— Ферен!
Внешний вид стоящего у окна тайла оставлял желать лучшего. Глаза потускнели, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Я положил руку ему на плечо, немного силы не повредит.
— Что теперь, Альвир, что теперь, — прошептал он, продолжая смотреть в окно.
— Теперь? Я перевел наш мир в другую реальность и у нас есть шесть тысяч лет, чтобы жить дальше. Но в той вероятности, где живет мой брат, нас не существует… пока.
— Я столько не проживу, Правитель, — усмехнулся он.
— Да куда ты денешься!
— Аль! Если ты сейчас же не выйдешь, я уеду сама!
Мы мчались в замок ее отца. Теро Рисеаль нас не ждал, но новость, которую мы везли…. Ему понравится, или я плохо знаю своего тестя. На шее жены сияло зелеными искрами ожерелье, развивались легкие одежды. Слева скакал Ферен, задумчиво глядя перед собой, он мысленно прокручивал открывшиеся перед ним перспективы. Я улыбнулся и вырвался на корпус вперед, подставляя лицо ветру. Вся наша группа уже давно была прикрыта щитом.
Больше ошибок не будет.
Глава 16Ох уж эти дети!
После пятнадцатиминутного сидения в кресле, Первый открыл глаза и посмотрел на моего отца.
— Пусто. В настоящий момент на планете нет ни одного живого существа.
Сказать, что сообщение меня расстроило — не сказать ничего. Не в силах задавать вопросы, а тем более, отвечать на них, я отвернулся к окну, предоставив остальным искать решение. Пока Атер находился в поиске, отец и Серон пытали Алонафта, просматривая его память уже не на экране, а напрямую подключившись к его мозгу. Алонафту это не нравилось, сопротивляться попыткам создателей завладеть его сознанием он не смел, но ему было больно. Судороги пробегали по коже, я чувствовал их ладонями, но ничем помочь не мог. Отвлекать Серона от процесса сейчас нельзя, излишняя сентиментальность с моей стороны только навредит.
Мысли путались. После вмешательства Первого стало легче, но все равно имя моего сына бесконечное число раз повторенное за эти полчаса не позволяло забыться.
Пейзаж за окном-иллюминатором не менялся — все те же облака, лениво плывущие под крылом, и рыжие острова суши, как я теперь знал — абсолютно безжизненные. Четким полукругом на планету медленно наползала тень — еще немного, и смотреть будет не на что, там, куда мы летели, уже наступила ночь. Может показаться странным, но это однообразие меня успокаивало. От бездумного созерцания мертвого мира меня отвлек отец:
— Ри! Мы что-то нашли. Я не уверен, правда, насколько это важно, но это первое несоответствие, которое нам удалось обнаружить.
Повернувшись на его голос, я увидел на вновь возникшем экране все тот же туман на месте когда-то прекрасного дворца. Отец рассказывал как-то… я только сейчас вспомнил.
— Это произошло сегодня, около часа назад, когда мы уже прилетели на спутник. Смотри внимательно.
На слепке памяти, в самом центре тумана, появилось светлое пятно. Оно продержалось ровно десять секунд, и на следующем слепке его уже не было.
— Слияние? Но они не вышли за пределы планеты! Такое впечатление, что они просто исчезли, провалившись в никуда.
Атер встал возле меня, и я явственно почувствовал его тревогу. Учитель моего отца… интересно, какой он? Легко ли с ним найти общий язык, или он только и делает, что читает лекции?
"Ни фига я не читаю! Так… балуюсь иногда" — Его голос ворвался в мой мозг низким рокотом прибоя. Предупреждал меня Серон не снимать щиты! — "Хе, наивный, все эти ваши щиты — это иллюзия, в которую вы верите. Не забывай, мой мальчик, они не помеха тому, кто их изобрел. Вопрос в желании и целесообразности: если мне неинтересны чьи-то мысли, я их даже без щитов не стану слушать. Серон не дурак, и прекрасно об этом осведомлен. Так что, не трать напрасно силы. Но я тебя отвлек от главного — дети улетели — это факт, но вот куда? Безумно интересная задача…. А в том, что они живы, я не сомневаюсь"
Не дожидаясь моего ответа, он повернулся к отцу:
— Какие у тебя предложения?
Но ответил ему я:
— Предлагаю связаться с Владом — он находился в Верете на момент их отлета и наверняка знает причину.
— Хорошо, еще идеи?
— Осмотреть все внизу, — предложила Фарлина.
— Не логично, я там уже все осмотрел. Не стоит терять время в этих развалинах.
Отец убрал руки с пульта, разрывая связь с Алонафтом, и повернулся к нам лицом. Я смотрел на отца и думал о том, что история эта началась такую бездну времени назад, что и представить страшно. Как и все дети, я никогда не задумывался о том, сколько лет моему отцу. Нет, число мне известно, вот только…. понять, что она означает, я смогу, прожив столько же, сколько и он. Я считал его присутствие рядом и готовность всегда прийти на помощь естественными, да еще его возраст, скрытый вечно молодым обликом, не давал мне уйти от стереотипа, что он всегда будет рядом. Лишь теперь, заглянув в глаза отца, я увидел там боль и страх, перекликающиеся с моими, и понял, что время для него не прошло бесследно — за последний час творец постарел на десять лет.
Время… я мысленно вертел это слово, и оно иногда сталкивалось с именем моего сына, росло, обретая плоть, пока не оформилось в совершено невероятную мысль. Я не спешил ее озвучивать, настолько неправдоподобной она казалась. Обвел взглядом находящихся в рубке демиургов. Серон все еще общался с Алонафтом, возложив руки на пульт управления — мозг живого спутника планеты. Отец полулежал в кресле, готовясь к сеансу связи с Владом, а Фарлина то ли помогала ему, то ли сочувствовала — только она крепко держала руку отца в своих тонких пальчиках и неотрывно смотрела ему в глаза. И только Первый, накручивая на палец кожаную полоску, заменяющую ему прядь волос, внимательно меня разглядывал.
— Мальчик, ты гений. — Я удивился, не ожидая подобного вывода, но понял, что демиург не хвалит меня, нет, просто констатирует факт. — Я беру тебя в ученики. Найди меня лет через двести.
Услышав голос Атера, отец вырвал свою руку из цепких пальчиков богини и встал.
— Ри?
— Думаю, они могли уйти в прошлое, — я озвучил свою идею и подумал: "Если это действительно так, я ему уши оторву" — вызывая улыбку на лице Первого.
— Почему ты так решил?
— Отец, это только предположение. Свяжись с Владом, может быть, его ответ подтвердит мою теорию.
Серон поморщился — они с Владом с трудом находили общий язык. Если я любил их обоих, и они отвечали мне взаимностью, как ни как, младший брат, то между собой постоянно ругались и спорили по любому поводу. Серон, как старший, еще сдерживался, а Влад… ревновал старшего брата ко всему. Демиурги, у каждого уже по несколько тысяч лет за спиной, а ведут себя, как дети малые. А отец, наблюдая за их перепалками, только усмехается. Атер прочитал мои воспоминания и сделал круглые глаза, заставляя меня улыбнуться.
Отец переглянулся с Сероном — я не стал слушать их разговор, он касался технических вопросов связи, но вот он сел в кресло и расслабился. Пробить пространство, чтобы задать вопрос и получить ответ — непростая задача, но отец уже неоднократно это проделывал.
Я невольно напрягся — от этого разговора зависит судьба моего сына.
Но он не успел — Алонафт вздрогнул всем телом, накренился и резко пошел вниз. Серон метнулся к пульту, тут же подсоединяясь к мозгу спутника. Меня бросило на пол, и впечатало в стену. Преодолевая перегрузку, я с трудом встал, одновременно пытаясь оценить ситуацию. Спутник завалился на левое крыло, глаза-иллюминаторы закрылись кожаными веками, на потолке, который сейчас стал стеной, засветились яркие полосы. Я хотел добраться до свободного кресла, но очередной толчок опять швырнул меня на пол. Серон, вцепившись в пульт, медленно выводил Алонафта из пике и постепенно выравнивал траекторию полета. Спутник продолжал дрожать, но уже не сопротивлялся попыткам своего создателя исправить ситуацию. Пол вернулся на место, и поползли вверх веки спутника. Сквозь прозрачную линзу зрачка не было видно ничего, кроме клубящегося тумана. Мы летели сквозь облака, Алонафт больше не вздрагивал, и Серон, наконец, смог убрать руки с пульта, но висящий перед ним экран оставался мутным. Окинув взглядом рубку и убедившись, что все в порядке, Серон отдал команду Алонафту подняться выше облаков.
Спутник постепенно набирал высоту. Что могло его заставить сбиться с пути? Я уже собирался задать этот вопрос брату, но не успел, потому что только сейчас заметил исчезновение Первого. Отец и Фарлина еще лежали в креслах, один я все это время болтался по полу. Неожиданно в коридоре послышался громкий шлепок и низкий голос Первого, который заставил меня бежать туда, и… я застыл в проходе, не веря своим глазам. На аморфном теле демиурга лежали Рон и Дарий. Его сила радужным куполом накрыла их, но даже сквозь мерцающее облако энергии было видно, насколько бледны их лица.
Я хотел броситься к сыну, но мгновенно оказавшийся за моей спиной отец удержал меня за руку.
— Спокойно, Ри, учитель знает, что делает.
Через десять минут, растянувшихся для меня в часы или даже годы, Рон пошевелился и вздохнул. Дарий все еще оставался недвижим, но вот дрогнули ресницы и мой брат открыл мутные от потери энергии глаза. Где же они побывали, чтобы Дарий, совсем не слабый демиург, смог растратить все свои силы?
Атер, продолжая накачивать ребят энергией, начал изменяться, стряхивая с себя тела. Рон, пошатываясь, встал на колени, и я подхватил его и понес в рубку. Повинуясь моему приказу, кресло превратилось в лежанку, куда я аккуратно положил сына, но руки убирать не стал, сканируя и питая его силой. Внешних повреждений нет, но есть слабость, вызванная полной потерей энергии. Первый вывел сына из комы, и на четверть наполнил его запас. Но этого мало, катастрофически мало. И я опустился на колени возле него и прижался лбом к плечу Рона. Облегчение от того, что я вижу сына живым и почти здоровым, увлажнило мои глаза. Кто-то коснулся моей руки — Фарлина, сидя с другой стороны, положила руку на грудь моего мальчика, и нас накрыло теплым коконом, ей даже не пришлось напрягаться, настолько мощный поток энергии излучала богиня. Тонкие пальцы шевельнулись, привлекая мое внимание.