еся изо рта Пайпер, включившей воду в ванной.
– Я что-то не так сказал? – обеспокоенно спросил Фройтер.
– Все так же, как и всегда, – заверил его Гилберт. – Пайпер просто… все еще вникает во все тонкости сигридского мира. Вряд ли она много читала о Фасанвест и знает о правилах, которые она устанавливает для своих детей.
– Надеюсь, она все же поймет, что к чему… Я бы хотел рассказать ей больше, но пока что это все, что мне доступно. Она сама должна разобраться в том, что узнала, но, если она что-то поймет и у нее появятся новые вопросы, я попытаюсь дать на них ответы, не нарушая правил нашей богини.
– Надеюсь, эти правила не запрещают сразу говорить, ради чего такая секретность. Так о чем ты мне хотел сказать?
Перспектива услышать что-то от мага, ставшего ребенком Фасанвест, никогда не радовала Гилберта. Рассчитывать на то, что новость будет приятной, не приходилось. Гилберт ждал. Проведя языком по зубам, он почувствовал легкий привкус крови на щеке, которую он, кажется, все же прокусил от волнения.
– На балу ни в коем случае не оставляй ее без присмотра, – немного подумав, сказал Фройтер. – И вам лучше вернуться до рассвета, даже если королеве это не понравится, а то мало ли… Когда настанет черед изумрудов и копья, золото должно быть рядом. Понимаешь, Гилберт? От этого зависит слишком многое.
Часть II. Принятие
Глава 17. Сложно тебе открыться
– Поднимайся.
– Надери ему зад, детка!
Пайпер сдула с лица мокрую прядь и поднялась на ноги. Как хищник, круживший вокруг нее, Энцелад хмыкнул, словно удивился тому, что она и впрямь встала. Замершие на краю площадки Диона и Марселин следили за их тренировкой с самого начала, и с каждой минутой подбадривающие крики Дионы, адресованные Пайпер, становились все громче. Сальватору казалось странным, что девушка поддерживала ее, а не своего брата, но она быстро нашла этому объяснение: Энцелад в любом случае победит, и это знают все, так что он и не нуждается в дополнительной поддержке. Это совсем не обижало Пайпер, но ослабляло ее уверенность в себе.
Два дня назад Фройтер, с которым они даже не познакомились как следует, сказал, что Пайпер будет недовольна Энцеладом. Маг не ошибся. И хотя рыцарь по праву мог указывать на все ошибки Пайпер и провоцировать ее на нападение или защиту, ей не нравилось, когда он все же делал это. Она всего день занимается, а уже чувствует себя разбитой и искалеченной как минимум три сотни раз. К счастью, с помощью Марселин Сила внутри Пайпер быстро исцеляла все ее синяки и ушибы и снимала усталость, но за тот короткий промежуток времени, который они занимаются с Энцеладом сегодня, вся боль успела вернуться.
И кто ее за язык тянул, когда она говорила, что должна стать сильнее?
В тот же вечер, когда они вернулись от Фройтера и Гилберт едва не прожег взглядом обеденный стол, Стефан предложил совместить уроки Пайпер у Сиония с обучением у рыцарей. О том, что ей придется учиться чему-то у рыцарей, Пайпер услышала не впервые, но – что странно – даже не нашла сил не согласиться или хотя бы слабо возразить. Диона убедила ее, что уж лучше ее будут обучать рыцари, чем искатели.
Разницы между ними Пайпер совсем не видела. Что рыцари, что искатели – для нее все они были одинаково обученными сигридцами или землянами, для которых держать оружие в руке так же просто и естественно, как вилку. Пайпер даже не удивилась бы, если бы Энцелад одной вилкой отбился от демонов, но проверять этого не хотела.
К сожалению, лучше него никого не нашлось. Сам Энцелад от этой новости был не в восторге. Сионий, особенно подчеркнувший, что «Пайпер еще совсем неопытна», сказал, что Энцелад не может заниматься с ней так же, как с другими рыцарями. Никаких мечей, даже учебных, настоящих щитов или хотя бы крохотного клинка. Вообще никакого оружия. Только магия Пайпер, которую она училась вовремя призывать, чтобы выдерживать атаки Энцелада. Достаточно слабые, как заметил он сам, но у Пайпер всегда оставались синяки.
Энцелад словно играл с ней. Он не использовал никаких сложных приемов, даже почти не подкрадывался и не пользовался эффектом неожиданности. Он наступал на нее то с одной, то с другой стороны и в самый последний момент менял траекторию достаточно легкого удара, и Пайпер должна была успеть перенаправить свою магию в то место, куда целился Энцелад. Что будет результатом этих тренировок, – укрепит ли она свои мышцы, поставит защиту или применит магию на рыцаре, – было не столь важно, потому что любой результат был бы хорош, но пока ничего из этого у нее не получалось. У господина Илира она, со слов мага, неосознанно применила магию на Энцеладе, но как именно – она так и не поняла. Сейчас же, как бы Пайпер ни старалась, рыцарь еще ни разу не похвалил ее за успешную защиту или контратаку.
Энцеладу это надоедало, а Пайпер – раздражало. Она не могла постоянно надеяться только на Лерайе, которая из-за перепадов настроения то помогала ей, то игнорировала, словно Пайпер и не существовало. Открытие первого портала, если верить Стефану, было близко к успешному, но таковым не стало. А столкновение с Иснаном и демонами лишний раз показало, насколько Пайпер не подготовлена. Было глупо рассчитывать на какие-либо результаты в столь короткие сроки, но хоть что-то же должно было быть. Пайпер всегда побеждала Лео в битве подушками, – так почему тренировки с Энцеладом, почти не отличающиеся, проходят так тяжело?
Почему к ней не приставили кого-нибудь менее разговорчивого и язвительного, Пайпер не понимала. Казалось логичным, что новичок, который только учится управлять собственными силами, должен заниматься с кем-то, лишь парой уровней выше. Энцелад был где-то на самой вершине мастерства, и Пайпер это отнюдь не нравилось.
– Слишком медленно двигаешься, – растягивая слова, произнес Энцелад. Эта фраза, пожалуй, за два дня стала его любимой, уступая лишь самым ярким: «Вставай» и «Немедленно поднимайся».
И что Пайпер могла ему ответить? «Заткнись, рыцарь-переросток»? «Заткнись, потому что я сальватор»? «Заткнись, пока я не расплакалась»? У Пайпер были сотни вариантов, которые она, буравя замершего перед ней рыцаря взглядом, перебирала в голове, когда неожиданно вмешалась Марселин:
– Наоборот, тут есть прогресс.
Энцелад скептически хмыкнул и посмотрел на нее, одним своим взглядом дав ей понять, что не признает этого, пока ему не представят весомых доказательств.
– С каждым разом Пайпер все ближе подбирается к Силе, – пояснила Марселин, задумчиво постучав пальцем по подбородку. – Вчера она была слаба. Сегодня, конечно, не лучше…
– Ну спасибо, – фыркнула Пайпер.
– …Но и ты сегодня немного слабее, Энцелад.
Рыцарь замер, вопросительно поднял бровь и уже был готов потребовать объяснений, но его опередила Диона, возмущенно спросившая:
– И что это значит?
– Пайпер потихоньку истощает его собственную силу, из-за чего атаки Энцелада становятся слабее.
И почему же Пайпер совсем не чувствует изменений?
Магия для нее ощущалась как нити, но сейчас новых нитей в ней не было. Не было даже крохотного намека на магию, словно она забилась в самый дальний угол и впала в спячку, перед этим выставив какую-то защиту, сбивавшую Марселин с толку. Пайпер чувствовала только усталость и раздражение, с каждой минутой все больше овладевшее ее телом, эмоциями и словами.
– И какой в этом толк? – хмыкнул Энцелад, сложив руки на груди. – Если ты не сможешь использовать вытянутую из меня силу, то ничего не добьешься.
Пайпер стиснула кулаки и сделала несколько глубоких вдохов. Лерайе, как и всегда, молчала, но она не прекращала посылать ей мысленные просьбы: «Не хочешь помочь мне, пока я тут не откинулась? Или хотя бы скажешь, где раздобыть самоучитель для сальваторов?»
Это было по-настоящему нечестно. У обычных магов и накладывающих чары сигридцев были сотни, если не тысячи книг, которые помогали им в их науке, а у Пайпер – только пересказы воспоминаний Сиония и Стефана, сильно разнящиеся из-за того, что ни один из них не был достаточно близким другом Йоннет. Конечно, была еще Твайла, но она… Пайпер упрекнула себя за предосудительную мысль о темных созданиях, мелькнувшую в ее голове, но почти тут же нашла подходящее оправдание.
Фройтер сказал, что «девочку с рогами не получится прятать постоянно». Хотелось верить, что это высказывание не относилось к Твайле, но если маг увидел ее в глазах Пайпер, то события принимали неожиданный поворот. Как скоро Фройтер поймет, где именно находится Твайла и когда расскажет о ней коалиции?
В качестве небольшой подсказки остался кристалл, который теперь Пайпер носила как подвеску, но и тут была проблема: она понятия не имела, как его использовать. Она отыскала в библиотеке книгу, в которой говорилось о создании кристаллов памяти и их активации, но абсолютно все попытки Пайпер с треском провалились. Ни какие-то непонятные знаки, найденные в другой книге и нарисованные мелом на полу вокруг кристалла, ни «протягивание» магии к кристаллу не помогли. Из-за этого Пайпер злилась еще сильнее.
«Может быть, ты хотя бы скажешь, что мой час еще не настал? – потирая уже давно нывшие от напряжения запястья, Пайпер вновь обратилась к Лерайе. – Ты же можешь сказать хоть что-нибудь? Даже глупость в духе «только я знаю, что для тебя лучше». Давай, спящая красавица. Мне нужны ответы».
Как и всегда, реакции не последовало. Ни через минуту, ни через десять, когда Энцелад объявил о завершении их тренировки, устав от ее безынициативности и получив подтверждение от Марселин о том, что большего от Пайпер сегодня ждать не стоит. Ни даже спустя полчаса, когда Пайпер уже была в своей комнате и смотрела на высившиеся на прикроватном столике книги, которые она, перебарывая усталость и лень, читала каждый вечер. Она заставляла себя уделять внимание книгам, хотя чаще всего ничего не понимала там, только общие слова, такие как «магия», «внутренние силы» и прочая ерунда. Но Шерая говорила, что ей необходимы базовые знания, а Сионий надеялся, что, изучив книги о магии на земном языке, она перейдет к тем, что написаны на сигридском. Но пока единственное, что понимала Пайпер, – это то, что она в любой момент готова сорваться.