Острая боль пронзила ее тело. Маракс поднимался выше и выше, уклоняясь от выстрелов Кита и Дионы, игнорируя крики Пайпер и ее попытки хоть как-нибудь ударить его.
«Лерайе! – звала Пайпер, все силы бросая на то, чтобы помешать Мараксу взлететь как можно выше. – Ну же, Лерайе! Возьми мое тело!»
Сила Пайпер была готова взорваться, но хватка Маракса усилилась. Он прижал Пайпер к себе еще крепче и, уклонившись от очередной стрелы, впился в ее шею. Пайпер истошно закричала. Острые клыки проникали глубже одновременно с невидимыми иглами, будто впивавшимися во все ее тело. Пайпер не спасала Сила; поднимаясь из самых глубин, она беспощадно подавлялась. Ее спасала иная магия, фиолетовым светом вспыхнувшая в самом сердце легиона тьмы и тончайшим лучом пробившая крыло Маракса.
Демон истошно завопил, на мгновение выпустив Пайпер из своих когтей. Но она не успела пролететь и пары метров, как Маракс вновь схватил ее, развернув так, что она видела землю. Там, в окружении демонов, стоял юноша с темной кожей и короткими кудрями, в ужасе наблюдавший за Мараксом. Он вскинул ладонь, и новый луч фиолетового света пронзил крыло Маракса, на этот раз в другом месте. А затем еще один. И еще один. Маракс, ревя от боли, отпустил Пайпер.
Она падала, чувствуя боль, холод и тьму, подбирающуюся со всех сторон. Очень быстро тьма навалилась на нее, и Маракс, метнувшийся за ней, не успел снова схватить ее.
Маракс шел, прижимая к спине свои изодранные крылья, и из последних сил сдерживался, чтобы не прокусить шею какому-нибудь встречному землянину. Госпожа не обрадуется, если появится труп, не вписывающийся в их планы, но Маракса душил голод более древний, чем он сам. Он желал крови и плоти сигридцев, пришедших из первобытных земель, желал ихора уранионов и элементалей, в одной только своей капле имевшей столько магии, сколько не помещалось в тщедушные тела смертных.
Кровь Первой была такой вкусной, что, упустив ее, Маракс бесился вплоть до того самого момента, когда его госпожа велела ему зайти к себе. Он имел полное право первым насладиться кровью сальватора, если, пожалуй, не единственным. Никто, кроме него, не смог подобраться так близко. Даже Иснан, имевший на то больше сил, потерпел неудачу.
Однако эта неудача позволила им приблизиться к решению одной крайне сложной загадки. Имея трудности в установлении связи с Карстарсом, ни Маракс, ни кто-либо еще не представлял по-настоящему, как обстоят дела со Временем. Но Иснан сумел захватить Первую в особое пространство так, что она сама раскрыла ему все карты. Пожалуй, это было тем немногим, чем Иснан действительно мог гордиться.
Он был отвратительным, жалким существом, рожденным из грязи, и Маракс презирал его за отсутствие сил, необходимых для удержания столь важного поста, который Иснан занимал на самом деле.
Маракс пошевелил затекшими крыльями, разминая их и сделал шаг вперед, легким движением головы выпуская хаос. Свободные частицы, летавшие в воздухе, мгновенно притянулись к нему, осели на белой коже. Маракс коснулся бреши, и та мгновенно поглотила его. Темнота, давящая на все его существо, длилась лишь долю секунды. Маракс оказался в просторном светлом помещении.
Госпожа Ситри, сидевшая за столом с книгой на их родном языке, как и всегда улыбавшаяся во все свои острые железные зубы, смотрела прямо на него. Маракс приложил ладонь к груди, выражая почтение.
Госпожа Ситри, как и многие века назад, была молода и прекрасна: белая кожа, белые волосы, никогда не знавшие расчески и всегда остающиеся шелковистыми, длинные и острые рога, растущие изо лба, показывающие ее верховную власть над многими легионами. Острые железные зубы не ржавели, сколько бы глоток Ситри ни прокусывала, и не ломались, а голубые огоньки зрачков на фоне черных склер горели даже ярче, чем красные.
Госпожа Ситри пристально смотрела на него, и с каждой секундой к Мараксу возвращались воспоминания, давным-давно подавленные временем и многочисленными битвами, откуда он едва выходил живым. Госпожа Ситри ценила каждого, кто находился у нее в подчинении, и была в меру справедливой воительницей. Она наравне с остальными раздирала их общих врагов, пила их кровь и рушила сознания, но при этом могла проникнуть в самое сердце чужих обществ и выведать все, что ей было нужно. Она могла пировать за общим столом с низшими демонами, а потом разрывать им глотки, если они смели ставить под сомнение ее приказы и методы достижения целей.
В последний раз, когда Маракс ее видел, она вела легионы на север, в обитель великанов, и была с ног до головы испачкана в чужой крови. Она внушала настоящий страх и животный ужас не только своим врагам, но и тем глупым созданиям, что еще смели думать об уклонении от неизбежной войны.
– Я бы хотел знать, зачем я здесь, – откровенно произнес Маракс, поднимая глаза на Ситри. Она выглядела чуть младше него, всего на пару сотен лет, но в глазах ее пылал огонь, который мог сжечь его в одно мгновение.
Ситри откинулась на спинку стула и накрутила локон белых волос на палец. Блеснул черный коготь и черные вены, становящиеся незаметными ближе к локтям.
– Я знаю, что ты подвел меня, – сказала Ситри, впиваясь в него взглядом. – Зепар уже доложил.
Ситри выжидающе смотрела на него, изгибая губы в улыбке, словно прочитала его мысли. Она могла проникнуть в сознание и, даже не восстановив все свои силы, все равно была сильнее Маракса. Чтобы удержать сознание великана-полукровки, ему потребовался едва ли не весь хаос, что был в его подчинении. Ситри же могла подчинить его, используя даже те крохи, что имела сейчас.
Маракс вдруг ощутил, что она давит на его сознание. Крылья непроизвольно дернулись, когда хаос госпожи Ситри коснулся одного из наиболее болезненных потоков внутри тела Маракса – того, что был задет треклятым бронзовым светом.
Ситри не мучила тех, кто был ей нужен. Даже Карстарса с его скверным характером. Не мучила она и Иснана, пусть он и был слабее. Но иногда любила немного помучить Маракса. Он знал, что ей нравится показывать ему, что он целиком и полностью находится в ее власти. Это Маракс ненавидел сильнее всего во всех известных ему мирах.
Коснувшись хаоса, сохранившего следы вмешательства извне, Ситри презрительно поморщилась.
– Отвратительно, – процедила она сквозь зубы, сверля стол злобным взглядом. – Никто и ничто, даже столь ценный ресурс, не имеет права калечить моих солдат.
Маракс позволил себе холодную улыбку. Оставив на правой половине его лица след от своей магии, Стефан подписал себе приговор на вечные страдания.
Желая скорее вернуться к причине своего визита, чем просто отвлечься, Маракс повторил:
– Зачем я здесь?
– Ты был довольно изобретателен, – живо отозвалась Ситри, – созвав часть своего легиона во время недавнего нападения. И трактаты, что принесли Сизер и его звери, очень интересны. Пожалуй, хотя бы за это я не буду тебя убивать.
Даже если она имела на это право, Маракс сомневался, что она была в состоянии действительно убить его. Пока что госпожа Ситри нуждалась в помощи таких, как Маракс. Даже если она могла распоряжаться им, она, конечно, не стала бы убивать его. Лишь в том случае, если после окончательной и безоговорочной победы он надоест ей.
– Оставим Первую на милость Карстарса, – махнула рукой Ситри, будто отгоняя мелкое насекомое. – Он отлично удерживает контроль над мальчиком, справится и с ней. К тому же тебе я хочу поручить другое задание.
Маракс не был удивлен тому, что госпожа Ситри уже узнала, куда делась девчонка с Силой. Он не мог не усмехнуться, представив, в какой кошмар превратится сознание Первого сальватора, когда она узнает, где и под чьим присмотром оказалась. Карстарс был намного хуже, чем о нем говорили, и за это госпожа Ситри высоко ценила его.
– Я хочу, чтобы ты следил за одним мальчиком и докладывал о результатах непосредственно мне. Пока Зепар ищет способы призвать остальных, я буду здесь, изучать старые трактаты и информацию от Минервы.
– Вы не боитесь, что ее раскроют? – с плохо скрываемым сомнением уточнил Маракс.
– Минерва умная девочка и знает, что нужно делать. Не переживай. Да, она выбрала довольно… Нестандартный метод, но он приносит результаты, – воодушевленно добавила Ситри.
– Я не уверен, что она справится.
– О, Маракс, ты ревнуешь? – она наклонилась ближе и положила ладонь ему на щеку. Маракс застыл, не зная, что ему делать. Это наверняка была какая-то земная хитрость, которую госпожа Ситри решила использовать ради своих целей. – Не бойся, никто не сравнится с тобой. Ты единственный, кто смог служить во благо Ночи сразу же после того, как был призван. Ты уникален и неповторим.
Ее палец скользнул по его щеке, и Маракс ощутил, как коготь резко проткнул кожу. Черная кровь стекла на палец Ситри, которую она недолго думая слизнула, неотрывно смотря на Маракса.
– Благодаря Минерве Лайне падут.
«Падут», – повторило сознание Маракса, пока его глаза следили за тем, как госпожа Ситри с тихим урчанием глотает его кровь.
– Они падут, – повторил он тихо, наконец осознав, что это значит.
– Именно, они падут. Так же, как и все остальные. Как и мальчик, которого я хочу тебе поручить.
– Я сделаю все, что от меня требуется, госпожа, – мгновенно ответил Маракс, позволяя хаосу госпожи, тонкому и точному, проникнуть в его сознание, показывая ему нужный образ.
Темная, как древесная кора, кожа, короткие кудрявые волосы и глаза, пылающие фиолетовым. Маракс видел его, помнил свет его магии, пробивший его крылья. Ему потребовалось несколько часов, чтобы залатать дыры, но этого хватило, чтобы в подробностях представить расправу над глупым магом.
– Его зовут Николас Хейл, – со вздохом произнесла Ситри, подпирая подбородок кулаком. – И он вечно путается у нас под ногами. То в доме Астракто, то у озера, то совсем недавно… Ночь, как же я устала от него! Так еще и Рейна вечно приходит ему на помощь! – прорычала Ситри, хлопнув ладонью по столу. – Я хочу разорвать ее до пыли, из которой ее создали, а ее мальчишку выпить досуха!