Смысл политической философии западной политической элиты Чемберлен изложил в своей речи вечером 27 сентября: «Страшно, невероятно, немыслимо! Мы роем траншеи… здесь… из-за спора, разгоревшегося в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем…»[488] Полезно больше знать о людях, судьбы которых берешься решать. И в наше время как по разному «мир» отнесся к гибели американцев под обломками рухнувших небоскребов, и сербов и афганцев, погибших под бомбами США, Великобритании, Франции, Германии и других стран НАТО. Те же игроки. И та же логика.
Отвечая Гитлеру, Чемберлен заявил: «Я не поверю, что из-за задержки на несколько дней решения давно возникшей проблемы вы возьмете на себя ответственность начать мировую войну, которая может привести к гибели цивилизации»[489]. Даже непродолжительная война в Европе могла, по мнению Чемберлена, привести к гибели неустойчивого порядка вещей, который Чемберлен считал цивилизацией. Муссолини говорил своему министру Чиано: «Англичане не хотят воевать. Они стараются отступать, отступать как можно медленнее, но не воевать»[490].
Одновременно и Муссолини, в чьи планы война с сильным противником совершенно не входила, стал уговаривать Гитлера пойти на переговоры с британцами. Откликнувшись на призыв Чемберлена и Рузвельта, дуче выступил с инициативой новой международной конференции по Чехословакии. Поняв, к чему клонится, французы, которым предстояло воевать на суше, решили превзойти Чемберлена по щедрости за чужой счет. Министр иностранных дел Франции Бонне предложил план, по которому почти все требования Гитлера удовлетворялись немедленно.
Теперь можно было созывать конференцию. Гитлер взял инициативу этого дела в свои руки, пригласив в Мюнхен представителей Великобритании, Франции и Италии. Но не Чехословакию. И союзники Чехословакии, кроме проигнорированного Гитлером Советского Союза, с этим согласились. Получив приглашение в Мюнхен, Чемберлен зачитал телеграмму Гитлера в парламенте. Она вызвала восторг в палате депутатов, которые в экстазе кидали вверх бумаги и славили мудрого премьера. Мюнхенская встреча стала решенным делом.
28 сентября Гальдер и Вицлебен отказались от идеи переворота. Мюнхенский сговор спас Гитлера. «Вицлебен быстро доказал мне, что войска не захотят пойти против победоносного фюрера… Чемберлен спас Гитлера»[491], — вспоминал Гальдер.
«Дело мира» восторжествовало. Но, встречая Муссолини по пути на конференцию, Гитлер сказал: «Наступит время, когда нам придется бок о бок сражаться против Англии и Франции»[492]. Муссолини живо поддержал беседу. Два года спустя, когда речь зашла о высадке на Британских островах, дуче писал фюреру: «я сказал Вам в Мюнхене о прямом участии Италии в штурме острова»[493].
Направляясь в Мюнхен, Чемберлен телеграфировал Бенешу: «Я еду туда с намерением попытаться найти компромисс между позициями чешского и немецкого правительств». Бенеш ответил: «Я прошу ничего не предпринимать в Мюнхене, пока не будет выслушана Чехословакия»[494].
Муссолини озвучил в качестве компромиссных предложения, разработанные в Берлине. Это была практически копия Годесбергского ультиматума, который Гитлер выдвинул неделю назад, и который так возмутил Чемберлена. Но теперь, в порядке «компромисса», срок окончания эвакуации переносился на 10 октября. Англичане и французы принялись бурно обсуждать «новую инициативу». Даладье взял с собой умудренного в тонкостях дипломатической игры секретаря МИДа Леже, чтобы безупречно оформить детали соглашения. Его гитлеровская суть устраивала французов.
Переводчики не поспевали за бурной дискуссией, и Гитлер не мог вникать во все ее детали. За него сражался полиглот Муссолини. Но это было не так важно — Гитлер отвергал любые попытки выклянчить послабления чехам. Когда Чемберлен попытался заступиться за «священное право собственности», он задал вопрос: «Значит ли это, что фермеров вышлют, а их скот оставят?» Тогда Гитлер закричал: «Наше время слишком дорого, чтобы тратить его на такие мелочи!»[495]
Чехословацких представителей пустили только в соседнюю с переговорами комнату. Таким образом, Чехословакия была низведена до положения страны, потерпевшей военное поражение от победоносной коалиции, заседавшей в основном зале. Чехословацкому послу показали проект соглашения вечером, его протест был решительно отклонен. Помощник Чемберлена предупредил чехов: отклонение соглашения будет означать, что Чехословакии придется решать свои проблемы с Германией один на один. В ночь на 30 сентября Гитлер, Чемберлен, Муссолини и Даладье поставили свои подписи под соглашением.
1-10 октября немецкие войска должны были занять обширные территории, превышавшие по размерам Судеты. Чехословакия несла ответственность за сохранность сооружений и имущества, которое оставалось немцам. Международная комиссия, в которую пустили и представителей Чехословакии, должна была решать все спорные проблемы и затем провести референдумы в районах со смешанным населением — жители сами должны были определить, кому они будут принадлежать. Такое право не давалось больше никому в Европе. Впрочем, судетским чехам этого права тоже в итоге не предоставили. Комиссия решала все проблемы в пользу Гитлера, референдумы отменили 13 октября — все смешанные территории были переданы Германии. Лишь бы не было войны. Британия и Франция обещали гарантировать новые границы Чехословакии, когда будут удовлетворены претензии также Венгрии и Польши. «Поджигатель войны» неуступчивый Бенеш должен был уйти с поста, а словаки — получить широкую автономию. Само государство стало теперь писаться через дефис: «Чехо-Словакия».
После подписания Мюнхенского соглашения Чемберлен и Даладье вызвали представителей расчленяемой страны. Чехословацкий посол в Великобритании Масарик вспоминал: «Атмосфера была гнетущей, вот-вот должны были зачитать приговор. Французы нервничали, заботясь о сохранении собственного престижа. Господин Чемберлен в длинной вступительной речи ссылался на соглашение, а затем вручил его текст доктору Мастны… Господин Чемберлен все время зевал, даже не пытаясь прикрывать рот. Я спросил Даладье и Леже, ожидают ли они какого-либо ответа от нашего правительства или заявления по поводу соглашения… Леже объяснил…, что ответа не требуется, что план принят, и что нашему правительству необходимо в этот же день, самое позднее в три часа дня, прислать своего представителя в Берлин…, чтобы уточнить детали, связанные с эвакуацией из первой зоны… Господин Чемберлен не скрывал скуки. Нам передали вторую карту с небольшими поправками. После этого с нами было покончено, и мы могли удалиться»[496].
Чемберлен не отказал себе в удовольствии еще раз побеседовать с Гитлером, предложив ему дальнейшее развитие мюнхенской дипломатии для решения оставшихся в Европе кризисов и проблем, включая проблему Испании и… России. Гитлер подписал предложенное Чемберленом коммюнике, в котором определялось, «что метод консультаций стал методом, принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касаться наших двух стран», что позволит «содействовать обеспечению мира в Европе»[497]. На очереди были Польша, Румыния и Литва.
Предложенный Муссолини еще в 1933 г. Пакт четырех стал реальностью. Европейские весы склонились в крайне правое положение. Элитаризм либералов соединился с нацистскими национально-авторитарными принципами.
На родине Чемберлена встречала восторженная толпа лондонцев, исполнявшая хвалебную песнь «Потому что он прекрасный парень» в честь «старого доброго Нэвила». «Прекрасный парень» взмахнул текстом совместного заявления с Гитлером и произнес историческую фразу: «Вот уже второй раз в нашей истории из Германии на Даунинг-стрит вернулся почетный мир. Я верю, что этот мир продлится в течении всей нашей жизни»[498]. Чемберлен явно поторопился сравнить свой мир с победой в Первой мировой войне. До начала Второй мировой войны оставалось меньше года.
Комментируя Мюнхенское соглашение, антагонист Чемберлена в правящей консервативной партии и его будущий преемник У. Черчилль писал позднее: «Нет никакой заслуги в том, чтобы оттянуть войну на год, если через год война будет гораздо тяжелее и ее труднее будет выиграть… Решение французского правительства покинуть на произвол судьбы своего верного союзника Чехословакию было печальной ошибкой, имевшей печальные последствия… Мы вынуждены с прискорбием констатировать, что английское правительство не только дало свое согласие, но и толкало французское правительство на роковой путь»[499].
В то же время Черчилль считает, что Великобритания сумела использовать 1938–1940 гг. для перевооружения своей авиации на современные истребители «Харрикейн» и «Спитфайр». Правда, в то же время военная мощь Германии возросла значительно больше.
Первый лорд адмиралтейства Д. Купер ушел в отставку. Бурю возмущения вызвала речь У. Черчилля, который в это время был «рядовым депутатом», но фактически — лидером крыла консервативной партии, которое было связано с военно-промышленными кругами и требовало силовых действий против Германии. Черчилль заявил: «Мы потерпели полное и сокрушительное поражение»[500]. Сторонники Черчилля (30–40 депутатов) воздержались при голосовании по поводу Мюнхена, так как не хотели оказаться вместе с лейбористами и либералами, которые прямо проголосовали против правящего кабинета. Но большинство депутатов было в восторге от Мюнхенского договора. Только в Москве и в Праге говорили о Мюнхенском сговоре.