– Мы уходим, – бросил Эмет.
Он буравил равка взглядом, тот кивнул, и мы, развернувшись, покинули тронный зал. Стоило нам оказаться за дверью, как я выдернула руку. Выйдя из каменной крепости, мы направились к конюшням. Я ждала, что кто-то преградит нам дорогу или нападет на нас. Однако этого не произошло.
У конюшни нас уже ожидала семья Колума. Он ушел немного вперед и простился с матерью. Я же с Лолилой предпочитаю больше не разговаривать. И мы все вместе спешно покинули Старый замок равков, а в небе летал ворон, он то опускался к нам, то вновь взмывал ввысь.
Сначала я не понимала, что не так, а потом до меня дошло – я больше не слышу жалоб и стенаний королевы. Никто не просит карету, вино и платье. Все молчат, и обычно меня это радует, ведь я люблю тишину и спокойствие, но сегодня от этого стало не по себе.
Удивительно, но равк сдержал «слово», он отпустил нас сразу после того, как убил супругу своего брата. Что касается принца Бастиана, мне ясно три вещи. Первое, он предан короне. Безоговорочно. Второе, он держит «слово». Третье, он все так же, а то и больше, раздражает меня.
Когда мы выехали из леса и погнали галопом лошадей, я пару раз наткнулась на испуганный взгляд мальчишки, который льнул к отцу так, словно знал его всю жизнь.
Старые долги
Послание хотта несколько Алых лун блуждало по морю, но в один довольно дождливый день оно прибыло к берегам Мэроу. Бутылку подобрал необразованный человеческий мальчишка и унес ее домой. Его детских сил не хватило, чтобы открыть находку. Он спрятал ее под досками в сарае и спустя сутки уже позабыл о ней.
Еще до заката мы прибыли в поселение, в котором уже ночевали ранее, и заняли все ту же самую дальнюю комнату в таверне, где на нас напали заколдованные равки. За наше столь недолгое отсутствие внутри произошло всего лишь два изменения: хозяйка и входная дверь.
Худая как тростинка, согнутая практически вдвое, человеческая женщина встретила нас на пороге. Увидев метку на лице Эмета, она безропотно отдала ключи от комнаты, которую мы выбрали. К слову, бесплатно. Порой приятно иметь дело с существами, верующими в Матерь и Отца.
Заправляла таверной она не одна, а с охраной в виде двух рослых мужчин, тоже людей. У одного голова была лысая, а у второго рыжие толстые косы почти до поясницы. Убрать бы колтуны и куски грязи со столь шикарной шевелюры, и многие дамы обзавидовались бы. Однако придворным не суждено увидеть эту красоту. Они в такие заведения не заезжают, а вот я со своей компанией отщепенцев – пожалуйста, частые гости в подобного рода гиблых местах.
Войдя в главный зал, мы устроились за пустующим столом в ожидании постного ужина. Во время трапезы никто не произнес ни единого слова. Тишина была настолько глубокой, что мне хотелось погрузиться в нее и расслабиться, но я постоянно напоминала себе – рано. Как только последняя ложка с пищей скрылась во рту ребенка, мы отправились в комнату. Колум отошел в угол, сел спиной к нам и только тогда принялся за еду.
Я старалась не обращать внимания на настил, на котором спали мы с Ее Высочеством. Сегодня ей отрубили голову, а я все продолжаю бежать и бежать. Куда и зачем? К Нефел и новой жизни за пределами царствования Королевы Змей. Я хочу забрать Салли и подругу и отправиться так далеко, чтобы ни одна живая душа не знала, кто мы и что пережили. Особенно Нефел, она не выдержит, если на нее снова начнут показывать пальцем и плеваться. Я найду для нас тихое место, такое, где существам безразлична вера в Матерь и Отца.
– Мы ничего не могли сделать, – сказал Эмет, словно прочитав мои мысли о Гвиане.
Рука моментально взмыла к кулону, и только когда пальцы сжали слезу, я выдохнула. Супруги мы или нет, но я не желаю, чтобы кто-либо знал о моих мыслях. Там уже покопался равк, больше я этого не позволю. Тем более мои мысли зачастую так ужасны, что каждый второй, узнав их, желал бы мне смерти.
– Мы и не пытались, – ответила я, пожав плечами.
Эмет бросил взгляд в закрытое досками окно и произнес:
– Бастиан бы не позволил. Он убил бы всех.
– Уверен? – спросила я.
Эмет повернулся, чтобы заглянуть в мои глаза, но мне это было не нужно. Я чувствовала, что он не лукавит ни на мгновение.
– Он верный пес короны, – бросил охотник.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Я уверен, что Бастиан и младенца зарежет, если того пожелает его брат.
Однако я так не думаю. И я не заступаюсь за принца, просто мне кажется, что он не настолько прост, как считает Эмет. Я даже хотела возразить, но в дверь постучали. В голове сразу пронеслись воспоминания прошлого визита. Море крови и боли. Смерть и супружество.
Достав меч из ножен, я подошла к двери, а Колум тем временем быстро отложил еду, натянул маску и подошел ко мне. Эмет отвел Аргоса в дальний угол и заставил того присесть за соломенным тюфяком. Охотник отошел от ребенка и тоже достал меч, кивнув мне, и я резко распахнула дверь.
– А-а-а-а-а-а-а! – закричала новая владелица гостиницы и уронила поднос на пол.
Женщина прикрыла свои глаза ладонями, чтоб не увидеть наши лица, и быстро ретировалась прочь.
На подносе, кроме записки, ничего не было. Кажется, я уже знаю, что это. В горле образовался ком, но я все же наклонилась и прикоснулась к бересте. Меня тут же обдало жаром, а береста сгорела, так и оставшись непрочитанной. Перед глазами начали проноситься воспоминания многолетней давности. Тот день, когда я стала полноценным охотником и дала свое первое в жизни «слово». Щеку обожгло, и я стиснула зубы до скрипа. Как она узнала, что я поблизости? Почувствовала? Кто-то донес? Будь проклята она и ее обман.
Главная куртизанка пограничных земель желает получить свое «слово», то, которое она обманом выудила из меня, когда я еще даже не подозревала об охотниках и их предназначении на Мэроу. И, к сожалению, у меня нет иного выбора, как свершить то, чего она хочет. А она может пожелать несбыточного, слишком расплывчаты были ее слова.
– Что это? – спросил Эмет.
– Мне нужно уйти, – бросила я.
– Сейчас? – удивился охотник.
Как только Эмет задал этот вопрос, за спасительными стенами таверны раздался душераздирающий крик боли. Суртуры не дремлют.
– Да, – бросила я, посмотрев на мальчишку, который послушно сидел за тюфяком, была видна лишь его темноволосая макушка.
– Аро, – сказал Эмет, и я внутренне сжалась. – Можешь выходить. Ложись на тюфяк, я скоро приду.
Мальчишка боязливо посмотрел на меня, но все же забрался на импровизированную постель, лег и закрыл глаза. Эмет же повернулся ко мне и посмотрел на метку. Я знаю, как она сейчас выглядит, та линия, самая первая – пульсирует еле уловимым светом.
– Что ты должна сделать?
– Пока не знаю.
Я старалась максимально отгородиться от чувств Эмета. Он переживает за меня так, как я переживаю за Нефел, а ведь она для меня самый родной человек. Я уж точно не заслуживаю седых волос на голове охотника.
– Будь осторожна, – тихо сказал он, нахмурив брови.
– Дождитесь меня, – ответила я и почувствовала, как Эмет хотел подойти ко мне ближе. Он жаждал преодолеть расстояние в один шаг и… обнять меня? Но для чего?
Отступив от него, я кивнула Колуму и сказала:
– Присмотри за ними.
Маг кивнул в ответ, а в его взгляде я увидела печаль. Он и так особо не радуется жизни, а сейчас тем более. Колум тоже переживал за меня, но я не хрупкий цветок, меня так просто не сломать.
Выйдя из комнаты и быстро преодолев темный коридор, где меня не так давно чуть ли не прикончили, я остановилась напротив новенькой входной двери.
– Она заперта, можете не бояться, – сообщила скрюченная владелица таверны.
– Запри ее за мной.
Не дав владелице возможности помешать мне или опомниться, я отодвинула деревянный засов и оказалась в ночи. Было достаточно прохладно и свежо, дул легкий ветер. А небо было затянуто тучами. Алая луна близко. Прислушавшись к инстинктам, я обрадовалась – суртуров рядом нет. Однако, когда очередное грозное облако закрыло луну, радость пропала, ведь я практически потеряла способность видеть и полагалась только на свои чувства.
Медленно и аккуратно пробравшись до конюшни, я вошла туда и отвязала свою лошадь. Как же я скучаю по Салли! Скоро, моя девочка, я заберу тебя. Когда я забралась на могучую спину, склонилась к холке, поглаживая гриву лошади, и вывела ее на улицу, то осознала, что она спокойно идет, а это лучший знак – хищника рядом нет.
Пришпорив ее, я покинула поселение и поскакала в место, от которого у меня до сих пор сводит зубы. Однако, когда въехала в лес, мне все же пришлось сбавить скорость и вынуть меч. Я почувствовала приближение суртура, он маячил где-то передо мной, но наброситься не решался.
Так мы несколько часов без нападений и кровопролитий добирались до огромного сооружения – рассадника похоти и разврата. Я надеялась, что никогда сюда не вернусь. Однако мое проклятие, или же дар, не позволит мне избежать данного «слова».
С каждым шагом метка пульсировала все больше, дав мне понять, что куртизанка внутри своего владения. Мне не нужна вещь этой женщины, чтобы найти ее, тем более по зову стороны, требующей «слово». Я знаю ее лично, поэтому и чувствую, где она.
Обойдя здание по кругу, естественно, я никого не встретила. Через парадную дверь сейчас не войти, она уже заперта. По крайней мере так было раньше, не знаю, каковы правила спустя столько лет.
Набросив капюшон на голову, я взобралась по цветочной стене и, ухватившись за выступы, которые держат колючее растение, добралась до второго этажа. Раньше здесь располагалась прачечная, и там в самый разгар рабочего времени никого не должно быть. Однако ставни были заперты изнутри. Посмотрев в щель, я увидела защелку-крючок, достала из сапога нож и бесшумно отодвинула преграду. Открыв створку, я пролезла внутрь здания, которое навевало ужас.