Это может быть маской, которую Гилберт тщательно держал столько лет. Фортинбрасу достаточно коснуться его и прочитать, чтобы узнать правду, и он был намерен сделать это.
Первым с оцепенением справился Данталион. Вампир громко рассмеялся, растянув губы в широкой улыбке, и огляделся, будто хотел увидеть реакцию остальных.
– Вот так, – наконец сказал он, все еще посмеиваясь. – Интересно. Очень интересно.
– Это просто смешно, – фыркнув, заметила королева Ариадна и посмотрела на Фортинбраса. – Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?
– Разумеется, Ваше Величество.
– В таком случае ты безумец. Безумец и Предатель.
– Если бы я был им, разве священный Нотунг не отверг бы меня? Нет, он принял меня. Признал мою кровь. И ты, Гилберт, это знаешь. Поэтому ты доверил его другому человеку. Нотунг не признает тебя законным королем. Нужны еще доказательства? – не отступал Фортинбрас, смотря на брата. Ему не нравилось, что каждое слово приходилось практически выталкивать из себя, что из-за этого Гилберт только мрачнел, а запах страха становился сильнее, но не мог остановиться: – Может, этого будет достаточно?
Его руки дрогнули, когда Фортинбрас поднял их, и магия едва не сорвалась. При виде сияющей короны, возникшей над ладонями, сердце болезненно заныло. Казалось, он до сих пор ощущал цепкие пальцы Розалии, ледяной холод, исходивший от нее, и страх смерти.
Фортинбрас надел корону себе на голову. В зале мгновенно воцарилась гнетущая тишина.
– Видишь, брат? – спросил он, слыша, как бешено стучит его ноющее сердце. – Корона меня не отвергает. Я – законный король великанов.
– Савацтар, – наконец процедил сквозь зубы Гилберт.
– Лаэртац, – с улыбкой ответил Фортинбрас.
– У тебя нет никаких прав на мою корону, – прошипел Гилберт, прожигая его ненавистным взглядом. – Только я являюсь единственным законным наследником рода Лайне!
– Ты – узурпатор, и мой долг – остановить тебя.
Лицо Гилберта побелело. Он резко поднялся, сжав кулаки, словно готовился напасть. Королева Ариадна уже подняла руку, чтобы остановить его, но передумала и обессиленно покачала головой.
– Согласно законам, – невозмутимо продолжил Фортинбрас, – если наследник рода Лайне не может принять корону по тем или иным причинам, право на нее имеет его ближайший родственник по линии отца или матери.
– Ты не мой брат! – прорычал Гилберт.
– Но Киллиан из рода Дасмальто – твой дядя. И мой, о чем я прошу не забывать. Он принял меня в свой род, и благодаря этому я могу претендовать на корону великанов. Нет, не так, – исправился Фортинбрас, сведя брови к переносице. – Я – единственный, кто может претендовать на корону великанов сейчас. Единственный достойный. Я был признан и короной, и мечом.
– Они осквернены, – возразил Гилберт инстинктивно.
– Они чисты и взывают к моей крови Лайне. К тому же, – Фортинбрас намеренно сделал паузу, расправил плечи и закончил: – я прошел Матагар, а ты – нет.
Гилберт дрогнул, но не отшатнулся. Вместо этого он уверенно направился к лестнице, спустился и, игнорируя мгновенно окруживших Фортинбраса рыцарей, бросил на него убийственный взгляд. Но Фортинбрас продолжил:
– Признай меня своим королем, и я прощу тебя за изгнание. Прими меня в род Лайне, и следующим королем станешь ты. И Нотунг, и корона признают тебя.
– Я никогда не позволю тебе занять мое место, – чеканя каждое слово, ответил Гилберт. С каждым его шагом воздух все громче трещал от невидимой силы, лишь часть которой была магией Фортинбраса. – Я – законный король великанов.
– Тогда пусть корона подтвердит это.
Гилберт сжал челюсти и остановился. Между ними было всего два метра и четверо рыцарей. Фортинбрас осторожно снял корону с головы и на секунду увидел, что она в синей крови Розалии, но, моргнув, вновь видел только сияющие серебро, хрусталь и алмазы.
– Надень ее и докажи, что ты достоин быть королем, – громко произнес Фортинбрас, протягивая корону Гилберту. – Докажи, что я лишь жалкий Предатель миров и не имею никаких прав. Ну же, не бойся. Ты же знаешь, что она настоящая. Надень ее.
Губы Гилберта сжались в бескровную линию. Чувство страха постепенно вытесняло ненависть и ярость. Гилберт знал, что, если наденет корону, она его отвергнет. Он действительно был узурпатором, но не мог этого признать.
Нотунг и корона великанов были созданы во времена первого Лайне как дар ему и всему объединенному им Ребнезару. Они не теряли своей особой магии даже спустя века, и кусочки рогов священного оленя Инглинг лишь укрепляли ее.
Гилберт не прошел Матагар – он не был признан священным оленем Инглинг и не принес кусочки рогов, которые были бы соединены с остальными с помощью магии и крови. Гилберт все еще был принцем, у которого были довольно шаткие права на престол, тогда как Фортинбрас, прошедший Матагар в установленные шестнадцать лет, даже с учетом изгнания мог стать королем. Фактически он и был королем все это время.
Если Гилберт попытается надеть корону, она убьет его. Если возьмет Нотунг в руки, тот не признает его. Гилберт проиграл из-за того, на что никак не мог повлиять – на момент Вторжения ему было тринадцать лет.
– Конечно, ты можешь сразиться со мной за право владеть короной, – добавил Фортинбрас, заметив, насколько пустым стал взгляд Гилберта. – Честный бой, без моей магии. Право выбора оружия за тобой. Или же я откажусь от притязаний на трон, признаю тебя законным королем, сниму все защитные заклинания с короны и передам ее тебе, если коалиция выполнит три моих условия.
Протестующий шепот, тихо перекатывавшийся по залу, вдруг стал значительно громче, настойчивее. Лицо Гилберта побледнело еще сильнее.
– Первое, – объявил Фортинбрас, перекрыв весь шум, – я буду жить под одной крышей с Гилбертом из рода Лайне. Вы можете подослать своих магов, охотников, рыцарей и прорицателей, чтобы они следили за мной или пытались контролировать каждый мой шаг. Но либо я живу в особняке принца Гилберта, либо ни о каком сотрудничестве с вами не может быть и речи. Второе: не пытайтесь заковать меня в цепи. Я буду жить согласно правилам вашей коалиции и подчиняться принцу Гилберту в пределах разумного до тех пор, пока мои руки свободны. И третье, – не дав лидерам коалиции даже слова вставить, Фортинбрас мгновенно продолжил: – Все мои спутники останутся рядом со мной, к ним применимы те же условия, что и ко мне. Взамен мы с Арне будем целиком и полностью на вашей стороне. Вы сможете рассчитывать на нашу магию так же, как на магию Первой с Лерайе и Четвертого с Рейной.
Он наконец решился посмотреть на Пайпер и увидел ее улыбку, крайне напоминавшую безумную. Фортинбрас старался не обращать внимания на отголоски ее страха и боли, мешавшие ему сосредоточиться, но теперь позволил им накрыть с головой. Видеть, что Пайпер здесь, и ощущать это магией – несравнимые вещи.
Девушка произнесла что-то очень тихо, и Фортинбрас мгновенно напряг слух и кивнул, прося повторить. Пайпер вдруг улыбнулась еще шире и прошептала:
– Хитрый засранец.
Он моргнул, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Только Пайпер могла назвать его так и при этом таким тоном, что сразу становилось ясно – он получил крайне хороший комплимент.
– Если позволите заметить, – неожиданно произнесла Сонал, наклоняя голову вбок, – то все, что он сказал – чистая правда. Он действительно готов верно служить коалиции, но лишь в том случае, если он и его спутники останутся свободны.
– Вот как? – насмешливо спросил Данталион. – И что, нам просто поверить ему?
– Без клятвы на крови это бессмысленно, – жестко произнесла королева Ариадна, стуча пальцами по подлокотникам.
– Я готов принести ее. За всех.
– Каждый из твоих спутников принесет клятву, – возразила Ариадна.
Фортинбрас сжал челюсти, но следом его лицо вновь стало непроницаемым.
– В таком случае я считаю необходимым максимально четко сформулировать слова клятвы для каждого из них. В преступлениях, в которых вы обвиняете меня, они не виноваты.
– Пусть будет…
– Как же это все-таки занятно! – едва не провыл Данталион, перебив мгновенно вспыхнувшую королеву. – Я приму твои условия, но лишь в том случае, если ты сделаешь кое-что.
– И что же вы от меня хотите?
– Избавь Стефана от сомнуса.
– Разумеется.
Будто он не собирался сделать этого сразу же, как с этим фарсом будет покончено.
– Как бы мне ни хотелось убить тебя здесь и сейчас, – спустя долгое время молчаливого наблюдения произнес принц Джулиан, – Время – это не та магия, с которой мы готовы так просто расстаться.
«Рассуждают о нас так, будто мы второсортные заклинания! – возмутился Арне. – Честное слово, они просто идиоты!»
С той самой минуты, как они выбрались из Башни, сакри впервые подал голос. Арне всегда был рядом, не уходил достаточно глубоко и не закрывался от мыслей Фортинбраса, но молчал. То ли копил силы, то ли не представлял, что сказать.
– Ты ведь не настолько глуп, – сказала королева Ариадна, подперев подбородок рукой, – чтобы добровольно идти к нам в рабство. В чем подвох, Третий?
– Никакого подвоха и рабства, Ваше Величество. Я лишь соглашаюсь быть верным вам и коалиции ровно до тех пор, пока мне и моим спутникам ничего не угрожает. Никаких судов или попыток убить кого-то из нас. Я обладаю знаниями и магией, которые необходимы вам, и принц Джулиан прав: Время – это не та магия, с которой вы готовы расстаться.
– Ты заявляешься к нам спустя двести лет и говоришь, что не виноват в предательстве, из-за которого погиб Сигрид, говоришь, что все, что тебе нужно, это сохранение ваших жизней и безопасность. Я правильно тебя понимаю?
– Правильно, Ваше Величество. Но Сигрид я все же не предавал.
– Тогда открой мне душу, Третий сальватор, и докажи искренность своих слов и намерений.
Фортинбрас сглотнул, заметив, что Гилберт наконец пошевелился. Они оба прекрасно знали, что благодаря Сердцу фей королева Ариадна могла заглянуть в душу и прочесть все, что ей было интересно, могла понять, лжет ли он. Но если Гилберт наверняка думал, что так его предательство будет доказано, то Фортинбрас боялся вновь пережить прошедшие двести лет всего за несколько секунд.