– Я не чувствую магию. Они что – отняли ее у нас? Навсегда?
– Я тоже не чувствую магию, – сказала Меланта и прижала к своему боку Аргоса.
– И я, – поддакнул Ромен.
– И как ты будешь меня защищать? – спросила Гвиана.
– Я обещал не дать тебе упасть со скалы. Слово сдержал.
Между Гвианой и Роменом снова начался какой-то спор. Как всегда, Гвиана сильно утрировала свою значимость, а Ромен отвечал односложно. Постороннему может показаться, что он совершенно не заинтересован в беседе, но я украдкой поглядывала на него и заметила, как он неотрывно смотрел на бывшую королеву. И в этом взгляде не было безразличия.
Колум, Меланта и Аргос ушли в дальний угол и о чем-то тихо переговаривались. На ребенка было больно смотреть. Он голоден и хочет пить, а кожа стала практически прозрачной с легким синим оттенком.
Не знаю, сколько точно прошло времени, но полагаю, что много, ведь уже все, кроме меня и равка, спали на каменных плитах нашего заточения.
Сидя вдалеке от всех, я посмотрела на принца и, поймав его взгляд, спросила:
– Почему ты не рассказал мне о том, что…
Закончить я не успела, да это ведь и необязательно… равк читает мои мысли и знает, что меня тревожит.
– Гвиана все сказала правильно. Древо Жизни было создано с целью объединения семьи. В давние времена, когда королем равков был еще мой дед, было запрещено пить кровь из первоисточника. За это отрубали голову.
– Почему?
– Потому что эта кровь сродни чему-то феерическому. Ты привыкаешь к ней, и тебе уже неважно, что будет с твоей семьей, родиной. С каждым употреблением крови из одного источника ты привязываешься к самому источнику, а он привязывается к тебе. И нет ничего более желанного, чем… быть вместе.
– Почему ты меня не предупредил?
– Не был уверен, что ты согласишься.
В эту секунду я вспомнила свои переживания, когда думала, что на берегу лежит тело принца, и тут же ответила:
– Я бы не дала тебе умереть.
И это чистая правда. Однако на лице принца не было и намека на улыбку, а его тон был холоден и без единой нотки сарказма:
– Почему ты ненавидела меня?
– Ты меня предал. Ты специально заманил меня в замок и ждал, когда твоя нареченная прибудет с подмогой, чтобы поймать меня.
– Это не так. Я ничего не подстраивал.
Ага, конечно.
– Для чего тогда ты вообще все это задумал? Нарядил меня как куклу и пригласил к себе? Делал подарки и помогал найти Аргоса?
На какое-то время равк задумался, прикрыв глаза, а я не отводила от него взгляда, мне почему-то важно было знать его истинные мотивы. Возможно, я немного ошиблась, и он не настолько отвратительный, каким я его считала.
– Я прожил долгую и насыщенную жизнь. Войны и сражения. Балы и приемы. Знать и крестьяне. Порой она была рутинной и однобокой. Я пользовался привилегиями своей семьи, хотя не должен был. Не имел права. Ведь меня и моего брата объединяет только отец и его кровь, что течет в наших венах. Матери у нас разные, и моя никогда не была королевой. Она была слугой, которая понравилась королю. Я уже никогда не узнаю, были ли их встречи любовными или насильственными. Я всю жизнь старался защитить честь короны и привнести в царствование моего брата что-то новое. Новые земли, новые колдуны и люди. Расширение границ и приумножение власти. В какой-то момент это стало обыденностью. И тогда я стал отдыхать от этого в компании женщин. Разных. Но все они, как одна, были рады разделить со мной постель и получить что-то взамен. Я и к этому привык. Жизнь шла, только вот интерес я потерял. А потом в лесу увидел охотницу. Наглую и необузданную. Я прогнал ее и был уверен, что более никогда не увижу, ведь близилась ночь, и ей одной противостоять суртурам было бы непросто. – Равк перевел на меня взгляд и продолжил, а я поймала себя на мысли, что с замиранием сердца ждала его следующих слов: – Ты не представляешь мое удивление, когда я снова увидел эту девушку во дворце самого короля равков. Она расхаживала по залу с высоко поднятой головой и отлично делала вид, что имеет на это право. В тот момент мне стало интересно. Обычный интерес принца, свои радости жизни которому приелись, к чему-то необычному. В этот же вечер на приеме я и охотница танцевали. И это был не милый или соблазнительный танец. Это была жгучая баталия двух острых умов. Маленькая охотница язвила и не пресмыкалась передо мной, хотя уже знала, кто я и на что способен. Мало того, она еще и нож пронесла в тронный зал короля. В тот вечер к интересу, безусловно, прибавилось желание. Ведь охотница привлекательна и соблазнительна. Дальнейшие наши встречи только привносили что-то новое и необузданное. Ты готова была поцеловать меня, но в итоге чуть не убила. Ты дала мне «слово», но ненавидела. Ты язвила и всегда отстаивала себя. И никогда за все время, что я тебя знаю, ты не стала похожей на других. Ты, Эва, – особенная.
– Это глупо.
– Нет. Ты показала мне, что я в этой жизни далеко не все видел и испробовал. До тебя я не встречал «врага» достойнее.
– Ты приписываешь мне то, чего никогда у меня не было.
– Возможно, ты сама не замечала, какая ты? Не придавала этому значения? Почему Колум ходит за тобой как приклеенный, он ведь сделает все ради тебя, жизнь отдаст, если потребуется. А Эметнейм? Он бы ни за что на свете не связал себя узами брака с кем-то… посредственным. Да и я бы тоже никогда не сохранил жизнь тому, кто нарушил закон и пронес оружие в зал к королю.
– Мне сохранил.
– И продолжаю это делать.
С каждым словом принца сердце стучало быстрее, и по всему телу пронеслись тысячи мурашек. Я потерла руки холодными ладонями, посмотрела принцу в глаза и спросила:
– Ты сейчас ждешь от меня благодарности?
Он улыбнулся так, что я увидела его клыки, и сказал:
– Нет. Но было бы неплохо.
– Ты же понимаешь, что я не могу тебе доверять и принять все слова за чистую монету?
– Ты спросила, я ответил. – Дальше голос равка стал агрессивным, а взгляд твердым. От улыбки не осталось и следа. – И я думаю, между нами все было бы иначе, если бы не ситуация из твоего прошлого.
Перед глазами возникло лицо Шрама, и я тут же бросила:
– Я не хочу об этом говорить.
– Он будет страдать. Я тебе это обещаю.
– Для чего тебе все это? У тебя есть нареченная, и я никогда не претендовала на ее место. Я не давала тебе повода. Никогда.
– Это так. Но, – равк поднес руку к сердцу и, прикасаясь двумя пальцам, сказал: – Ему-то не прикажешь.
«Ты не влюблен в меня».
Это очередная уловка. Но мое сердце начало отбивать совершенно не свойственный ему ритм.
– Я не знаю, как это назвать, но я мог уже больше пяти раз лишить тебя жизни, но это не входит в мои планы. Я мог воспользоваться «словом» как мне заблагорассудится, но я этого не делаю.
– Почему?
– Я не буду заставлять тебя. Мне просто нравится, что ты находишься где-то рядом. Пока этого достаточно.
– Ты не будешь требовать «слово»?
Однако равк не успел ответить на вопрос: скала отодвинулась, и оттуда появились все те же шесть ликанов.
– Бастиан, Эванжелина, Древнейшая ждет вас.
Древнейшая
Поднявшись с места, я подошла к ликанам. Как они узнали наши имена? Равк подстроился рядом, и мы отправились по нескончаемому лабиринту. Там не было света, но я видела. Казалось, что сами камни сделаны из магии и подпитывает их нечто поистине сильное. Если для создания нового дворца короля равков нужны были сотни магов, заточенных в стены, то что нас ожидает здесь?
Озноб прошел по коже. Мне нужно было время, чтобы обдумать слова Бастиана, но его никто не дал.
Бастиана? Когда это я начала называть его по имени? Видимо, только что.
Повернув в седьмой раз, мы оказались в огромном пространстве. Однако я даже не могла рассмотреть, что происходит по сторонам, ведь все мое внимание было приковано к ней… молодой милой девушке. На вид ей не больше пятнадцати Алых лун. Ее лик прекрасен и мил, а зеленые глаза сверкают изумрудами, светлые волосы длинные и гладкие. Но ее тело, ноги и часть живота вросли в камень и представляют собой глыбу черной породы. Камень, словно юбка, расходится в стороны и соединяется со скалой. У этой самой юбки стоят два серебряных фужера. Они пусты. За спиной ведьмы скала, но она больше похожа на едкий туман практически черного цвета.
От созерцания Древнейшей, как называют ее ликаны, волосы на затылке стали дыбом, а дыхание сперло. Казалось, будто она смотрит даже не в душу, а гораздо глубже. Туда, куда даже я не смею заглянуть.
– Преклонить колено! – приказал ликан, и у меня даже не возникло желания воспротивиться.
Мы с Бастианом преклонили колени, то же самое сделали и ликаны.
– Можете идти, – сказала каменная ведьма стражникам.
Ее девичий и чистый голос звучал как журчание ручья в горах.
Подняв голову, я встретилась с ней взглядом. И послышался ее голос, однако рта она не раскрывала:
– Приветствую тебя, воровка моего имени.
– Я ничего не крала.
Древняя склонила голову набок, ее губы по-прежнему бездвижны, а вот в глазах я заметила искры интереса.
– Совсем? А как же Салли? А множество одежды и оружия? Еда?
Как же было жутко оттого, что ведьма говорит, но ее губы не шевелятся. И вдвойне жутко из-за того, что она знает куда больше, чем должна.
– Поднимитесь с колен.
Когда мы встали, древняя продолжила:
– Я знаю, кто вы и зачем явились сюда. Но вы не знаете, кто я. Позвольте представиться. Дарованное мне Матерью имя – Эванжелина. Я – та самая древняя, первая ведьма из первого клана. Матерь вложила в меня слишком много и лишила голоса, но молитвы и поклонение ликанов вернули мне способность говорить. Немного иначе, но все же. Бастиан, ответ на твой вопрос, за которым ты шел так долго и упорно. Если твой брат обменяется с Матерью «словом», то Мэроу придет конец. Мир падет и больше никогда не восстанет из пепла. Эва, ответ на твой вопрос – нет.