на.
– Садитесь, нам нужно обсудить одну очень важную вещь, – сказал равк.
Все расселись и вновь переглянулись. Равк тоже осмотрел всех, и, когда последний, а именно Гвиана, уселся за дубовый стол, равк начал свой долгий монолог:
– Я очень долго шел по следу охотницы и ее компании. Мы побывали везде, в том числе и в Ваале. Я знаю, что Королева Змей ищет мальчишку. И я тоже пришел за ним. И собрал вас всех только по одной простой причине – вы должны знать, почему я забираю Аргоса. Я понимаю, что у мальчика есть семья, но вам не сдержать ту силу, которая идет за ним…
– Что за ахинею ты несешь? – спросила я.
Равк замолк и смерил меня взглядом. Я не помню, чтобы он был настолько собран.
– Ты прочитала свиток и должна уже понять, что Аргос – это и есть тот ребенок. Тот самый… истинный ребенок Матери.
– Нет, – воспротивилась я.
– Да, – повторил он.
На мгновение в холле повисла тишина, а потом начался балаган. Все говорили одновременно, однако я не слышала возмущений и вопросов собравшихся, я смотрела только на принца и начала верить в то, что написано на свитке. Слишком много совпадений. Такого не бывает. Если сложить воедино рассказ матери Аргоса и написанное на свитке, то глупости, которые я не могла понять, приобретают совершенно иной оттенок. Королева Змей, та, что была связана со мной «словом», действительно может являться Матерью всего сущего. Ей нужен Аргос, ее сын, который был зачат с помощью человеческой девушки и охотника. Нет. Не так. Который был зачат Матерью и охотником. Что сделает Матерь, когда в ее руки попадет ребенок? Откроет дверь в свой родной мир? В тот, из которого она к нам явилась? И что тогда станет с нашим? Он погибнет? Окончательно и бесповоротно?
– С чего ты это взял? – спросила я у равка сквозь гомон голосов.
И удивительно, но когда принц начал говорить, замолкли все, даже Гвиана.
– Мой брат, истинный король равков, завладел этим пергаментом и, не показывая его никому, отдал мне. Он отправил меня на поиски нужного ребенка, но я не имел понятия, как и где его искать. Я вернулся в королевство, в Старый замок, взял лучших своих воинов, Гвиану и отправился в Ваал.
Ко мне на «родину».
– Почему туда? – спросила я.
– Мне нужен был охотник, и я по воле случая знал, где его можно найти.
– Меня.
– Да. Но, прибыв в Ваал, я неожиданно встретил там свою нареченную, что, по заверению короля, уехала к своей семье оплакать почившую сестру, которую, к слову говоря, убила ты.
Выходит, нареченная солгала своему суверену и отправилась к Королеве Змей. Только лишь бы отомстить мне за смерть мерзопакостной сестры?
– И что тебе дала встреча с нареченной?
– Многое. Она рассказала мне о том, что пыталась убить тебя, но ничего не вышло.
– Какая досада.
– Я так не думаю. Однако еще она рассказала мне о необычном поведении Королевы Змей – Анриетты.
– Для чего она тебе вообще что-то рассказывала?
– Моя милая нареченная оступилась, она совершила ошибку, вступив в дела с Королевой Змей, и знает, что отныне дорога ко двору равков ей заказана. Она решила раскрыть мне то, чего жаждет королева, чтобы иметь возможность вернуться ко двору… на прежних привилегиях.
– И что она сказала?
– Она поведала мне, что Королеве Змей нужен мальчик по имени Аргос и он нужен ей к началу Алой луны. Нареченная сказала, что ребенок был в руках Анриетты, но одна назойливая охотница все испортила и отняла Аргоса у королевы.
– И что делать? Как мне сберечь сына? – вскрикнула взволнованная мать Аргоса
Однако равк по-прежнему смотрел только на меня, и я сказала, глядя ему в глаза:
– Я не отдам Аргоса королеве и тем более твоей нареченной.
Почему он не называет ее по имени? Этот вопрос неуместен, но мне так хотелось его задать.
– Я и не прошу его никуда отдавать, – ответил равк.
Не вижу смысла. Вообще никакого.
– Я не совсем понимаю, что происходит, – подала голос Лилия.
Принц перевел на нее взгляд и объяснил:
– Ваш внук является сыном Матери, той, что создала Мэроу. Как бы глупо и неправдоподобно это ни звучало – это так. Аргос нужен ей для того, чтобы открыть врата «домой», но тогда мы все будем расхлебывать то, что выйдет из этих самых врат. И неизвестно, останется ли Аргос в живых.
Лилия охнула и схватилась за сердце, а мать обняла Аргоса и прошептала ему слова успокоения. Равки сидели неподвижно. Колум и Меланта держались за руки и молча смотрели на принца. И лишь Гвиана разглядывала свои ногти. Ей, кажется, до разговора вообще нет дела.
– Тогда зачем ты здесь? – спросила я у равка.
– Мне нужно точно знать, чем грозит встреча Аргоса и Матери в ночь Алой луны. Необходима информация, которая поможет всем нам.
– И как ты это сделаешь? Как узнаешь то, чего никто не знает?
– Я отведу мальчика к ликанам и спрошу у древней ведьмы.
Услышав это, я издала нервный смешок. Равк определенно потерял рассудок. Ладно еще свиток и рассказ, накорябанный на нем. Я даже поверю в то, что Матерь – это Королева Змей, но древней ведьмы не существует. Слишком много информации за один день.
Допустим, Матерь существует. Но в священном писании сказано, что всех древних ведьм убили. Как и первых ликанов, равков и хоттов. Древние были истреблены в войну между кланами.
Встав со стула, я отошла от стола как можно дальше:
– Ты не веришь, – произнес принц.
Проверив кулон на руке, я повернулась и сказала:
– Не существует никакой древней ведьмы. Ее придумали, чтобы пугать непослушных детей и давать надежду глупым взрослым вроде тебя.
– Помнится, в существование Матери ты тоже не верила, а она здесь – на Мэроу. И она хочет вернуться домой. Единственное, что ее останавливает, – это время. А у нас оно есть, до восхода Алой луны.
– Я не отдам тебе мальчика и не позволю тащить его в столь далекие края.
– Я не прошу его отдавать.
– Тогда чего ты просишь?
– Ты пойдешь с нами.
– А если нет?
– Если нет, то я заберу Аргоса.
На мгновение я задумалась над словами равка и, уперев руки в бока, спросила:
– Допустим, древняя ведьма существует и она сможет сказать нам, что будет. А что потом? Ты исполнишь слово, что дал брату?
– Возможно. Все будет зависеть от слов древней ведьмы.
Равк осмотрел присутствующих и спросил:
– У кого-то есть вопросы?
И раздался гул голосов. Гвиана интересовалась, как далеко идти до этих самых ликанов и с какими удобствами будет проходить дорога. Колум спросил, где доказательство того, что равк не предаст нас. Лилия вообще не понимала, что происходит, и только мать успокаивала Аргоса и говорила, что его никто и никогда не обидит. Глупое заявление от глупой женщины. Если же она решила успокоить ребенка, то это тоже полнейший бред, пусть лучше он будет знать опасность в лицо и научится защищать себя так, как сможет.
Равк отвечал на вопросы один за одним, а затем встал с места во главе стола и сообщил, что с ним едут все желающие, кроме Лилии, которая может не пережить этот путь. За столом продолжались споры и разговоры между всеми обитателями дома.
Равк прошел мимо меня и, повернувшись к остальным, сказал:
– Выдвигаемся завтра на рассвете. Отдохните как следует.
Отвернувшись от них, он окинул меня взглядом и криво улыбнулся:
– Отличный наряд, тебе идет.
– Ой, заткнись.
– Не положено разговаривать так с членом королевской семьи.
Хмыкнув, я спросила:
– И что ты мне сделаешь? Накажешь?
Принц сделал вид, что задумался, а потом, лукаво улыбнувшись, ответил:
– Звучит как приглашение.
– Ты отвратителен.
– Стараюсь. И все это только для тебя.
Больше сказать я ничего не успела. Слегка поклонившись, принц удалился по коридору и завернул за угол.
Долгий путь
Утро наступило слишком быстро. За всю ночь я и глаз не сомкнула. Видимо, выспалась за время, что была под действием магии. В голову лезли разные мысли, я все думала об Эмете и его безоговорочном желании помочь всем и каждому, вспомнила о Нефел и том, что она не успела увидеть нормальной жизни. Я грезила надеждой, что когда-то увезу ее из Ваала и мы сможем найти тихую гавань. Не смогли. Не успели. Также я все никак не могла выкинуть из головы Гвиану, рассуждая о том, как резко перевернулась ее жизнь, но она все равно осталась собой. Королева до кончиков ногтей. Помнится, что она говорила мне – суть существа не изменить. И я все больше убеждаюсь в правдивости ее слов, но… я чувствую, что внутри меня что-то изменилось. Я стала менее эгоистичной и с каких-то пор думаю о других. Например, об Аргосе и Колуме. Даже о Меланте и Лилии.
Я изменилась. И причина этому – Эмет. Порой мне кажется, что внутри меня что-то осталось от него. Это практически невесомая, но достаточно сильная часть добра. Эмет сделал меня слабее. Будь я прежней охотницей – той, что шла по головам к своей цели, то убила бы Шрама, как только увидела.
Находиться в комнате стало невыносимо, и, на десятый раз перепроверив оружие и кулон, я покинула спальню. В доме стояла гробовая тишина, и, несмотря на пустующие коридоры, каждая клеточка моего тела была напряжена. Нам предстоит сделать немыслимое, но страшит меня не путь к древней ведьме, а безрассудство, с которым я готова встать против Матери всего живого ради чужого ребенка.
В холл я пришла первой и медленно ходила из стороны в сторону. Как только первые лучи солнца просочились сквозь щели в ставнях, я открыла окно и впустила свежий воздух. Ночью шел дождь, и теперь на улице было свежо и прохладно. В окно влетел ворон и сел возле моей руки.
– Ты предупредил меня, – прошептала я.
– Кар.
– Что «кар»? Мог бы сделать это немного раньше.
Когда-то я уже разговаривала с вороном, однако сейчас уверена, что это именно та птица, которая мне нужна. Я чувствую это. Словно частица Эмета, оставшаяся внутри меня, и эта птица – что-то вроде нежданного, но порой довольно полезного наследства.