– Я сказал беги! – закричал Эмет.
– Сам спасешь своего сына! – крикнула я в ответ.
И снова танец смерти. Удар за ударом. Нас обступили со всех сторон, меч больше мне не помощник – слишком мало места. Набрав полную грудь воздуха, я закричала что есть силы:
– Ко-о-олу-у-ум!
В это мгновение меня повалили на пол, и я почувствовала, что словно увязла в болоте: чем больше сопротивляюсь, тем ниже оказываюсь. Эмет упал на меня сверху, и я услышала хлюпающие звуки. Суртуры разрывали охотника на части, а на моих глазах выступили слезы. Я чувствовала, что Эмет держится из последних сил, но вот он уже начал терять сознание от боли и прошептал:
– Спаси моего сына.
На миг мне показалось, что это конец, но в нос ударил запах магии. Суртуры взрывались один за одним, и когда последний рассыпался пеплом, я посмотрела направо – у стены сидел Колум, а его руки были исполосованы от локтей до кончиков пальцев. Маг практически был без сознания, свесившись набок, а изо рта у него текла кровь.
– Эмет? – позвала я охотника, но он не ответил. – Эмет! – И снова тишина, но я почувствовала слабое дыхание на своей шее. Когда я вылезла из-под охотника, то заметила новые свечения, что бежали к нам с улицы. – Колум, помоги мне!
Маг поднялся из последних сил, и, взяв полумертвого охотника под руки, мы потащили его за дверь комнаты, в которой нас ждала королева.
– О, Матерь! – закричала она, когда мы затащили Эмета внутрь. – Он мертв?
– Еще нет, – ответила я, опуская Эмета лицом на настил, на котором он спал.
Из его спины с новой силой хлынула кровь. Он умирает. Мое сердце сжалось. Он не должен вот так умереть, только не он!
– Колум, ты можешь исцелить его? – спросила я, повернувшись к нему.
Маг лишь отрицательно покачал головой. Он и сам похож на мертвеца.
– Попробуй, – сказала я под тихие шаги королевы, что металась из стороны в сторону.
Маг сел рядом с телом Эмета и снова порезал свои руки поверх свежих ран, потом прикоснулся к спине охотника, что лежал неподвижно. Его раны начали понемногу затягиваться, но этого было недостаточно. Колум убрал руки от охотника и в бессилии упал рядом.
– Колум, продолжай! – закричала я.
– Он не может, – сказала королева, сидя у головы Эмета и приглаживая слипшиеся от крови темные волосы. – Его сил недостаточно.
– Мы не можем позволить ему умереть. Что же делать?
Королева поднялась и быстро подошла ко мне. Ее взгляд не сулил ничего хорошего.
– Мы можем разделить его боль. И тогда шанс, что он выживет, будет намного выше шанса умереть.
– Что мы должны сделать? – спросила я, не в силах оторвать взгляд от лужи крови, которая увеличивалась с каждым моим вдохом.
– Вы должны стать супругами, – произнесла королева.
Я, кажется, не расслышала. Переведя взгляд на Ее Величество, переспросила:
– Что мы должны сделать?
– У нас есть все составляющие для брака. Маг, кровь и двое: мужчина и женщина. Вы будете связаны магией, и тогда ты разделишь его боль и…
– Нет, – моментально ответила я, попятившись назад.
– Ты же сама сказала, что мы не можем дать ему умереть! – повысила голос королева.
– Должен быть другой выход, – прошептала я, а в голове зазвучал голос Колума: «Другого выхода нет».
Мне стало дурно. Я не могу позволить кому-то влезть в мою жизнь, даже настолько доброму существу.
– Охотница! Он умирает! Сколько раз он спасал твою жалкую жизнь? Хоть раз ответь ему тем же!
Следующие слова произнесла не я. Не та охотница, что поехала вслед за Аргосом. Другая часть меня, о которой я даже не подозревала, или это все сила охотника? Как говорил Эмет, один охотник всегда поможет другому, это он и делал на протяжении нашего недолгого знакомства.
– Хорошо. Колум, делай что нужно, – с выдохом произнесла я.
Разберусь с последствиями позже.
Дальше все происходило как в тумане. Королева и Колум посадили меня возле умирающего Эмета и приказали взять его руку в свою. Его пальцы были как у мертвеца – холодные и скользкие от крови. Потом я услышала слова Колума в своей голове: «Силой, дарованной мне Матерью и Отцом, я одобряю выбор этих существ. Дорога, устланная магией, проложит путь от сердца к сердцу, от мыслей к мыслям, разделят они поровну боль и счастье, и будут они едины, и ничто не сможет этого изменить, только смерть». Королева задела спину Эмета и пальцем помазала его кровь ему на губы. А после прикоснулась к моей щеке, которая, оказывается, порезана, и обмазала мои губы уже моей кровью.
– А теперь поцелуй его, – сказала королева.
– Это еще зачем?
– Потому что так надо.
Склонившись к лицу охотника и прикрыв глаза, я быстро коснулась его губ своими, а следом меня скрутила такая боль, что я начала выть и упала рядом с Эметом, растеряв остатки сознания.
Чужие чувства
Маги были созданы для баланса Мэроу, и каждый из них платил за дарованную силу огромную цену. Первые маги добровольно отказывались от семьи и даже от жизни, лишь бы Мэроу процветал. И было так до рокового дня.
Тело в агонии. Мысли в беспорядке. Перед глазами судорожно проносились эпизоды моей жизни: я вспомнила детство, проведенное под полом убогой хижины, а вот я уже в борделе, и самый страшный кошмар повторяется вновь, через мгновение мне привиделась лачуга и старое, изможденное лицо Нефел, а следом возник Колум и его лицо, скрытое от мира. Картинки проносились в моей голове с невероятной скоростью: замок, принц, Эмет. Я изо всех сил пыталась вырваться из своих кошмаров. Наконец я открыла глаза.
Все тело ломило, спина горела, а головная боль пульсировала в висках. На потолке в левом углу я увидела большого паука, который плел свои сети и не заботился о том, что его кто-то потревожит, а вот меня тревожит то, что отныне я чья-то супруга.
О, Матерь, как такое возможно? Это же мой страшный сон наяву. Принадлежать кому-то… жутко.
Наблюдая за спокойным, но трудолюбивым пауком, что упорно плел свои сети в самом углу пожухлого потолка, я пыталась прислушаться к странным чувствам внутри меня. Нервозность, стеснение и решимость. Эти чувства были не настолько явными, но я ощущала их, и это привело меня в ужас. Они не мои.
– Ты проснулась, – услышала я голос Эмета и снова закрыла глаза.
Как мне теперь вести себя с ним? Ни о каком сближении и речи быть не может, но я чувствую, что во мне что-то изменилось. Я ощущаю луч добра, который пробивается сквозь тьму.
– Я благодарен тебе, – произнес он, и я снова открыла глаза.
Медленно сев на соломенной постели, я посмотрела на Эмета. Он устроился на соседнем настиле и внимательно разглядывал меня.
– Правило охотника, – холодно сказала я.
Он печально улыбнулся, бросив взгляд на открытые ставни – там ярко светило солнце, и снова обернулся ко мне:
– Я бы умер…
– Но ты жив. – Перебив его, я отвела взгляд от охотника, что так внимательно смотрел на меня.
Мне вдруг стало неуютно в собственном теле. Было время, когда я ненавидела свое тело. Причина была иной, но поганые чувства заставили вспомнить, какой жалкой я тогда была.
– Эва?
Я не ответила, пытаясь сосредоточиться на чувствах, что отдаленно напоминали… нежность? Это еще к чему? Когда я встала на ноги, Эмет сделал то же самое и поморщился от боли. Я смерила его взглядом и вышла за дверь. Не могу с ним разговаривать. Не могу его видеть. Понимаю, охотник не виноват, он не просил моей жертвы, я сама на это пошла.
В коридоре я столкнулась с королевой, что ехидно улыбнулась и спросила:
– Как первая ночь в качестве супруги?
Я не ответила, посмотрев на ее губы. В самом углу рта была кровь, и, подозреваю, она не ее. Королева величественно прикоснулась пальцами к губам и, увидев на них алую кровь, сказала:
– Должна же я иногда питаться чем-то кроме хлеба и воды.
Чем-то? Скорее кем-то.
Закатив глаза, я молча прошла мимо. Мне нужна хотя бы минута в одиночестве. Вокруг меня стало слишком много существ: охотники, маги, королевы. Я хочу побыть одна. Я люблю быть одна.
Мне необходимо собраться с мыслями, которые путаются и разрывают меня на части. Выйдя в главную комнату, я поморщилась. Везде были разодранные тела равков, их так никто и не унес. Ведь убирать остатки недоеденных тел теперь некому – хозяин таверны мертв. Краем глаза я заметила, что вся еда, оставшаяся со вчерашнего дня, испарилась. Посуды, столов и стульев, даже поломанных, тоже не было. Люди со скоростью стихийного пожара разграбили мертвеца. Сам хозяин лежал там же, где ему вчера свернули шею.
Выйдя на улицу, я сделала глубокий вдох и оглянулась по сторонам. Лавки уже открылись, торговцы громко предлагали свой товар. Обойдя таверну, я села прямо на землю, прислонилась спиной к стене и вытянула ноги. Из-за засохшей крови, что покрывала меня с головы до ног, кожа стянулась и чесалась. Спина адски болела, но внутри я ощущала нервозность, какую испытывала лишь однажды. Если быть точной – не однажды, а только рядом с одним существом. С принцем.
К чему это сейчас? Я ведь о нем даже не думала. Чтобы хоть немного успокоиться и выровнять дыхание, я решила переключиться, озираясь по сторонам. Вдалеке я увидела одинокий куст, чьи листья с шелестом колыхались на ветру.
Когда я услышала приближающиеся шаги, то поняла сразу – это Эмет. Я физически чувствовала, на каком он расстоянии, о чем он думает и какую боль испытывает после вчерашней встречи с заколдованными равками и извечно голодными суртурами. Эмет подошел и сел на корточки передо мной. Его лицо, оно, кажется… изменилось. Стало более сосредоточенным и вдумчивым. Либо я прежде никогда не всматривалась в его черты.
– Эва, я хочу сразу же объяснить. То, чем ты пожертвовала ради меня, это… я благодарен. Ты говорила, что одиночка, а я отнял это. Я сожалею, что все произошло именно так.