Так что я спокойно беседовал с мамой, веселил ее в перерывах между схватками, рассказывая о проделках моих подопечных, а папочка в это время маршировал по спальне туда-сюда, как маятник, с таким выражением лица, что я только диву давался, как он пока еще никого не прибил. Бокал в его руке тоже служил своеобразным индикатором — после очередной схватки он автоматически наполнялся. Первой это заметила мама, я, как вы понимаете, был несколько занят.
— Ри, выгони Дина отсюда, у меня от его мельтешения уже голова кружится.
Я оглянулся на папу и заметил нездоровый блеск в глазах. Пора принимать радикальные меры. Я встал и попросил отца пройти в со мной в соседнюю комнату. Там сидела взволнованная Алина и внешне невозмутимый Дарий, вот только глаза у него смотрели в никуда, пустые, как у куклы.
— Ну что? — подскочила Аля, когда мы вошли.
— Пока ничего. Но если вы не уведете отсюда папу, то я за себя не отвечаю.
Дар подскочил, взял отца за плечи и они исчезли. Вот и хорошо. Я повернулся к Алине:
— Ты мне поможешь?
— Конечно. Мог бы и не спрашивать.
Пуповины я перерезал сам — пьяного демиурга, в очередной раз ставшего отцом, к детям лучше не подпускать. Мама заснула — все прошло, как она и говорила, без проблем. Немного уставшая Алина с умилением рассматривала крошек — на редкость молчаливые мальчишки уснули. Два белоснежных свертка лежали каждый в своей люльке, когда дверь распахнулась, и спальню вошел отец. Абсолютно трезвый. Я сделал знак Алине, и мы незаметно вышли, оставляя его наедине с сыновьями. Пусть познакомится — ему еще долгие годы с ними возиться.
В Левонию меня отправили уже под утро. Всю ночь мы принимали поздравление, пили, ели и смеялись. Казалось, что все население города поднялось в воздух — ведь было светло, как днем — это отец и Дарий соревновались, кто запустит самый красивый фейерверк.
Я зашел попрощаться с мамой, она уже сидела на кровати с одним из моих братиков на руках. Второй ждал своей очереди на кормление. Я взял его на руки.
— Как ты их назвала? — спросил я, зная, что имена она наверняка придумала заранее.
— Знаешь, милый, я назову их в твою честь. Видишь, какая я предусмотрительная: еще много лет назад дала тебе такое длинное имя, что из него вполне можно сделать два.
— Это какие же? — улыбнулся я, польщенный оказанной мне честью.
— Ну, смотри: Валериан — Валий и Риани.
— Спасибо, мама, я польщен.
— Это тебе, милый, спасибо. Правда есть одна небольшая проблема… — шепнула мама, когда я передал ей второго, и она приложила его к груди.
— Какая?
— Они так похожи, что мне придется написать их имена на лбу, чтобы не запутаться.
Глава 22Эльф за бортом
Море штормило, и наш капитан не рискнул выйти в такую погоду. Маг в порту предсказал, что ветер стихнет к утру.
— Господин посол! Может, вы желаете вернуться в каюту? Ветер усиливается, и вы можете пострадать.
— Не волнуйся, Иан, я присоединюсь к вам через несколько минут.
Тайл поклонился, но не ушел. Придерживаясь рукой за ванты, он, как и я, смотрел на город. Двухмачтовая бригантина "Ториала атти", ее название можно перевести, как "Морская птица", под флагом Иллинадора стояла на рейде, полностью готовая отбыть на родину, но выход в море откладывался. В бухте Керсовского порта ветер не чувствовался так, как на открытом пространстве, но, все равно, волны с белыми гребешками неслись к берегу и фонтанами взрывались о скалы. Первый в этом году осенний шторм перемешал небо и море, и все вокруг стало серым. Капли дождя застучали по палубе, но я все еще прощался с городом.
Еще вчера из окон посольства можно было наблюдать, как сновали туда-сюда шлюпки с товаром. Иллинадорские шелка, специи, надежно предохраненные магией сервизы в крепких ящиках, южные пряности покидали трюм бригантины, освобождая место для тюков шерсти, бронзы и стали в круглых чушках, дерева ценных пород и яблок — крепких, краснобоких яблок, которыми славятся сады Левонии.
Но самый ценный груз доставили сегодня: на борту находился наследник престола, наш светлейший принц Кертосериль, глаза бы мои на него не смотрели! Мальчишка, возомнивший себя великим знатоком женщин, яств и выпивки — второй день с ним невозможно сладить. А все почему? А потому, что Василиса его отшила, да так, что ему еще долго будет икаться его высокомерие. Молодец, девочка, так ему и надо!
Я не смог сдержаться, и мои плечи затряслись от смеха, когда я вспомнил, как красиво она это сделала. Стоящий за моей спиной тайл обеспокоенно заглянул мне в лицо, и я не стал жадничать — поделился с ним воспоминаниями.
Несмотря на старания магов, в бальном зале было очень душно — неожиданно жаркая для середины октября погода подарила несколько летних дней, и на один из них выпал бал в честь помолвки Керто и Василисы. Наш юный наследник вел себя относительно прилично, хотя, было бы лучше, если бы он не так сильно демонстрировал свое эльфийское высокомерие. Они открывали бал после объявления о помолвке, прекрасная принцесса в белом платье, подчеркивающем очарование юности и статный красавец принц. Зазвучал вальс, и они поплыли по кругу под аплодисменты гостей и придворных. Я же, стоя недалеко от трона, явился невольным слушателем забавного разговора. Да, я подслушивал, и не вижу в этом ничего зазорного — наш слух немного лучше человеческого.
— И прибить его нельзя — отец ругаться будет.
— Вася, тебе это надо? Эльфы могут и войну начать.
— Нет, Антон, я категорически оказываюсь понимать, зачем Васька согласилась?
— Вась, прекрати. Это же только помолвка, свадьбу назначили через три года, а за это время много чего случиться может. — Дима присоединился к разговору братьев.
— Ты прав, как всегда, брат. Например, на голову этого сноба может упасть кирпич. Посмотрите на него! Он же просто гусь лапчатый! — шепнул Василий.
Я фыркнул, не сдержавшись. Наш принц действительно напоминал гуся: гордо задранный нос, белый с серебристой вышивкой камзол и…красные сапоги в тон к кушаку! Так, спокойно, смотрим куда угодно, но не на Керто. Тьфу, даже мысленно не произносим его имя! Но картинка получилась настолько четкой, что я не удержался и послал ее Диме.
— Гусь? — довольно громко повторил мою мысль Дмитрий и засмеялся. Стоящие неподалеку придворные заулыбались, и пошла-поехала сплетня. Шепотки горохом просыпались по залу. В этот момент музыка стихла, и Керто некрасиво отдернул руки, словно ему было противно держать в объятьях невесту. Зал замер, прислушиваясь. Керто что-то шепнул, видно очень неприятное для слуха Василисы, потому что она двумя руками приподняла юбку, подошла к нему вплотную и… со всей силы наступила ему на ногу каблучком! В наступившей тишине ее слова прозвучали особенно четко:
— Гусь лапчатый!
Вот и не верь после этого в способности близнецов — они даже думают одинаково!
Это был ужасно: смеялись все! Мне пришлось срочно уводить позорище нашего народа, королю — успокаивать придворных и смеющуюся королеву. А бал продолжался, несмотря ни на что. Побежали слуги с напитками и закусками, оркестр заиграл мазурку и центр зала наполнился танцующими.
Я пытался пристыдить принца, но куда там! В ответ он мне нахамил, и я решил: какого черта я мучаюсь! И подсунул ему бокал коньяка. Запретив тайлам покидать свой пост, вернулся в зал. Хрустальные люстры слегка качались, и мне казалось, что дворец не выдержит более сотни молодых танцоров, лихо отплясывающих котильон на натертом до зеркального блеска паркете, и обрушится. Я остановился недалеко от пустующих тронов — король с королевой танцевали в первых рядах, задавая тон веселью. Мне нравился этот танец, больше похожий на игру, потому что никогда не знаешь, какую следующую фигуру придумают ведущие, и в зале часто звучал смех, ведь далеко не все могли сразу повторить движение.
Второй парой были Кент с молодой супругой, новобрачные — а их свадьба отмечалась с большой помпой две недели назад, и они вернулись из свадебного путешествия только вчера, чтобы не пропустить помолвку племянницы. Марфелия — а это была она, счастливо улыбалась мужу. Правда, когда Кент вернулся во дворец с невестой, ему пришлось воспользоваться помощью мага для того, чтобы убрать синяк с левого глаза. Марфа вначале не поняла, почему какой-то мужик бросился к ней и заключил в объятья, и, освободившись, вместо деликатной пощечины по-простому врезала ему кулаком в глаз. Но Кент не сдался, и обивал пороги замка баронессы еще неделю, прежде чем она сменила гнев на милость и согласилась его выслушать.
Я присутствовал при их возвращении, последний месяц я больше времени проводил во дворце, чем в посольстве или с семьей. Мы обсуждали договоры о торговле, границах, взаимопомощи, ненападении и прочее и прочее, и теперь я возвращаюсь в Иллинадор, чтобы ознакомить Правителя с соглашениями. Я не знал, надолго ли покидаю полюбившийся мне город людей — приказ Ниэля застал меня врасплох, срок моей службы еще не завершен, и вдруг я получаю указание вернуться вместе Кертосерилем. Я попрощался с матерью, ее мужем и дочкой. Одного из моих телохранителей оставил Дмитрию — я по-прежнему чувствовал ответственность за ставшего скорее моим другом, чем подопечным, принца.
Палуба бригантины накренилась, сильный порыв ветра развернул корабль носом к буре. То высоко поднимая бушприт над водой, то словно ныряя в темную мутную воду, она боролась с волнами. Я, с трудом удерживая равновесие на качающейся палубе, добрался до кормовой надстройки, с усилием открыл дверь, которую ветер пытался захлопнуть, и вошел в тесное помещение. Из капитанской каюты шел свет. Я направился туда. Скользнувший следом за мной тайл остался стоять у входа.
— Иан, в такую погоду я больше никуда не пойду, ты можешь отдыхать. — Он кивнул и прошел в тесную каморку, куда поселили его и двух телохранителей принца.
— Добрый вечер, господа!
Я шагнул через порог и оказался лицом к лицу с капитаном. Напротив него, спиной к входу, за столом сидело его высочество. При моем появлении он вздрогнул, но даже не повернулся.