– Я просто хотела вернуться домой, – пробормотала Первая, отняв руки от лица и опустив плечи. – Я не знала, что открою Переход, ясно? Так что если кто и виноват, то я. Хотите кого-то судить – судите меня.
– Ни за что на свете, – резко возразил дядя Джон. – Просто напомню, что на момент Вторжения тебя вообще не существовало. Следовательно, ты не виновата.
– Третий тоже не виноват, – не отступала Пайпер. – Вы что, действительно верите, что за Вторжением стоит он? Что он лично провел столько демонов в Сигрид?
– Это факты, – холодно заметил Гилберт.
– Засуньте себе в задницу эти факты! То, во что вы верите – ложь. Третий сделал все возможное, чтобы остановить демонов и защитить как можно больше людей. Он никогда и никого не предавал.
– Это он тебе сказал? – уточнил великан, напрочь не замечая умоляющего взгляда Марселин. – И ты, конечно, поверила каждому его слову.
– А чьим словам поверил ты?
– Я поверил не словам, а воспоминаниям. Тысячи сигридцев, если не больше, доказали, что видели Предателя во Вторжении…
– Они видели то, – перебила Пайпер, и Гилберт нахмурился сильнее, – что показали демоны. Если хочешь увидеть, что было на самом деле, пусть он тебе покажет. Время никогда не лжет.
– То есть ты хочешь, чтобы он воздействовал на меня своей магией? Гениально, Пайпер, это же так легко и просто! Ни единого шанса обмануть.
– Странно. Ваш дядя Киллиан поверил.
Гилберт посмотрел на сальватора так, будто впервые увидел.
– Киллиан правит в Омаге, – повторила она увереннее. – Он верит Третьему, поэтому назначил его своим генералом. Леди Эйлау, управляющая Тоноаком, верит Третьему. Даже дома Артизара, где живут люди, верят Третьему. И если ты считаешь, что…
– Шерая, – в приказном тоне обратился к ней Гилберт, почему-то продолжая смотреть на Пайпер, – сообщи, пожалуйста, что суд переносится. Мы проведем его прямо сейчас. И, пожалуйста, напомни Ее Величеству, что я рассчитываю на ее чары.
– Нет! – выпалила Пайпер в панике, подскочив так близко к великану, что они едва не столкнулись носами. – Ты меня даже не слушаешь!
– Что я должен слушать?! – сделав шаг вперед, из-за которого Пайпер была вынуждена отступить, крикнул Гилберт. – Я должен слушать о том, какой он хороший и чудесный, раз помог тебе? А он вообще помогал тебе или только создавал видимость помощи? Из-за чего ты пострадала настолько? И почему пыталась защитить его, хотя его давно бы следовало убить?
– Ты не понимаешь!
Гилберт с шумом выдохнул, поднял ладони в примирительном жесте и с легкой, совершенно неуместной улыбкой произнес:
– Пожалуйста, послушай меня. Я прекрасно понимаю…
– Нет, это ты меня послушай! – прервала Пайпер, набрав в грудь побольше воздуха. – Я бы замерзла насмерть, если бы Арне не нашел меня. И если бы они с Третьим не вмешались, меня бы убили, потому что приняли за ведьму. Один ублюдок вышвырнул меня с третьего этажа так, будто я ничего не весила. Если бы не вмешательство Третьего, меня бы убили просто за то, что… Господи, да я даже не знаю, за что! Катон – псих! Меня пытались убить, прирезать, обратить в тварь… Меня отравили! – сорвавшимся голосом кричала она, даже не пытаясь утереть все-таки хлынувшие слезы. – Я могла не дожить до рассвета. Я слышала, как Гидр сказал это, и знаешь, что сделал Третий? Рискнул всем, чтобы спасти меня и Эйкена. Они с Магнусом едва успели доставить нас в храм целителей!
– Эйкена? – испуганно переспросила Марселин. – То есть Рафаэля?
– Эйкена! Если бы его звали Рафаэлем, он бы мне сказал.
– Это не значит, – скрипнул зубами Гилберт, вмешиваясь в их небольшой спор, – что Предатель не опасен.
– Третий опасен для своих врагов и только, а ты ему не враг. Он искал тебя двести лет.
– Это ничего не значит.
– Это значит все! – гаркнула Пайпер. – Он сделал все, чтобы защитить тех, кто ему дорог, и все, чтобы узнать о тебе хоть что-то! Он столько раз спасал меня, что я уже сбилась со счета! Он… он не заслужил быть в тюрьме. Либо ты отпускаешь его и остальных…
– Либо что?
– Будешь иметь дело со мной, – напомнила Пайпер.
Гилберт медленно покачал головой, смотря ей в глаза.
– Гилберт, – вновь вмешалась Марселин, – если она говорит правду…
– Конечно, я говорю правду!
– …то Рафаэль может ее подтвердить.
– Ракс тебя подери, Марселин! Ты двести лет думала, что он мертв, а теперь, только увидев, готова во всем ему верить?
Пайпер хотелось вновь возразить, но Гилберт не позволил, отмахнувшись от них обеих, строго сказал Шерае:
– Сообщи, что мы должны начать как можно скорее. Пусть Диего возьмет столько рыцарей, сколько посчитает нужным, и не забудет про цепи.
Глаза Клаудии давным-давно привыкли к кромешной тьме, которую изредка разрывали фиолетовые вспышки магии какого-то юноши. Клаудия честно старалась вслушиваться и запоминать каждое его слово, но ничего не получалось – язык был чужим, а собственные мысли слишком громкими. Голоса мертвых – и того громче.
Намного позже, когда увели Пайпер, юноша вернулся. Он начертил в воздухе не меньше десятка сигилов, испускавших ровный свет, и очень долго пытался заговорить с Третьим. Третий, кажется, даже не слушал, хотя Клаудия не была в этом уверена.
Она вообще уже ни в чем не была уверена. Впервые девушка даже не обдумывала план, который помог бы им выбраться. В голове было пусто. Сил осталось совсем мало, в основном только на сопротивление боли, разъедающей изнутри.
В какой-то момент скрипнула тяжелая дверь. Клаудия напряглась одновременно с юношей по ту сторону камеры, который вытянулся в струнку, когда раздался чей-то голос.
Рядом с ним остановился человек со светлыми волосами, массивностью и ростом напоминавший скалу, и строго посмотрел на юношу. Тот залепетал что-то на незнакомом языке, и с каждым его словом пришедший хмурился и кривил губы все сильнее. Договорив, юноша сделал резкий шаг назад и исчез. Клаудия выпрямилась, надеясь разглядеть хоть какие-нибудь нити магии от портала, но тут пришедший развернулся, и она увидела знакомые ножны у него на поясе.
– Эй! – крикнула Клаудия, подскочив на ноги. – Руки прочь от меча!
Незнакомец остановился, медленно повернулся и с головы до ног окинул ее оценивающим взглядом. Взбешенные глаза Клаудии вцепились только в Нотунг, который Гилберт, этот недальновидный идиот, почему-то доверил незнакомцу.
– Он тебе не принадлежит, – цедя каждое слово, Клаудия ни на мгновение не отводила взгляда от меча.
Незнакомец сделал шаг вперед, и Клаудия едва заметно нахмурилась. Да, она не ошиблась – это тот самый человек, который лишил ее меча. Он выглядел ничуть не лучше и двигался все так же скованно, будто не ощущал собственного тела.
– Он тебе не принадлежит, – повторила девушка.
– Как и тебе, – ответил он на сигридском языке.
– Если на нем появится хотя бы одна царапинка…
– То что?
Клаудия, не сдержавшись, фыркнула и ответила на родном языке:
– Безмозглый идиот.
– Правда? – тут же отреагировал он на кэргорском. – По крайней мере, я не в камере.
Клаудия проглотила и секундное удивление, и раздражение. Надо же, кэргорец. Судя по мышцам и оказанному ему доверию, точно из рыцарей. Значит, может стать проблемой. Если, конечно, Нотунг не навредит ему раньше.
– Ты можешь лишиться рук.
– Сомневаюсь, – невозмутимо ответил рыцарь.
По крайней мере, он наверняка пытался ответить невозмутимо. Бледное лицо, глубокие тени под серыми глазами и голос за его спиной, не утихавший ни на секунду, помогали Клаудии понять его состояние даже лучше, чем она того хотела.
– Когда это все же случится, не говори, что я не предупреждала.
Она выждала, пока он вздернет бровь и, посчитав ее умалишенной, отойдет всего на метр, а затем выдавила улыбку и бросила напоследок:
– Была рада познакомиться, Энцелад Джорадан Эрнандес.
Рыцарь развернулся именно с тем свирепым выражением лица, на которое она рассчитывала. Значит, Диона не соврала – ее брат ненавидел, когда кто-то обращался к нему, используя и второе имя.
Буквально за несколько минут до того, как за Третьим явились рыцари и маги, Пайпер с помощью Николаса, существование которого до сих пор казалось ей чем-то нереальным, пробралась в камеру и начала убеждать, что обязательно со всем разберется. Третий не отвечал, лишь медленно кивал. Тонкая нить магии между ними приносила жгучую боль, ярость и даже страх.
Третий, что странно, не предпринимал попыток к освобождению. Пока какой-то рыцарь под руководством Шераи надевал ему на руки кандалы, Третий даже не шелохнулся. Стелла бесновалась в своей камере, громко рыча и царапая стены и барьеры когтями. Тени Эйкена вились вокруг него, пока сам мальчик напрочь игнорировал присутствие Марселин, пытавшейся заговорить с ним. Только Клаудия холодно наблюдала за происходящим и будто бы знала, что задумал Третий. Но когда Пайпер встретилась с ней взглядом, она прочитала в глазах Клаудии страх: ведьма, как и все остальные, понятия не имела, чего Третий хочет добиться.
Может, он просто устал постоянно сражаться, рисковать собой и терять тех, кого любит. Может, он сдался, оттого и позволял рыцарям и магам, окружившим его со всех сторон, вести вперед.
Пайпер была готова пойти следом и напомнить каждому, что они будут иметь дело с ней, если попытаются навредить Третьему, но Николас успел перехватить девушку и перенес в зал суда, где уже собирались лидеры коалиции. Николас уселся рядом, закинув пятку на колено, и молчал. Через несколько минут слева расположился дядя Джон, чем сильно удивил Пайпер.
– Ты разве не представляешь Орден?
– Не сегодня.
– Но ты мог бы помочь! – возмутилась Пайпер, вцепившись в подлокотники с такой силой, что дерево громко скрипнуло. – Если бы ты был среди них…
– Я буду поддерживать тебя, а не его. Пойми, Пайпс, это ради нашей же безопасности.
– Ага, да, конечно. И поэтому вместо тебя… – она пригляделась к трибунам, где, предположительно, должны были расположиться главы коалиции. – Кто вместо тебя?