– Контрреволюционеры! – сразу понял стражник.
– И да, и нет. Видите ли, контрреволюционеров легко поймать. Они готовы покуситься на матушку Революцию. Но есть и такие товарищи, которые носят в сердцах… не предательство, а сомнение. Они не такие плохие, их можно переучить. Они просто слабые.
– И таких вы ищете?
– Возможно.
– Я думаю, что мог бы вам прямо сейчас кое-кого показать, – отозвался стражник, подумав минуту. – Номер 1485, например. Он мог бы больше выкладываться на работе, если бы не его склонность к бесцельной задумчивости. А номер 2435 иногда уходит в свои фантазии. Так или иначе, но она выглядит мечтательной, – он вдруг начал говорить быстрей. – Знаете, товарищ, у нее становится такое глуповатое выражение лица, как будто ей что-то снится. Это значит, что… Но нет-нет, я не обвиняю её в мыслепреступлении, товарищ! Не думайте, что я знаю, что это за фантазии, я просто так говорю…
Он аж вспотел, а Кутшеба понял, что в этом мире уже то, что ты знаешь такие слова, может быть признано преступлением.
– Те, кто защищает Революцию, вынуждены иметь дело с контрреволюционной терминологией, – сказал он успокаивающе, хотя страх маленького человека был ему приятен. – Вам не о чем беспокоиться, товарищ.
Он думал, что успокаивал стражника, а на самом деле только пробудил в нём подозрительность. Настоящий комиссар не отпустил бы так просто того, кто понял, чем являются мечты. Разве что он уже уготовил ему исключительно незавидную участь. Кутшеба не понимал настоящий ход мыслей стражника, однако заметил вдруг появившееся в его взгляде недоверие. Кутшеба заверил его, что обратит внимание на номера 1485 и 2435, а также, что если он окажется достаточно выносливым и преданным, то может в будущем надеяться на повышение. Наконец, он оставил его и как можно быстрее двинулся по направлению к колхозу.
– Донес на нас, сукин сын, – догадался Шулер, когда всего через полчаса они увидели отряд, возглавляемый пятью комиссарами. – Мне сразу показалось, что я увидел какое-то предательство у него по судьбе. Но здесь даже нити судьбы странные.
– Комиссары – это, конечно, серьезно, но их всего двадцать человек. Справимся.
Они увели преследователей подальше от колхоза, чтобы подмога подошла не скоро. Шулер хотел устроить какую-нибудь западню, но Кутшеба отказался от этой идеи.
– Подарим им легенду, – сказал он, удивив мару своим тоном, полным гнева такой силы, какого она еще не слышала. – Благодаря которой они нас запомнят. Сегодня мы создадим кое-кого заново.
Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, Дикие Поля
– Персонаж из сказки, – ныл Грабинский, начиная с завтрака, когда старец уже покинул их. – Мы идем за одним сказочным персонажем по подсказке другого персонажа. И это я еще могу понять, – он поднял руку, сдерживая протесты Яшека. – Мы живем в этом, а не в другом мире. Но, черт возьми, они же все ополоумели. Вроде бы адаптируются к действительности, меняются, а всё равно ведут свои сказочные войнушки. Какой в этом смысл?
– Стараются остаться теми, кем были, – ответила ему Сара. – Можешь покинуть деревню и спрятаться в городе или тебя могут вынудить бежать из дома, потому что его уничтожила Революция, тогда ты оставишь в себе то, что важнее всего. Даже если это сказка. У богов есть верующие, у демонов – жертвы. А у героев сказок – только они сами.
– А госпожа Ванда – самая прекрасная на свете, – добавил Яшек, прервав на миг свой разговор с соловьем. – Они пролетали здесь. Добрые птицы рассказали мне, что Черномор и чужой демон пролетали тут на Волке Ветролапе.
– Ну прекрасно! Еще и летающий волк! – простонал Грабинский. – А этот откуда?
– Был у нас такой на востоке. – Крушигор инстинктивно почесал свою лысую голову. – Когда-то он даже предлагал, чтобы мы вместе напали на один двор… Но Железный Марчин не согласился. Я потом слышал, что там все пошло не так, как он хотел, и ему пришлось удирать.
– Дикие Поля притягивают беглецов, – кивнул Кутшеба. – Полмира сюда приехало.
– Полмира и мы, – буркнул Грабинский. – Как будто мало тут причуд без нас.
– Вы сегодня в удивительно плохом настроении, – Саре, очевидно, надоели его жалобы. – Мы идем, потому что Яшек как последний дурак подписал договор. А вы везде лезете добровольцем. И на летающий корабль, и в эту погоню! Вы не с той ноги встали, или что? Что вы сегодня такой раздражительный?
– Мало выпил, похоже, – Грабинский инстинктивно потянулся к вьюку. – Вот и не отпускают меня плохие предчувствия.
Они уже видели Одинокую гору. Проехали мимо какого-то давно погибшего великана. Крушигор на миг задержался возле него, поражаясь его росту – явно намного более внушительному, чем у большинства великанов, живущих в городах. Он что-то пробубнил насчет баллады, но мало кто хотел его слушать. Шулер подгонял всех, не интересуясь их желаниями и состоянием.
– Если поспешим, то можем быть там уже сегодня! – повторял он, с отчаянием глядя на Одинокую гору. – Кто знает, что она там переживает?
– Мы не поможем ей, если прибудем туда обессиленные, на заезженных лошадях, – неизменно напоминал ему Кутшеба. – Приедем завтра, перед наступлением сумерек. Это идеальное время.
– Надеюсь, ты окажешься прав, Мирек. Потому что если с ней что-то случится…
И так весь день. Грабинский ворчал, Шулер не находил себе места, даже остановка на привал была для него катастрофой, а Яшек, улыбаясь до ушей и будучи уверен, что наконец встал на путь исполнения своего предназначения, заговаривал с каждым встречным созданием.
– Милая мушка, та, которую я вызволил из паутины, хоть господин Шулер и говорил мне, что это пустая трата времени, а господин Грабинский, что это неэколо…
– Неэкологично, – подсказал Грабинский.
– Ну да. Так вот это оказалось очень экологично, потому что эта мушка раньше бывала при дворе Черномора, где с применением его магической силы пекутся пироги на свадьбу.
– Что?! – прорычал Шулер, разворачивая коня к Яшеку. – Что ты сказал?
– Видите ли, господин, – протянул Яшек, который был так взволнован выполнением предназначения своей жизни, что в этот единственный раз даже не испугался. – Нужно помогать жаворонкам – большим и маленьким, и тогда они отблагодарят. И если открыть пред ними сердце…
– Что она говорила о свадьбе?
– На послезавтра готовятся, господин бог. Ваша дочь в безопасности. Заперта в комнате. Мочка и Черномор спорят о ней, так как Мочка хочет какие-то эксперименты на ней ставить, а Черномор настаивает, что женится. И приказал спрятать госпожу Ванду. В комнатах сидит двенадцать разных девушек в белой фате, а Мочка обезумел и носится по замку, потому что не знает, какая настоящая.
– Эксперименты?! Голыми руками порву этого негодяя!
И снова нужно было сдерживать его, чтобы он так не спешил. Он ругался и обижался, но по необъяснимой причине все-таки прислушался к советам. Их связь с Кутшебой и обязанность подчиняться имели здесь кое-какое значение.
Только вечером следующего дня они остановились под Одинокой горой, на вершине которой высился замок Черномора, весь украшенный свадебными цветочными гирляндами.
– Наверное, и выпивку там порядочную приготовили, – вдруг осознал Грабинский, и его лицо просветлело впервые за два дня. Однако эта радость сейчас же угасла, едва Шулер повернул к нему голову.
– В таких ситуациях, – торжественным тоном произнес Яшек, – герой стоит перед негодяем и бросает ему вызов. Негодяй должен предложить ему пройти три испытания, очень трудные. Но герой…
– Негодяй велит отрезать герою голову и подать ее на блюде во время свадьбы, – перебил его Кутшеба. – Они не настолько безумны, чтобы слепо следовать сказкам.
Первым, кто с ним согласился, был Крушигор. И не успел еще Кутшеба выйти из состояния задумчивости, как великан предложил фронтальный штурм.
– Один глупее другого! – резюмировал Грабинский.
– Немножко не так. – Кутшеба подъехал ближе к великану. – Вы поедете к воротам. Ты обстреляешь их из своей пушки, Яшек забросает гранатами. Орите, что вы прибыли спасать девицу. Только никаких вызовов и испытаний!
– Хочешь, чтобы мы отвлекли внимание? – догадалась Сара. – То есть посылаешь нас на смерть!
– Грабинский пойдет с вами. Он, как единственный рассудительный человек из вас, даст сигнал к отступлению. Часа нам с Шулером хватит, чтобы забраться на эту гору. Через полтора часа вы атакуете. Вам не нужно штурмовать замок или проникать внутрь, только наделать шуму. Сара, ты сможешь нейтрализовать Мочку?
– Не знаю. Я пыталась познакомиться с ним, но я ему не нравилась, он не подпускал меня близко. Я расспрашивала господина Новаковского про его силы, но он тоже ревностно защищает свои тайны. Но я попробую.
– Я хочу с вами! – возмутился Яшек.
– Мы с Шулером пойдем сами. Вам оставим лошадей. Ты, Яшек, останешься с друзьями. Когда мы вернемся с Вандой, удирать будем все вместе. Если не вернемся до… – Кутшеба глянул на часы, – полуночи, бегите сами.
– Они отправят за вами погоню!
– Потом меня это будет мало волновать, Сара.
– Вы плохой человек! – она посмотрела ему в глаза. – Но я желаю вам удачи в этом деле.
Когда Шулер с Кутшебой исчезли в темноте, Сара прошептала молитву за них обоих. Прежде чем начинать диверсию, они пристроили лошадей. Яшек, расстроенный, что ему не разрешили пойти за девушкой, опустил голову и ни с кем не разговаривал, пока Крушигор не толкнул его локтем, едва не сбив с ног. – Наконец у нас будет настоящая работа! – великан улыбался до ушей, снимая с предохранителя карабин. – Будешь подавать мне патроны, брат! Не волнуйся! Ой, наконец-то хоть немного разомнемся! У меня уже кости болят от этой езды!
Май 1968 года по старому календарю, пятьдесят третий год Предела, шестнадцатый год Мира, Вечная Революция
– Ты воспринимаешь сражение как игру, – упрекала его мара, когда всё закончилось. – Вы оба. Глупые мужчины.