Запах стоял неприятный: даже после стирки белье, что было развешано в прачечной, воняло совокуплением. Стоило мне открыть дверь, как я вздрогнула и на секунду остановилась, придя в дикий ужас. Все как тогда. Множество людей. Практически голые женщины и полуодетые мужчины. Вино течет рекой. Купленный смех и благосклонность настолько фальшивы, что хочется заткнуть уши и закрыть глаза.
Я прошла к комнате, где раньше обитала куртизанка, но не почувствовала ее там, она внизу. В подвале… О, Матерь, почему именно там?! Это издевка?
Когда я спускалась по ступеням, меня задели чьи-то мужские руки, но мне удалось проглотить гордость и отвращение и пойти дальше. Если я сейчас подниму бунт, то это плохо закончится, для меня в первую очередь. Полупьяные и возбужденные мужчины не видят ни того, что я полностью одета, ни моей метки. Им плевать. Гнусные ублюдки.
Кто-то даже схватил меня за руку и притянул к себе. Этого я уже простить не смогла. Оттолкнув толстого борова, я уже собиралась выхватить нож, как ощутила волну непреодолимой злости, и эта злость принадлежала не мне. А после я услышала голос Эмета:
– Друг мой, она уже занята.
– Незаметно, – сказал толстяк, и я увидела, что его пальцы украшены кольцами с огромными драгоценными камнями. Он богат, а следовательно – влиятелен. – Если ты не пользуешься, то буду я.
Вот…
Эмет встал рядом со мной, склонил голову ближе и прошептал:
– Извини.
– Что?..
В эту секунду губы Эмета накрыли мои, а его правая рука опустилась на талию и притянула мое непослушное тело. Я вдруг ощутила эмоции, которые заставили меня прильнуть к охотнику и отдаться поцелую. Первому моему добровольному поцелую в жизни. Мир отошел на дальний план, а я ощущала весь спектр чувств Эмета: желание обладать, нежность, страсть и собственничество.
Когда он отстранился и открыл глаза, то я увидела в их отражении себя. В тот момент я не выглядела как опасная охотница, я выглядела как тот самый нежный и хрупкий цветочек, который легко поломать.
– Прости, – прошептал он.
– Ничего.
– Так было нужно.
– Я поняла.
Краем глаза заметила, что на нас по-прежнему смотрит толстяк, но уже на расстоянии, а значит, нашего диалога не услышал.
– Уведи меня в подвал, – попросила я Эмета.
Он кивнул, сжав мои пальцы в своей ладони, и повел к куртизанке. Когда мы спускались по лестнице, меня буквально трясло и передергивало оттого, как мужчины обращаются с проститутками. Раньше они уходили в комнаты, а сейчас… все происходит в общем зале, и мужчины крайне агрессивны. Под звуки стонов и стенаний женщин мы спустились в подвал. Как только дверь за нашими спинами закрылась, я отпустила руку Эмета и спросила:
– Ты оставил сына одного?
– С ним Колум, и он сможет его защитить.
Возможно, ты прав.
– Я и сама могу справиться, – зачем-то напомнила я, и мой взгляд против воли опустился на губы Эмета.
Он заметил это и тепло улыбнулся, смотря на мои. И я не почувствовала ужаса или страха. Лишь легкое покалывание внизу живота.
– Не сомневаюсь в этом, просто хочу, чтоб ты понимала – ты не одна. Что бы тебе ни пришлось сделать, я буду на твоей стороне.
Как же ты заблуждаешься! Ты даже не представляешь, какой план зреет в моей голове. И с каждой секундой, проведенной наедине с тобой, я понимаю, насколько низко упаду в твоих глазах.
Отвернувшись от Эмета, я выдохнула и открыла дверь туда, где пыталась убить Шрама, это словно добровольно окунуться в самые кошмарные воспоминания. Скрипучая дверь ударилась о стену, и я увидела на той самой кровати, где насиловали меня… куртизанку. Мою щеку уже нещадно пекло, но я никак не реагировала. Если бы не метка, я бы никогда не узнала в этом скрюченном голом призраке когда-то уверенную в себе женщину.
Окровавленные простыни сбились у ее ног, что закованы в ржавые кандалы, тело было худое и грязное. Волос на голове практически не осталось. Вся кожа в синяках и ранах. Однако стоило бедняжке поднять на меня взгляд, как я увидела ту самую главную куртизанку пограничных земель. В ее глазах стояла жажда мести. Это я ни с чем не спутаю.
– Время пришло, – сказала она хриплым голосом, совершенно не стесняясь своей наготы и безобразия.
Бордель
Про странную находку мальчик вспомнил далеко не сразу, в его краях произошли перемены, он и его единственный родственник – отец переехали из старого дома. Теперь они живут не у моря, а на когда-то бывших Пограничных землях. В суматохе и переезде мальчишка совсем позабыл о давней находке. Но в один из дней он вспомнил. Побежал в сарай, раскидал барахло и, схватив бутыль, направился к старому поваленному дереву. Долго пытался он ее открыть и в итоге разбил. Ему в нос ударил приторный аромат магии. Мальчишка испугался, схватил писание хотта и отправился на поиски отца. Найдя своего родителя, он рассказал ему о давней находке и отдал пергамент. К сожалению или к счастью, не умеющий читать отец растерялся, он не знал, что делать с магической вещью в своих руках. Обычному человеку магия неподвластна. Недолго думая он отправился к замку и через стража передал в дар писание королю. Письмо достигло короля равков, старшего брата Бастиана, через две недели после казни королевы. Увидев написанное хоттом, король связался с братом с помощью магии и приказал вернуться ко двору как можно быстрее. Даже несокрушимый король равков испугался пророческих строк на тот момент уже погибшего хотта.
Посмотрев в глаза женщине, первое, что я хотела сделать, – свернуть ей шею. С ее позволения Шрам сделал со мной то, что я не в силах забыть по сей день. А ведь она обещала, что пройдет время и все станет как прежде. Не стало. Она практически клялась, что я все позабуду. Не забыла.
– Чего ты хочешь? – спросила я и подступила ближе к кровати.
Несмотря на мою неприязнь, мне было печально видеть ее в таком состоянии. Не думала, что такие прожженные жизнью люди способны упасть так низко. И я уверена, будь у нее другой выбор, она воспользовалась бы им и не тащила сюда меня. Она берегла это «слово» как зеницу ока.
Взгляд остановился на подсвечнике, который валялся у подножия кровати. Он был немного неровный, ножка искривлена, погнута. Возможно, именно этим подсвечником я пыталась убить Шрама. Однако мне не удалось. Я не смогла постоять за себя тогда, но могу сейчас.
Куртизанка прищурила глаза и сказала:
– «Слово». Ты дала мне…
– Ты выудила его из меня обманом. Добровольно я тебе ничего не давала, – перебила ее я.
Разговаривая с куртизанкой, я поймала себя на мысли, что совершенно спокойна, я не опасаюсь какого-то нападения. Все из-за Эмета, который стоял прямо у меня за спиной. Я чувствовала его эмоции, и сейчас они похожи на водную гладь. Спокойные и размеренные, но стоит забросить туда камушек, как рябь моментально побежит по воде.
– Я не могла упустить такой шанс, – честно призналась куртизанка. – Держать в кармане «слово» охотника, это стоит куда дороже тех монет, что я за тебя заплатила.
Если быть честной, то, возможно, именно эта женщина спасла меня от множества ужасов мира Мэроу. Ведь неизвестно, что стало бы со мной, продай меня мужик кому-то другому.
– Что ты хочешь? – спросила я более спокойным тоном.
Куртизанка сглотнула, и ее лицо стало еще более жутким.
– Мне нужна голова нынешнего владельца борделя.
– Тебя что – скинули с престола?
– Как видишь.
– Кто сейчас владеет этим местом?
– Беринардин, купец, раньше промышлял торговлей на севере Мэроу.
Торгаш? В голове не укладывается.
– Не верю, что какой-то купец смог сместить тебя.
Губы куртизанки изогнулись в печальной улыбке, и она посмотрела мне за спину, на Эмета, а потом вновь на меня.
– Любовь коварна. Единственный раз в жизни я отдалась этому чувству и поплатилась свободой. – Ее тон изменился, став стальным. – Мне нужна его голова, в прямом смысле слова. Отрежь ублюдку голову и сними с меня цепи.
– Это уже две просьбы. Придется выбрать что-нибудь одно. Могу снять цепи, а голову ты добудешь сама.
– Пока его сердце бьется, я не могу выйти из этого подвала.
Она постарела. Под глазами залегли тени, в уголках появились маленькие паутинки, а брови опустились. Время беспощадно.
– Голову. Я выбираю его голову. Сделай это быстро и принеси мне ее сюда.
Она говорила так, словно одновременно и желала ему смерти, и нет.
– У тебя есть вещь, что принадлежит ему? – спросила я.
Куртизанка бросила горький смешок.
– Я… Я – это единственная вещь, которая принадлежит ублюдку.
Подойдя к бывшей владелице борделя, я поморщилась от боли в шее, а метка начала буквально гореть. Скоро я исполню данное этой женщине «слово» и навсегда уеду из этих земель. Прикоснувшись к холодной и липкой коже куртизанки, я прикрыла глаза и почувствовала ее хозяина. Он здесь. В этом самом здании. В ее комнате – той, что она занимала ранее. Открыв глаза, я отступила на шаг.
Краем глаза заметила, как Эмет снял с себя плащ и опустил его на плечи убогой. В этом весь охотник, готов помогать даже тем, кто достоин жуткого пламени Матери.
Развернувшись, я направилась к выходу, но голос женщины остановил меня.
– Ты так выросла. Я же помню маленькую девочку, что привезли мне на продажу.
– Ты тоже изменилась.
– В худшую сторону, а ты похорошела. Это твой супруг?
– Нет, – ответила я.
– Да, – сказал Эмет.
Куртизанка посмеялась и, закашлявшись, произнесла хриплым голосом:
– Эва, девочка моя, не верь мужчинам, пусть перед тобой будет стоять лучший представитель нашего мира… не верь. Они куда более коварны, чем мы.
Встретившись взглядом с Эметом, я быстро отвела глаза и вышла из подвала. Да кто она такая, чтобы давать мне советы? Тем более я их не просила.
– Она говорит это, опираясь на свой опыт, – заметил Эмет.