Но Андер, наконец скользнув по Эйсу затуманенным взглядом, ответил:
— Махатс.
Эйкена пробрала дрожь. Он мало что знал о Махатсе, однако тени принесли несколько старых слухов о том, как он досаждал коалиции. Один из Соколов даже сумел узнать, что пару месяцев назад Махатс сумел пленить Твайлу и Соню, но больше — ничего.
Махатс был проблемой, и Андер, очевидно, не хотел говорить о нём. Как бы сильно Эйкена ни настораживал Андер, он всё же проникся к нему жалостью. Пусть и плохо, но он помнил, каково это, быть в плену и не знать, что происходит во внешнем мире, даже не знать, где конкретно находится тюрьма и сколько людей о ней знаю. Но у Эйкена хотя бы были его тени, а что было у Андера? Только магия, которая безжалостно подавлялась годами.
— У тебя лицо Матео, — повторил Андер, возвращаясь к предыдущей теме. Судя по озадаченному взгляду Эйса, он не хотел говорить об этом, однако и о Махатсе напоминать не решился. — Кем тебе приходится мой сын?
— Честно говоря, я не знаю. Не помню, чтобы мама рассказывала о ком-либо с таким именем, но, может быть, я просто невнимательно слушал…
— Кем тебе приходится мой сын? — требовательнее повторил Андер.
— Не знаю, правда. Но когда дядя Джон вернётся, я спрошу у него. Вы также сможете использовать свою магию, чтобы помочь в этом. Здорово, правда?
Андер посмотрел на него так, будто впервые увидел. Эйкену захотелось провалиться сквозь землю.
Он с трудом верил, что Андер говорил с ними исключительно из-за того, что показала его магия. Должно быть что-то ещё, что-то более понятное, чем кровь, которой Эйкен не верил.
Если бы он действительно был связан кровью с Марселин или Эйсом, он бы понял это намного раньше, разве нет? Его тени были умны, быстры и незаметны, но даже они не могли отыскать зацепок. Магия Арне не видела прошлого Эйкена до Башни, а он сам с трудом вспоминал то время. Потом, в Башне, которую возвёл и контролировал Карстарс, Эйкен видел нескольких демонов, среди которых был мужчина с крыльями, который несколько раз преграждал ему дорогу, и женщина с белыми волосами и голубыми зрачками. Но Эйкен никак не мог вспомнить их лиц, да и не был уверен, что женщина и впрямь была из демонов — у тех зрачки всегда красные.
Одним словом, он запутался. Не знал, чему верить. Не мог даже ни с кем поделиться своими мыслями. Каждую ночь Эйкен засыпал, слыша шум волн, тихие шаги слуг, которые работали даже после захода солнца, обнимая тени, которые укрывали его со всех сторон и защищали. Соколы и Вороны сидели на изголовье кровати, вцепившись когтями в дерево. Змеи обвивали его руки и ноги. Один Лев обязательно занимал почти всю кровать и ложился так, что Эйкен чувствовал его спиной. Мышь всегда была возле его лица, так близко, что Эйкен видел крохотные частицы хаоса, которые клубился в её теле.
Он скорее поверит, что является родственником теней, чем живых людей из плоти и крови.
Задумавшись, Эйкен не сразу заметил, как одна из Ланей, которая всегда располагалась на его левой лопатке, отделилась от тела, выскользнула из-под одежды и, встав рядом, положила голову ему на ладонь.
— Простите, — смущённо пробормотал он, убрав ладонь и приготовившись вернуть Лань обратно.
— Стой, — попросил Андер, слегка наклонившись к тени. — Это проклятие.
Он не спрашивал, а констатировал, но Эйкен всё равно кивнул.
— Невероятно. Ты полностью контролируешь их?
— Это… не совсем контроль, — немного подумав, ответил Эйкен. — Я могу приказывать им, но на самом деле они слушают только мои желания. Они сами знают, что мне нужно.
Будто прочитав его мысли, Змея, окольцовывавшая его большой палец, скользнула по его руке вверх, разрастаясь, и потёрлась головой о щёку Эйкена. От стыда он покраснел до корней волос.
— Они никогда не пытались убить тебя? — задал новый вопрос Андер.
— Нет. Но они попытаются убить тех, кто попытается убить меня.
Лишь секундой позже он понял, что его слова могут принять за угрозу, и поспешно извинился. Андер пропустил это мимо ушей. Он рассматривал Змею, мягко касавшуюся лица Эйкена, и Лань, которая, не шевелясь, смотрела на него в ответ.
— Как Махатс ещё не нашёл тебя?
Вопрос едва не выбил весь воздух из груди Эйкена. Он невольно съёжился, чувствуя, как тени рвутся на свободу. Укрыть, спрятать, защитить — они были готовы на всё ради него.
— Такой дар может заинтересовать его.
— Дар? — переспросил Эйс. — Это же проклятие.
Эйкен обиженно уставился на него. Да, поначалу он и сам воспринимал проклятие исключительно как проклятие, которое отравляло его жизнь. Но Фортинбрас показал, что тени — его сила, которую он может использовать в своих целях. Может, он и не мог поднять сокрушителя, зато мог добавлять в свою коллекцию бесконечное количество теней любых животных и с их помощью узнавать то, что ему нужно.
— Махатс любит диковинки, — отстранённо продолжил Андер будто сам для себя. — Магия, связывающая кровь, дар, позволяющий подчинять тени, nacido en la sangre… Он изучает это, думая, что сумеет отыскать хотя бы частицу иллу́мэ бара́л и тем самым приблизиться к истине, которой живут уранионы.
У Эйкена едва не вскипел мозг. Он хорошо знал сигридский благодаря урокам с Фортинбрасом и Анселем, однако ему потребовалось время, чтобы перевести сказанное Андером. И всё же ни в одной книге он не читал про некое «бесконечное знание».
Сколько же Андер знал на самом деле?..
— Вы нужны были ему из-за магии, связывающей кровь? — спросил Эйс, всё-таки вернувшись к крайне опасной теме.
— Поначалу ему нужна была Сила.
Эйс метнул быстрый взгляд на Эйкена, ясно говоривший: «Вот оно». То, что хотели узнать королева Ариадна и король Джулиан, что отчаянно хотел знать Эйс, не понимавший, обладает ли его сестра магией сакри в полном объёме.
— Он узнал о магии, связывающей кровь, уже потом, когда выяснил, что у меня нет Силы.
Эйс едва не подавился воздухом.
— Что? Но вы же… Елена говорила, что вы были наследником.
— Да, я был им, — спокойно согласился Андер, неожиданно протянув руку к Лани и погладив её шею. — Но отказался от той частицы Силы, что была во мне, когда почувствовал, что Йоннет нуждается в ней.
— Я не понимаю, — стыдливо признался Эйкен.
— Йоннет умирала, не имея возможности использовать всю Силу, — тихо и с горечью ответил Андер. — Я почувствовал это, даже услышал голос Лерайе. Она дала мне выбор: отказаться от наследования Силы и дать Йоннет шанс или же оставить частицу магии себе и попытаться выбраться из плена.
Эйкен вжал голову в плечи. Последовательность событий выстраивалась перед ним, но с огромным трудом: выходило так, что Андер попал в плен незадолго до Вторжения, а во время него почувствовал, что Йоннет нуждается в частице Силе, которая была внутри него. Фортинбрас говорил, что Сила была раздроблена, но не вдавался в детали, а Эйкен, прекрасно понявший, что сальватору больно об этом говорить, не задавал лишних вопросов.
— Вы отказались от Силы? — шёпотом уточнил Эйс, наконец найдя в себе силы для этого.
— Сразу же, не колеблясь ни секунды. Я принял частицу Силы, поклявшись, что верну её, когда Йоннет потребует, и сдержал клятву.
— Но вы могли освободиться, — непонимающе сказал Эйкен. — Сбежать от демонов.
— Может, и мог. Может, нет. Иногда приходится принимать трудные решения.
Эйкен вновь посмотрел на Эйса и увидел в его взгляде совершенно новую эмоцию: восхищение. Отчасти Эйкен разделял это чувство. Иногда и впрямь приходится принимать трудные решения, особенно если знаешь, что сам будешь страдать. Магнус принял такое решение, и если поначалу Эйкен винил себя в этом, то теперь он восхищался решимостью и уверенностью Магнуса.
— Значит, Пайпер владеет всей Силой, — заключил Эйс, нарушив затянувшееся молчание. — Это хорошо.
— Разве она бы исчезла, не имея цельной Силы?
— Ну… Пайпер немного безбашенная, — со вздохом уточнил Эйс. — Но она очень крутая.
Неожиданно для них обоих Андер слабо улыбнулся. Уголки его губ едва-едва приподнялись, но это точно была улыбка. Единственная за эти три дня. Эйкен и сам едва не улыбнулся, поддавшись общему настроению, но тут острая боль пронзила его сердце. Он вскрикнул, схватившись за грудь, и тени беспокойно запрыгали вокруг него, хаотично срываясь с кожи.
Сердце то замедлялось, то ускорялось. Дышать становилось всё труднее. В ушах звенело, а кости ломило. Перед глазами прыгали цветные пятна, складывающиеся в незнакомые силуэты и пейзажи: тёмные помещения, красные реки, в которых что-то плавало, женщина, сидящая на полу и медленно раскачивающаяся. Её длинные белые волосы были самым ярким пятном, которое увидел Эйкен, после чего всё исчезло.
Он поднял голову, наткнувшись на перепуганный взгляд Эйса. Тёмно-карие глаза стали янтарными, тонкие нити света переливались в воздухе, показывая, что Эйс был готов использовать магию. Андер сидел на месте, как статуя, лишь его брови немного опустились вниз. Зато тени Эйкена хаотично бегали по столовой: Змеи ползали по полу и столу, Лань прыгала вокруг них, Львы беззвучно рычали, припадая к полу, все птицы кружили под потолком. Эйкен выдохнул, ощущая, как сильно бьётся его сердце, и потянул за хаос. Тени прильнули к нему, окружили со всех сторон, однако было что-то ещё. Холодное, тёмное и очень древнее. Что-то, что он уже встречал, но никак не мог вспомнить.
— Я… чувствую хаос, — прохрипел Эйкен, прижимая к груди Ворона, который охотно запрыгнул к нему на колени. — И мне кажется, что я его уже где-то встречал.
— Мне позвать господина Йозефа? — испуганно пролепетал Эйс.
— Да.
Эйс соскочил со своего места и бросился к дверям. Эйкен проводил его взглядом, всё ещё прижимая Ворона к груди. Андер медленно наклонился к нему и, выждав секунду, сказал:
— Когда проклятие выходит из-под контроля, это означает только одно.
Эйкен невольно вздрогнул, уже отдалённо понимая, о чём Андер скажет.
В особняке Гилберта, как раз после того, как на Клаудию и Энцелада напали, проклятие Фортинбраса вновь пробудилось. Сальватор не говорил об этом вслух, однак