Он не знал, нормально ли это. Его тело не передаёт его? Не реагирует как-то странно, неестественно? Пайпер целовала его, прикусывала кожу на шее, смеялась ему в губы и спрашивала, нравится ли ему, и Фортинбрас отвечал, что впервые чувствует себя так хорошо. Он целовал её в ответ, гладил её спину и живот, с каждым мгновением всё ближе подбираясь к кромке рубашки, и всё же думал, что с ним что-то не так. Почему его мысли так быстро переключились с одного на другое? И разве он не должен сделать нечто настолько же потрясающее, чтобы доставить Пайпер удовольствие?
Словно прочитав его мысли, Пайпер остановилась, шумно выдохнула и выпрямилась. Она смотрела на него, затуманенным взглядом отводя каждый контур его тела, так долго, — должно быть, вечность, не меньше, — что Фортинбрас, наконец, в полной мере осознал, что с ним не так.
— Можно? — тихо спросила Пайпер.
Фортинбрас кивнул, сжав челюсти. Пайпер, отведя руку назад, но всё ещё не сводя взгляда с его лица, пальцами коснулась его окрепшего члена.
Магнус, пытавшийся посвящать его в области интимной близости между двумя людьми, никогда не говорил, что это так приятно.
Всего одно прикосновение, а Фортинбрас уже был готов сделать что угодно, лишь бы оно повторилось. Оно, конечно, тоже было странным, непривычным, но от мысли, что его касалась Пайпер, а не кто-либо другой, оно становилось только лучшее, приятнее и желаннее.
Но было ли это нормальным?.. Фортинбрас не знал.
— Не волнуйся, — сказала Пайпер, будто вновь прочитала его мысли — хотя, может быть, то была магия, которая всё разрасталась, заполняла собой комнату и заставляла дрожать сам воздух. — Всё будет хорошо.
С этими словами она, всё ещё улыбаясь, стянула рубашку, сняла короткий топ, — не корсет и не ткань, которой великанши утягивали грудь, — и посмотрела на него сверху вниз. Фортинбрас шумно выдохнул, стараясь не опускать взгляда: он точно знал, что у людей не принято просто так пялится на обнажённые тела. Великаны понимали, что тело — это лишь тело, и в нём нет ничего особенного, но с людьми всё иначе. К тому же, это был не кто-нибудь, а Пайпер.
Он не хотел оскорбить её или сделать больно. Он хотел, чтобы она знала, насколько она прекрасна и восхитительна.
Фортинбрас аккуратно коснулся пальцами её талии, провёл ладонью выше и остановился на плече, возле линии шрамов. Их оставил Маракс, когда несколько месяцев назад напал на Пайпер во Втором мире, и демоны в Башне только добавили к ним новых. Никакая магия не смогла убрать их. Шрамы остались с ней навсегда, но Фортинбрас впервые видел, чтобы она из-за этого нервничала. На приветственном пире, на коронации короля Джулиана и на празднестве в Тоноаке Пайпер ничуть не переживала из-за того, что платья открывали её израненные плечи. Переживала она только сейчас.
Фортинбрас приподнялся на одном локте, протянул вторую руку и, наклонив голову Пайпер к себе, крепко поцеловал её. Пайпер ответила на поцелуй, запустила пальцы ему в волосы, царапнула кожу головы и одновременно прикусила его нижнюю губу так, что Фортинбрас застонал — это было неожиданно даже для него самого. Действие скорее инстинктивное, чем рациональное, точное такое, которое Фортинбрас никогда бы не совершил, будучи в здравом уме. Пайпер, должно быть, очаровала его, а он этого и не заметил, охваченный желанием, которое постепенно заполняло пустоту внутри него.
Она целовала его в губы, шею и грудь, горячими ладонями касалась кожи и проводила плавные линии языком, из-за чего Фортинбрасу было всё труднее контролировать голос и стоны, то и дело срывавшиеся с губ.
Это невозможно. Как обычная земная девушка может доводить его до такого беспомощного и одновременно невероятного состояния?
Это невозможно и восхитительно.
Пайпер перехватила его руку, которой он плавно коснулся её груди, и направила её ниже, устраивая между своих ног. Фортинбрас сглотнул, поймав её горящий взгляд, и пальцем подцепил и оттянул край её чёрных штанов. Пайпер всё ещё смотрела ему в глаза, дышала громко, прерывисто, едва не сорвалась на протяжный стон, когда его пальцы оттянули ткань ещё ниже и коснулись её нижнего белья.
— Секунду, — выдохнула Пайпер, приложив свой лоб к его.
Она выпрямилась и, впервые за всё это время покраснев, — из-за чего Фортинбрас, право слово, окончательно растерялся, — избавилась от всей остальной одежды так быстро, будто не давала себе даже лишнего мгновения на сомнения. Пайпер вновь расположилась на нём, протянула его к себе и поцеловала, на этот раз глубже и требовательнее, настырно запустив язык ему в рот.
Это невозможно и восхитительно.
Фортинбрас желал большего. Поцелуи всё ещё казались ему невероятными, чарующими и завлекающими, но он хотел большего. Не столько для себя, сколько для Пайпер: от мысли, что он действительно может ответить на её ласки и доставить ей удовольствие, его дыхание сбилось. Пальцы вновь пробежались по коже, покрывшейся мурашками, к талии и бёдрам, застыли, едва коснувшись её лона. Искрящимися от магии глазами Фортинбрас посмотрел на Пайпер, и она, прикрыв глаза, рвано кивнула, крепче вцепилась в его плечи и волосы, когда он медленно ввёл в неё один палец. Внутри неё было обжигающе влажно, и Фортинбрасу, ракс его подери, это нравилось.
Ни в одном научном или магическом трактате не описывалось, как ведут себя люди при интимной близости, но каждый стон Пайпер, её поцелуй, прикосновение к его груди, спине или животу лишь подстёгивали Фортинбраса двигаться дальше. Осторожно, не торопясь, боясь сделать хоть одно ненужное движение, которое причинит Пайпер боль. Он был более-менее уверен в этом, потому что Пайпер сама направила его, и ни за что не решился бы на такой смелый шаг самостоятельно.
Всё это казалось ему… немного неправильным. Но Пайпер нравилось, и постепенно сомнения Фортинбраса стали исчезать. Он всё ещё покрывал поцелуями её шею и плечи, двигая пальцем, и ввёл второй лишь после того, как Пайпер сама попросила его об этом. Она застонала ещё громче, крепко прижав Фортинбраса к себе.
Несмотря на неправильность, он всё ещё думал, что Пайпер прекрасна и невероятна.
— Элементали… — выдохнула она, стоило Фортинбрасу слегка наклонить её голову и провести языком по пульсирующей жилке на шее.
— Тебе не нравится? — тихо спросил он, застыв, точно статуя.
— Нравится. Да, мне нравится, правда. Очень. Но я думала, что… ну, знаешь, я буду тебя учить, — на очередном выдохе уточнила Пайпер, сверкнув глазами. — Хочу, чтобы приятно было тебе. Ты мне доверяешь?
— Доверяю, — ни на секунду не задумавшись, ответил Фортинбрас.
— Тогда расслабься.
Она несильно надавила на его правую руку, и Фортинбрас, ощущая растущую неуверенность, медленно достал пальцы. Пайпер невесомо поцеловала Фортинбраса и повторила:
— Расслабься.
Это было довольно сложно. Губы и язык Пайпер опускались ниже, на несколько секунд застыли внизу живота. На несколько секунд, за которые Фортинбрас сотню раз успел возненавидеть себя за желание, только растущее в нём, и поблагодарить Пайпер за то, что она не посчитала его неправильным и сломанным. У него на теле было так много шрамов, а Пайпер поцеловала каждый, и её магия ни разу не выдала её страха. Даже когда она начала медленно стягивать его штаны, а Фортинбрас предпринял несколько вялых, плохо контролируемых попыток остановить её, когда её пальцы вновь коснулись его члена, магия всё ещё была спокойна.
— Расслабься, — повторила Пайпер совсем тихо.
Фортинбрас честно попытался расслабиться. Он доверял Пайпер сильнее, чем кому-либо другому, и был уверен, что она не причинит ему боли. Все страхи были только в его сознании, в месяцах, проведённых в Башне, когда демоны терзали его, награждали проклятиями и неустанно шептали о том, какой он неправильный…
— Расслабься, — ещё раз повторила Пайпер.
«Расслабься, — вторили его мысли, такие же тягучие, как мёд. — Расслабься. Рассла…»
Из груди Фортинбраса вырвался низкий, рокочущий звук, когда Пайпер обхватила его член губами.
Магнус беззастенчиво рассказывал о том, как он хорош в постели и как ощущается каждое действие, даже самое ненужное и безумное (по мнению Фортинбраса, который совершенно не понимал, о чём говорил Магнус). И хотя он внимательно слушал его, невольно запоминал каждое слово, он даже представить не мог, что в реальности ощущения совершенно другие.
Слишком восхитительно. Слишком приятно. Откуда Пайпер знает, что ему это нравится?..
По позвоночнику будто растекалось нечто обжигающее, из-за чего Фортинбрас едва сдерживался. Он не представлял, насколько это уместно, но то и дело запускал пальцы в волосы Пайпер, а потом, доли секунды спустя, чувствовал, что она ускоряется.
Элементали. Великие.
Пайпер сводила его с ума, и вплоть до этого момента Фортинбрас даже не представлял, насколько сильна была её власть над ним. По прошествии каждой минуты эта власть становилась только сильнее, и Фортинбрас не хотел, чтобы Пайпер останавливалась.
Но она всё же остановилась, подняла голову, посмотрев на него, вызывающе улыбнулась, — именно так, как умела только она, так, что ему хотелось сразу же согласиться на любое безумство, которое она могла предложить. Что-то внутри него продолжало расширяться, магия постепенно приходила в движение, поддаваясь переполняющим его эмоциям. Дыхание было сбитым, рваным, и воздуха, казалось бы, осталось катастрофически мало.
— Недавно я поняла кое-что, — несмело начала Пайпер, приблизившись к нему, прижавшись грудью к его груди.
— Да? — кое-как выдавил из себя Фортинбрас.
— Я поняла, что люблю тебя.
Фортинбрас от неожиданности то ли рыкнул, то ли подавился воздухом. Он и сам не понял. Пайпер подняла на него глаза, и желание вновь коснуться её, изучить всё её тело вспыхнуло в нём с новой силой.
— Не уверен, что понимаю, о чём ты говоришь, — пробормотал он в ответ, пробегаясь пальцами по её спине и чувствуя, как его всё ещё твёрдый член касается её бёдер. — Я не помню, чтобы раньше я кого-то… любил. Но мне нравится это.