Что?
– Я ничего не спрашивала, – сказала я.
– Эмета к жизни не вернуть. То, что предлагала тебе Матерь, – ложь. Она утратила эту силу, даровав ее ведьмам.
От этих слов стало дурно. Я ведь действительно думала об этом, жаждала. Краем глаза я заметила, что Бастиан с прищуром посмотрел на меня, и я задала Древнейшей вопрос:
– А ты можешь вернуть его?
– Нет. Мне жаль доблестного Эметнейма, но часть его продолжает жить и процветать.
– Его сын…
– Нет, – ответила ведьма. – Вы были с ним связаны браком, и с его уходом значимая часть охотника осталось с тобой. Его устремления и доброта. Нет никакой гарантии, что Аргос вырастет таким, а вот ты уже стала меняться. Ты должна быть ему благодарна.
– Я благодарна, – прошептала я. – А мать мальчика, она выжила?
– Нет. Я очень тщательно оберегаю земли ликанов, и, к сожалению, ваш корабль пал под натиском моей силы. Вы выжили только по велению высшей судьбы и нитей.
Набравшись смелости, я спросила:
– Почему ты здесь? С такой силой ты могла бы…
– Мне не нужна власть. Я ее никогда не хотела, но Матерь решила иначе. В тот день, как гласит Книга Матери и Отца, прародительница вернулась на Мэроу и обнаружила леса ведьм и колдунов разрушенными, а нас мертвыми. Если верить писанию, то первые равки безжалостно убили нас.
– Но это не так? – спросил Бастиан.
Древнейшая перевела взгляд на принца и продолжила молвить, не шевеля губами:
– Конечно нет. В нас не было злобы и агрессии. Мы, все кланы, жили в мире и сумели найти общий язык, но в один момент все изменилось. Я влюбилась и была жестоко за это наказана.
– Почему? – спросила я.
– Я влюбилась в человека. На тот момент я не знала, кто он. Встретила его в лесу и сама не заметила, как мое сердце перестало принадлежать мне. Я была счастлива. Но не могла никому рассказать о своей любви. Мы встречались иногда, это были короткие, но важные встречи. С ним мне даже не нужен был голос, он и так понимал меня лучше, чем кто бы то ни было. Но Матерь узнала. Заметив нас, она изменилась в лице, и от доброй и отзывчивой женщины осталась только память. И в тот ужасный день я поняла, что моим возлюбленным был сам Отец. Тот, кто создавал нас вместе с Матерью, и более того, он был ее супругом. Я не могла объясниться, ведь задолго до этого прародительница лишила меня голоса. Она покарала всех. Мой возлюбленный ничего не сделал. Он просто исчез. Как трус спрятался в своем мире и больше никогда не покидал его. Матерь была свирепа и полна гнева. Не только на меня, но и на весь мой род. Она истребила деревню и в пылу ярости выставила все это так, чтобы виды уничтожили друг друга. Об этом и повествуют записи в Книге Матери и Отца. В писании вообще мало правды. В основном вымысел и недосказанности.
– Как ты выжила? – спросила я.
– Меня спасли ликаны. Равки всегда были далеко от нашего леса. А вот ликаны всегда появлялись, когда Матерь спускалась на Мэроу. Они ждали ее появления как возвышенного чуда. И в тот раз они тоже явились. Ликаны видели все, они прибыли, когда Матерь разрывала последнего из нас. Мои верные друзья взяли мое умирающее тело и бежали так быстро и далеко, как только могли. Их скорость и добрые сердца, только это спасло меня. Там, где падала моя кровь, возрождался камень, там, где капали мои слезы, возник океан. Мое тело восстановилось, а душа и сердце навеки разбиты. В знак благодарности к ликанам и их виду я пожертвовала собой и возродилась в камне, я лишила себя женского счастья и потомства, чтобы удержать скалу и оберегать ее жителей. Любой ценой.
– В Книге Матери и Отца говорится, что ликаны всегда были преданы прародителям.
– Так и было, пока они не увидели их истинные сущности. Вся печаль нашего мира в том, что не мы омерзительны, а наши создатели. Отец оказался неверным трусом, а Матерь – мстительной и вспыльчивой. Если бы не тот день, то Великой Войны никогда бы и не было. Если бы прародители позволили нам жить так, как сами велели, и не вмешивались, то Мэроу сейчас уже был бы оплотом, а не тюрьмой.
– Как нам остановить Матерь? – спросил равк.
– Ее не остановить. Она вернется домой, – произнесла Древнейшая.
– Это не может быть концом, – прошептала я.
Мы не могли проделать столь долгий путь и пройти бесчисленное множество испытаний, чтобы услышать такой ответ.
– Может. Колум, твой верный и преданный маг, говорил тебе о связи, которая будет сильнее и прочнее тех, что ранее были на Мэроу. Он не ошибся. Это так. Но связь эта появится не в этом мире.
– Я не понимаю, – честно призналась я.
– Поймешь, когда придет время.
В разговор вступил равк:
– Если Матерь не остановить, то что можно сделать, чтобы Мэроу остался существовать?
– Чтобы Мэроу не покрылся горами мертвых тел, вы должны сделать выбор.
– Какой? – спросила я.
– Вы можете убить истинное дитя Матери, и тогда она накопит достаточно сил только через сотни Алых лун. И скорее всего, это уже будут не ваши проблемы.
– Нет! – тут же ответила я. – Аргоса никто не тронет.
Древнейшая посмотрела на меня и через секунду продолжила:
– Тогда вам придется позволить Матери забрать ребенка и открыть врата.
– Но тогда Мэроу падет, – сказал Бастиан.
– Нет. Вы пойдете за ней и убьете Матерь в ее настоящем доме и истинном обличии. Только так вы сможете ее остановить. Раз и навсегда.
На какое-то время огромное каменное помещение погрузилось в тишину. То есть мы должны войти во врата и убить Матерь? Ту, что создала наш мир? Я даже представить не могу, как мы это сделаем и сделаем ли вообще.
– Как нам ее убить? – спросила я.
Все внимание древней ведьмы было обращено на меня. Она слегка склонила голову и внимательно посмотрела. От ее холодного и чистого взгляда стало неуютно.
– Я дам тебе оружие, – сказала она. – Но использовав его, ты больше не вернешься на Мэроу. Через это оружие вся сила Матери перейдет к тебе, а она станет смертной. Но твое слабое и несовершенное тело не сможет выдержать такой поток магии. Ты спасешь всех, но умрешь сама.
– Я не буду жертвовать собой, – бросила я.
– Ты не столь эгоистична, какой хочешь казаться. Я могу рассказать твои следующие мысли. Воспоминания унесут тебя к могиле Нефел, ты будешь думать о том, что не смогла спасти ее, не смогла дать ей шанс жить. Ты вспомнишь замечательного и доблестного Эмета, который тоже не удостоился долгой жизни. А после мертвых ты подумаешь о живых. О мальчике, который потерял и мать, и отца. О нашем маленьком Аргосе, ты ведь хотела вернуть его к Лилии и чтобы он вырос таким, как Эмет. Ты подумаешь о Колуме, который лишь недавно встретил свою судьбу. Ты даже подумаешь о принце, но тут же одернешь себя. Я уже знаю, каков будет твой ответ.
У меня не было слов, чтобы выразить весь ужас от осознания того, что Древнейшая знает меня лучше, чем я сама. Сглотнув ком горечи, я спросила:
– Я соглашусь?
– Да. А вот принц будет против, – сказала ведьма и перевела взгляд на равка: – Да, Бастиан?
Принц не мигая смотрел на ведьму и уверенно произнес:
– Она не может умереть…
– Может. Все мы смертны, даже прародители. Я даю вам сутки на принятие решения. А точнее, на отдых перед финальным рывком. Эва, ты можешь идти. А вот у Бастиана еще имеется вопрос, но ответ на этот вопрос не для твоих ушей.
Развернувшись, я поплелась к выходу из каменного зала, но остановилась и, обернувшись, спросила:
– Что за оружие ты нам дашь?
– Клинок из моих костей и магии. У Мэроу будет только один шанс. И вы должны преуспеть.
Выйдя из зала, я обернулась и посмотрела на стену из тьмы и камня. Ликаны тут же проводили меня к моим спутникам, которые вовсю уплетали еду. Посередине скалы расположился стол с различными яствами. По словам ликанов, это дар Древнейшей и знак уважения. Поев и выпив воды, я отошла в самый дальний угол скалы и, свернувшись в клубочек, закрыла глаза. Мне нужно остаться наедине со своими мыслями и все хорошенько обдумать. Древнейшая права, я соглашаюсь на смертельную для меня попытку. Возможно, так я смогу искупить вину за смерть Эмета и Нефел.
Сама не заметив, я заснула. Мне снилась стена огня, но в этот раз там не девочка, а Королева Змей, она смотрела на меня, а потом прошипела:
– Ты не посмеешь.
Сон
И только истинное дитя Матери вернет ее домой… И придется ей пасть, как и детям ее. Иначе будет она закована навеки…
– Я знаю, что ты измотана и жаждешь отдыха, но я не смогла обуздать свой интерес, – сказала Древнейшая, сидя напротив меня.
Оглянувшись по сторонам, я увидела самый прекрасный лес, который только можно придумать. Зелень ярче, солнце теплее, трава мягче, а птицы щебечут без умолку. Обернувшись к Эванжелине, я бросила взгляд на ее ноги, которые сейчас вовсе не похожи на камень. Две нежные девичьи лодыжки выглядывают из-под подола светло-желтого платья.
– Где мы? – спросила я.
– Это мой дом, – ответила ведьма и, повернувшись направо, сказала: – Недалеко поселение, в котором жили первые ведьмы и маги. Я люблю сюда возвращаться. Однако я мысленно постоянно возвращаюсь к событиям того страшного дня, и это мешает оценить красоту по достоинству. Теперь я вижу эту поляну иначе, не так, как ты. Море крови и стонов боли. Крики Матери и плач существ.
Это, конечно, очень занимательно, но как я очутилась в воспоминаниях Древнейшей?
– Как мы здесь оказались? – все же спросила я.
– Я решила поговорить с тобой. Ты должна знать, что твое предназначение, твое рождение и путь, который ты уже прошла и пройдешь, – не случайны. Ты должна была явиться на Мэроу, чтобы спасти его. Многострадальный мир ждал тебя. И ты пришла.
Возможно, Древнейшая ждала, что я обрадуюсь своему предназначению, но восторга оттого, что дальнейшее существование Мэроу теперь зависит от меня, не было. Я простая охотница с достаточно эгоистичной темной душонкой. Думаю, Мэроу нужно было ждать кого-то более подходящего.