров не очень умно. Сделать ничего не сделаешь, зато мания величия будет прогрессировать со скоростью звука. Так недолго и до осознания себя богом.
— И что ты здесь делаешь? — спросил Ярен. — Тебе нужно быть в академии. Табади наконец снизошел и потребовал от своих коллег заняться воспитанием парочки создателей. Даже какие-то древние документы откуда-то приволок.
— Ага, — сказал Ярослав. Все возвращается на круги своя, и зарвавшемуся мальчишке спешат указать на его место. Студент ты, парень, тебе даже до средненького мага как до королевы Англии. Не говоря уже о чем-то большем. Твой дар без умения его применять на самом деле ничего не стоит. Разве что очередной дракон воспользоваться сможет. Для каких-то своих целей. Вон Этлю наверняка хотелось жить подальше от старших родственников, и он не придумал ничего лучше, чем заставить создателя-недоучку обеспечить его новым миром, в котором древних драконов не могло быть по определению.
— Как же ты мне надоел, — сказал Ник, схватил Ярослава за футболку и рывком поставил на ноги. — У меня кулаки чешутся от одного твоего вида. Страдательный ты наш. Не уважают тебя, да? А за что тебя, мелочь, уважать? Только и можешь целыми днями о собственном несовершенстве размышлять.
— Чего?!
Ярослав оглянулся на Ярена, но тот только пожал плечами. Мол, это ваши дела, меня они не касаются.
— Ник, какого…
— Ах, какого? На самом деле тебе, идиоту, просто нравится чувствовать себя неудачником. Это с тебя ответственность снимает. Тебе так проще. Всегда можешь сказать самому себе, что ты сделал все правильно, просто не повезло. В очередной раз. А если тебе, не приведи Господь, везет, ты сразу же это списываешь на случайность, на происки врагов, на хорошее настроение высших сил…
— Ярен, убери его от меня, — потребовал Ярослав. Вот и поговорили. Собеседники все как один знают, как будет лучше, и хоть бы одна сволочь помощь предложила. Не уговаривать же их…
— Нет, ты меня выслушаешь на этот раз, — угрожающе произнес Ник.
— Хорошо, — покладисто сказал Ярослав. Интересно же, с кем Ник успел пообщаться, раз такое мнение сложилось? — Выслушаю. Все равно ты ничего нового не скажешь. Я ведь всего лишь малолетка, за которым надо присматривать. Тупой малолетка, способный в любой момент свернуть себе шею. И пользы от меня никакой быть не может. По определению. Потому что я не слушаюсь вас, взрослых и мудрых. А обязан бежать по первому свисту, повиливая от восторга хвостом. Как же, ко мне снизошли.
— Придурок! — рявкнул Ник и выпустил футболку. Даже руки брезгливо отряхнул.
Какого черта здесь вообще происходит?
Ярослав понаблюдал, как Ник вышел из комнаты, хлопнув на прощанье дверью, и опять посмотрел на эльфа.
— И что это было?
— Не знаю, — равнодушно ответил Ярен. — Мы зачем тебя искали… Один знакомый Ника подал неплохую идею. Предложил провести перепись населения и попытаться выяснить, кто и откуда взялся и чем занимается.
— Переписывайте, — согласился Ярослав, хуже ведь не будет. Хотя и лучше тоже вряд ли.
Осталось только упасть на колени, побиться лбом об пол и патетически заорать: «Что мы все тут делаем, а?!».
Участвовать в переписи населения Ярослав отказался категорически, подозревая, что для него это ничем хорошим закончиться не может. Если на данный момент его узнает каждый второй житель мира, то после переписи с его участием узнавать будут все. И каждый будет уверен, что хозяин мира обязан уделить ему капельку своего внимания. Подрабатывая на полставки психологом, наверное, а так же справочным бюро и ведущим передачи «Хочу все знать».
Академия в этой ситуации стала спасением. Учеба — великая сила.
Но все-таки интересно, как они драконов переписывать будут?
А ночью опять приснилась выдра, улыбнулась в усы и тихо-тихо скомандовала:
— Внимание.
Ярослав подскочил на месте, заорал и проснулся.
И вспомнил, что выпустил из вида лишнюю луну, даже не спросил ни у кого, как на нее население реагирует? То, что никто не бросился рассказывать о всеобщей панике, немного успокаивало. Но все-таки…
Может, амнезия заразна?
Документы, добытые Табади, оказались кладезем мудрости. Правда, кладезем древним, осыпавшимся и совершенно бесполезным. Половину из них так и не смогли перевести. Вторая половина была родственницей драконьих сказок. Второго их вида. Занудные рассказы о том, как где-то кто-то в изучении собственного дара зашел слишком далеко и не смог с ним совладать, что его и привело к зрелищной гибели. Временами попадались описания действий этих несчастных, но повторять их что-то не хотелось. Ни преподавателям, ни Ладанэ, ни Ярославу.
Табади оптимизма не терял, он в срочном порядке искал переводчика. Или хотя бы того, кто сможет сказать, на каком языке данные раритеты написаны. У драконов он спрашивать почему-то не хотел. И где нашел свой бездонный колодец со знаниями, рассказывать отказывался.
Ярослав же представлял, как вековая мудрость, скребя коготками по стенам, постепенно съезжает в пропасть, за которой только космос и ничего больше. Не знает, глупая, что там-то ее никто уже не побеспокоит, не ценит своего шанса избавиться от любопытных раз и навсегда.
Преподаватели сменяли друг друга каждые два часа. Одинаково неуверенно смотрели на студентов, некоторое время молчали, а потом начинали рассказывать что-то возвышенно-нелепое. Словно тема лекций особого значения не имела, поэтому они не сообразили заранее с ней определиться, а потом решили говорить хоть что-то.
На третий день Ярослав заподозрил, что расчет премудрого Табади был на то, что для создателей древние документы свои тайны откроют, махнул на них рукой и занялся флиртом с собственной женой. Подходящая же обстановка. Скучно, солнечно, никого, кроме замороченного преподавателя, давно переставшего понимать, для чего он тут нужен, нет. А время нужно тратить с пользой.
На четвертый день эта идиллия резко закончилась. Мрачный Табади отобрал свои раритеты у тупо на них смотревшей преподавательницы по целительству, велел всем расходиться и исчез в неизвестном направлении. То ли переводчика нашел, то ли убедился, что присутствие создателей-недоучек никак на его сокровища не влияет. Ладанэ жизнерадостно ускакала на поиски Сан, которая пообещала научить ее чему-то жутко полезному. Ярослав уныло побрел в сторону библиотеки, вспомнив свое дурацкое желание найти полезную литературу про печати.
А нашел закутавшегося в крылья дракона возле библиотеки. И сразу вспомнил, что драконам доверять нельзя. Подумал, что Этль тут наверняка сидит для того, чтобы отслеживать, кто и какую литературу читает. И повинуясь проснувшейся паранойе, легко отмахнувшейся от того, что этому дракону отлично известно, что Ярослав нашел-таки дорогу в свой родной мир, решил как-то обосновать свой интерес к печатям. А то мало ли, заподозрит еще что-то.
— Этль, — позвал Ярослав.
— Какой знакомый голос, — печально отозвался дракон, не спеша распахивать крылья. Наверное, надеялся, что парень поздоровается и уйдет по своим делам.
— Этль, ты не знаешь, к чему выдры снятся? — вопрос родился спонтанно и поразил Ярослава своей неуместностью.
Дракон выглянул из-за крыла и некоторое время внимательно осматривал стоявшего перед ним человека.
— Не знаю, — сказал, наконец. — Ты попробуй на ночь меньше есть. Говорят, у людей из-за этого бывают очень странные сны.
— Ценный совет. А я вот иду и думаю, а почему все-таки в моем родном мире нет магии? Табади говорил что-то про печати. Ты случайно не в курсе, тут литература про печати есть?
— Есть, — дракон вильнул кончиком хвоста, заставив Ярослава отступить на шаг, протяжно зевнул. — Только тебе эта литература ничем не поможет.
— Ага, — сказал Ярослав. Хотя бы время сэкономил, можно будет заняться чем-то другим. — А почему не поможет?
— Куча теоретических выкладок, иногда граничащих с маразмом и ни намека на практическое применение, — добродушно объяснил дракон. — Нужной тебе литературы вообще нигде нет. Те, кто умел ставить печати, хранили информацию другим способом.
— Каким другим? — заинтересовался Ярослав. Вот с