о мог вот-вот расплакаться.
Энцелад знал, что Николас волнуется, и не мог его в этом винить. Но все же был рад, что он с Дионой, Гилбертом и Шераей должен был найти и вытащить Соню, а не таскаться за сальватором и слушать его испуганный голос.
По вызову Шераи из зала Истины явился Диего вместе с десятком вампиров. Зальцману Николас все тем же испуганным голосом поручил найти и защитить Твайлу – если верить Киту, ее рога уничтожили, и потому демоница была не в состоянии сражаться так же хорошо, как прежде. А на себя сальватор взял, как он сказал, самое сложное – устранение барьеров и возведение новых, которые помешают демонам попасть внутрь.
Энцелад запомнил каждую деталь, которую Николас объяснял то сам, то с помощью Рейны, изредка бравшей его под контроль, и, в отличие от Дионы, не говорил, что все пройдет идеально. Но когда их встретила еще одна брешь, а тщательно продуманный план развалился, он, не сдержавшись, все-таки грязно выругался.
Мир вокруг превратился в пылающий ад, и они были в самом его центре. Энцелад знал, что вот-вот должны прибыть еще рыцари и маги, которым Шерая сообщила о новой бреши, но ожидание было столь мучительным, что ощущалось почти физически. Энцелад отбивался, без сомнений отрубал головы демонам, смело атаковавшим его, и не позволял кому-либо оставить на своем теле хотя бы царапинку.
Эта битва практически ничем не отличалась от предыдущих. Они с Дионой, как и всегда, идеально работали в паре и уверенно пробирались к нужному дому. Половина вампиров вместе с искателями во главе с Джонатаном должны были зайти со стороны заднего двора, но, судя по звукам, встретили сопротивление и там.
Вскоре Энцелад стал замечать, что ноктисы, не доставая их, начали рвать друг друга: отгрызали конечности и хвосты, прокусывали шеи и вырывали клоки мяса с таким остервенением, будто были врагами. Никогда прежде рыцарь не видел, чтобы демоны сражались с демонами.
Кто-то толкнул его вниз, и Энцелад рухнул на трупы ноктисов. Диона, упавшая сверху, быстро подскочила на ноги и всадила стрелу в шею демону, атаковавшему их.
Энцелад едва успел прикрыть спину сестры. Нечто черное и маслянистое, крайне напоминавшее длинную тонкую иглу, нацелилось ей в позвоночник. Энцелад отбил странное оружие мечом, встал, вновь почувствовав спину Дионы своей, и краем глаза заметил кого-то с крыльями, вклинившегося в ряды сражавшихся. Низкое рычание разнеслось по воздуху вместе с перепуганным визгом Николаса. Энцелад знал, что отвлекаться нельзя, что кто-нибудь обязательно поможет Николасу, и потому сосредоточился на том, кого видел в десятке метров впереди – Иснане, едва не валившемся с ног и утиравшем кровь из носа.
С заднего двора уже не слышались визг и рычание ноктисов – вероятно, вампиры и искатели сумели одолеть их и наверняка проникли в дом, – но здесь, на улице, чудовищ было слишком много. А с ними был Иснан.
Энцелад быстро огляделся и заметил, что Николас и впрямь схлестнулся с Мараксом, тогда как Гилберту пришлось отбиваться от Нуаталь. Один маг, залечивая рану на шее, параллельно удерживал барьеры, не позволяя ноктисам сбежать.
Диона, убив очередного демона, бросилась вперед, и Энцелад мгновенно ринулся за ней. Она выстрелила в то же мгновение, когда Диего, вместе с искателями и вампирами подобравшийся максимально близко, рубанул Иснана по ноге. Стрела вонзилась демону в плечо, и он, затрясшись всем телом, заорал и вскинул руки – черная, как сама ночь, волна хаоса и магии атаковала всех сразу. Ноктисы бросились к Иснану и окружили его. Твари ни на мгновение не теряли бдительность, пока Иснан, громко рыча и цедя проклятия сквозь зубы, доставал стрелу из плеча. Та рассыпалась сразу же, оказавшись у него в руках, но Диона выстрелила снова.
Демоны продолжали атаковывать их, но пока Диона стреляла, Энцелад защищал ее. Постепенно они подходили все ближе, и рыцарь замечал, что число демонов стремительно сокращается. Нуаталь и Маракс все еще теснили Гилберта и Николаса, не позволяя Шерае помочь им. Данталион, оказывается, сцепился с еще одной демоницей, и в попытках убить ее безжалостно истреблял поднимаемых ею ноктисов.
Энцелад отсекал головы, всаживал меч в раскрытые пасти демонов и перерезал сухожилия на чудовищных кривых лапах, все также прикрывая Диону, не оставлявшую попыток продырявить Иснану грудь или голову. Он двигался столь же идеально, как и всегда, не позволяя сомнениям охватить его и сбить с толку. Следил, как Диего атакует Иснана снова и снова, как демон отбивается и прикрывается магией от стрел Дионы, но не от меча Диего.
Энцелад даже не успел подумать, что это странно.
Иснан резко повернулся в их сторону, и стрела, летевшая ему в голову, внезапно просто исчезла.
Энцеладу показалось, что весь мир замер на жалкую долю секунды. А затем все вновь пришло в движение: ноктисы нападали, а они отбивались; Диего пытался перерубить Иснану шею, пока демон отчаянно уклонялся; что-то позади Энцелада издало странный звук в тот же миг, когда стрела, пущенная Дионой, исчезла.
Рыцарь резко обернулся и застыл, почувствовав, как легкие разом покинул кислород.
Диона стояла, выронив лук, а из ее груди торчала ее же стрела.
На этот раз мир и впрямь замер. Энцелад не понимал, что происходит вокруг, видел только Диону, из груди которой хлестала кровь, а по телу расползались черные трещины, разрушавшие чары на доспехах.
Диону, которая пыталась что-то сказать, но не могла из-за крови, пузырившейся на губах.
Диону, которая медленно оседала на землю, усеянную останками демонов.
Энцелад услышал крик и вдруг понял, что это кричал он сам.
Он бросил меч и метнулся к сестре, подхватил ее и быстро, но в то же время осторожно прижал к себе. Диона цеплялась за него, хрипела и плакала, пока рыцарь отчаянно оглядывался сквозь мутные пятна, в которые превратился мир, и искал мага, который успеет остановить кровотечение и спасет его сестру.
– Сейчас, – судорожно выдохнул Энцелад, неосознанно начав поглаживать голову Дионы дрожащими пальцами. – Потерпи чуть-чуть. Совсем немного.
– Энци, – выдохнула Диона. Он почувствовал ее дыхание на своем лице и, не удержавшись, даже всхлипнул.
– Сейчас, – торопливо повторил он и, кое-как набрав в грудь побольше воздуха, крикнул: – Шерая! Диего! Кто-нибудь!
– Энци, – чуть увереннее повторила Диона.
Или нет? Он никак не мог понять, что происходит, и ничего не слышал, только гул собственного сердца. Помутневшими глазами он видел, что крови на груди Дионы становится все больше, но не посмел даже пальцем тронуть стрелу.
– Сейчас, – еще раз повторил Энцелад, не переставая дрожащими пальцами гладить ее по волосам. – Потерпи, пожалуйста, потерпи. Все будет хорошо.
– Энци, – вновь произнесла Диона и даже сумела приподнять руку, чтобы коснуться его лица. Он тут же взял ее ладонь, прижав к своей щеке, и всего на долю секунды прикрыл глаза, когда Диона, едва не плача, очень тихо произнесла: – Энци, почему ты молчишь…
Он замер, почувствовав, как сердце рухнуло.
– Энци, – всхлипнув, повторила она, выплюнув еще больше крови. Черные трещины уже расползлись по лицу и дошли до глаз. – Не молчи, пожалуйста… Где ты? Где ты, Энци?
«Нет, – пронеслось в голове, ставшей вдруг необычайно пустой и тяжелой одновременно. – Нет, нет, нет…»
– Энци, – вновь произнесла Диона, ее взгляд стал рассеянным и тусклым. – Не молчи, пожалуйста… Скажи что-нибудь…
– Диона, посмотри на меня! – едва не навзрыд выдавил Энцелад, сильнее прижав ее ладонь к своей щеке. – Пожалуйста, Диона, потерпи немного.
– Энци, – совсем тихо произнесла Диона, едва не выдохнула, – почему ты…
Он затаил дыхание, зная, что ей просто трудно говорить, что она вот-вот продолжит. Но Диона молчала.
Энцелад ждал, ничего и никого не слыша, и смотрел только на нее, почему-то не моргавшую. Из ее раны до сих пор сочилась кровь, пачкая их доспехи, но Энцеладу было плевать. Он ждал, когда Диона продолжит.
Но сестра молчала.
– Пожалуйста, – всхлипнув, повторил Энцелад, – пожалуйста, скажи что-нибудь. Диона, умоляю тебя, скажи что-нибудь…
Почему она молчала? Почему не моргала, не дышала? Почему ничего не делала, только лежала, позволяя ему крепко прижимать ее руку к своему лицу?
Кто-то остановился рядом с ними. Энцелад узнал обувь с металлическими пластинами и с трудом поднял голову. Артур стоял с опущенным мечом и почему-то мотал головой.
– Ей нужен целитель, – кое-как произнес Энцелад. – Приведи. Сейчас же.
– Энцелад.
– Это приказ! – рявкнул он.
– Энцелад, – повторил Артур таким тоном, будто едва сдерживал слезы, – пожалуйста, хватит.
Энцелад мотнул головой, не желая слушать его. Диона почему-то не отвечала, не моргала и не дышала, но, стоит только целителю осмотреть ее, как она будет в порядке. Так ведь всегда и было. Это было частью их идеальной работы, которую они научились выполнять совместно с самого детства.
– Диона, – произнес Энцелад, прислонившись своим лбом к ее лбу, – пожалуйста, скажи что-нибудь…
Николас мгновенно перенес всех в особняк сразу же, как получил подтверждение от Джонатана, что Соня и Твайла с ними. Основная задача состояла именно в этом, и только Рейна решала, могут ли они рисковать дальше. И если с Николасом они еще могли спорить, то с сакрификиумом – ни при каких обстоятельствах. Поэтому в момент, когда Гилберт ощутил, как мир распадается и вновь собирается, он позволил себе облегченно выдохнуть.
Гилберт думал, что холл его особняка сразу же наполнится стонами раненых; или что Рокси начнет кричать и возмущаться, что Алексу, которого Август намеренно отправил в другое место, не сообщили о произошедшем; или что Эйс будет доставать Джонатана вопросами, почему ему не позволили помочь. Но стояла оглушительная тишина.
Гилберт слишком поздно увидел Диону и Энцелада.
Он дернулся всем телом, почувствовав руку Шераи на своем плече. Ее лицо было бледным не из-за усталости, а серые глаза смотрели не с облегчением, а сочувствием.