Третий, казалось, был точным отражением Гилберта, более взрослой версией. Он сидел за другим концом стола с той же грациозностью, что и Гилберт, но без явно видимого напряжения, смотрел уверенно, величественно, будто носил корону великанов, и ни на мгновение не переставал улыбаться.
Эйсу казалось, что Третий – бомба замедленного действия. Но, может, так на него влияли рыцари, феи и эльфы, наблюдавшие за ними из каждого угла. Эйс знал, что они здесь исключительно ради наблюдения, но боялся, что случится что-то, из-за чего им придется начать действовать. Например, Фортинбрас использует магию, чтобы навредить кому-нибудь.
Однако он сидел, молча изучая Гилберта, и нетерпеливо стучал пальцами по поверхности стола. Гилберта раздражало даже это – Фортинбрас намеренно двигал левой рукой, на которой было кольцо рода Лайне.
– Еда не отравлена, – как бы между прочим произнесла Шерая, медленно качая бокал с вином в руке. – Так, на всякий случай.
– Я знаю, – с вежливой улыбкой отозвался Фортинбрас. – Его Высочество не настолько глуп, чтобы пытаться отравить нас, когда мы уже принесли клятву, верно?
– Величество, – исправил Гилберт.
– Совершенно верно, Ваше Высочество, – невозмутимо произнес Фортинбрас.
Гилберт громко скрипнул зубами. На этот раз нервно захихикала Стелла. Гилберт метнул на нее возмущенный взгляд, а Джонатан лишь озадаченно покосился на девушку. Стелла, на секунду растерявшись, показала Гилберту зубы и демонстративно скрестила руки на груди.
– Я прав, Клаудия? – уточнил Фортинбрас, повернувшись к девушке. – Его Высочество не настолько глуп?
Она посмотрела на Фортинбраса так, словно хотела убить. Сальватор уверенно кивнул, улыбнувшись еще шире, и продолжил:
– Конечно же, мы знаем, что еда не отравлена. Вино, я думаю, тоже в порядке. Радданское?
– Эльфийское, – процедил Гилберт.
– Вот как. Жаль. Пусть подадут радданское.
Краем глаза Эйс заметил, как Эйкен втянул голову в плечи.
– Чем тебе не угодило эльфийское вино? – даже не скрывая раздражения, спросил Гилберт.
– Ничем. Для меня любое вино ужасно. Но Магнус любил радданское.
Стелла опустила руки и бездумно уставилась на пустой бокал перед собой.
– Разве не ты говорил, что готов помочь нам в любом деле? – спустя несколько секунд тишины спросил Фортинбрас, вперившись в Гилберта удивленным взглядом. – Ты поклялся, что пока моя магия служит коалиции, ты принимаешь нас как дорогих гостей. Это мелочь – подать вино, которое я прошу.
– Чем тебе не угодило эльфийское? – процедил Гилберт.
Фортинбрас приподнял уголки губ в улыбке и сказал, отчетливо выделяя каждое слово:
– Kensu oru ruina ters.
Стелла замерла на месте. Пайпер, моргнув, медленно повернула голову к Третьему, и он кивнул ей. Эйс ничего не понял. На каком языке тот сейчас говорил? Точно не сигридский, который Эйс тщательно изучал, и не их земной язык.
Гилберт вдруг легко взмахнул ладонью и, скривив губы, громко сказал:
– Лука, принеси радданское вино.
Фортинбрас улыбнулся. Эйсу эта улыбка не показалась победной – скорее печальной, вымученной, будто сальватор играл роль, которая ему совсем не нравилась. Эйс, тихо выдохнув, прижался к спинке стула, посмотрел на Николаса поверх головы Эйкена и пробормотал:
– Что это значит?
– Кажется, это кэргорский…
– «Твое оружие всегда сияет», – будто намеренно громко произнес Эйкен, посмотрев на каждого из них убийственным взглядом. – Вот что это значит.
К щекам Эйса прилила кровь. И, кажется, Эйкен даже пнул его ногу, будто не был уверен, что он успокоится. Или же это был Гилберт. Или Пайпер. Эйс был настолько растерян, что даже не мог понять.
Лука и Уннер принесли две запечатанные бутылки радданского вина и под пристальным взглядом Гилберта начали наполнять пустые бокалы каждого гостя.
– Эйкену тоже, – произнес Фортинбрас.
– О, и мне тогда, – с нервной улыбкой отозвался Николас.
– Он ребенок, – напомнил Гилберт, не обратив внимания на вмешательство Николаса. – Сколько ему вообще? Тринадцать? Двенадцать?
– Kensu oru ruina ters, – требовательно повторил Фортинбрас.
Эйс насторожился. «Твое оружие всегда сияет». Что это вообще значит?
Уннер, немного помедлив, с дозволения Гилберта налила Эйкену вина, и тот сразу же вцепился в бокал, будто боялся, что его отберут. Николас начал ворчать, что если уж Эйкену налили вина, то и его не следует обделять, но за него Фортинбрас почему-то не вступился. Он медленно постучал пальцами по столу, взял бокал и поднес его к губам. Однако мгновением позже он остановился, нахмурился и посмотрел на Пайпер. Эйс напрягся, а после чуть не подскочил на месте, услышав ледяной голос Клаудии:
– В чем дело, Золотце? Тебе нужно особое приглашение?
Пайпер беспомощно посмотрела на девушку, и Эйс с ужасом заметил, что ее глаза наполнились слезами. Но она быстро заморгала и подняла бокал. Стелла повторила ее действия с абсолютно пустым лицом, Эйкен – едва не вжав голову в плечи.
Не сговариваясь, они одновременно выпили вино. Это действие выглядело и как тост, и как жест памяти. Эйс ожидал, что последует хоть какое-то объяснение или подсказка, но ничего подобного не было.
Фортинбрас смотрел на Гилберта со смесью интереса, вежливости и издевки. Стелла демонстративно делала вид, что никого не замечает, но изредка отвлекалась на еду. Клаудия просто смотрела перед собой. Эйкен сидел, вжав голову в плечи, и хмурился. Пайпер смотрела на Эйса и будто ждала, что он что-то скажет, но когда тот уже открывал рот, она качала головой, вымученно улыбалась и утыкалась в тарелку перед собой. Однако к еде не притрагивалась.
Эйсу хотелось закричать. Он не понимал, почему Пайпер то берет в руки столовые приборы, то откладывает их, с нервной улыбкой отвечая Гилберту, что совсем не голодна. Почему не вмешивается в его спор с Фортинбрасом, почему не смотрит на Эйса или дядю Джона. Иногда она даже не отвечала им, хотя точно слышала вопрос.
Прямо посреди спора, когда Гилберт, не отступая, доказывал, что коалиции важно знать, откуда они явились, Фортинбрас поднялся, оглушительно скрипнув стулом. Всего на мгновение, но в движение пришел каждый присутствующий. Шерая вскинула руку, готовая остановить сальватора, рыцари, феи и эльфы напряглись, сделав шаг вперед. Эйс, не отдавая себе отчета в действиях, приподнялся, но вдруг его тело просто застыло, чем-то схваченное. На секунду магия взбесилась, и этой секунды хватило, чтобы понять – Фортинбрас обездвижил каждого с помощью Времени. Каждого, но только не Пайпер.
– Все нормально, – резко произнесла она, будто не замечая всеобщего оцепенения. – Я просто не хочу есть, ясно?
– Ясно, – согласился Фортинбрас, остановившись точно между ней и Гилбертом.
Коротко улыбнувшись Гилберту, Третий уперся рукой в спинку стула Пайпер, наклонился ниже и взял одну из вилок, а затем, немного подумав, подцепил маленький лист салата с тарелки Пайпер и съел его. Никого не замечая, Фортинбрас внимательно разглядывал содержимое тарелки: аккуратно нарезанные кусочки идеально прожаренного мяса, овощи в кисло-сладком соусе, листы салата, после чего выбирал что-то одно и пробовал. Эйс испытывал непреодолимое желание кинуть в него вилку, а лучше нож. Фортинбрас даже не притронулся к своей порции, так почему…
– Все нормально, – произнес Третий, на секунду скривившись. Эйсу показалось, что он хотел прижать руку ко рту, будто останавливая приступ тошноты, но сдержался. – Яда нет. Ты можешь спокойно есть.
Пайпер испуганно смотрела на него, должно быть, целую вечность, – на самом деле всего пять секунд, Эйс специально считал, – пока чей-то хриплый голос не произнес:
– С каких пор ты пробуешь чужую еду на наличие яда?
Николас испуганно взвизгнул, подскочив на месте, и обернулся к раскрытым дверям. С губ Шераи сорвался облегченный выдох, мгновенно сменившийся напряженным смехом Гилберта. В дверях столовой стоял одетый с иголочки и сияющий Стефан. Короткие каштановые волосы были аккуратно зачесаны от лба к макушке, губы расплылись в улыбке, а глаза сверкали бронзой. На выглаженных пиджаке, рубашке и брюках не было ни складочки, будто Стефан вновь собрался на празднество к феям. Марселин рядом с ним выглядела как человек, которого только что вытащили из кровати: мятая кофта с кофейным пятном, растрепанные черные волосы, собранные в низкий хвост, и полная растерянность на лице.
– Я подумал, что Марселин шутит, – с улыбкой произнес Стефан, кивнув на девушку, – потому что поверить, что сам Третий сальватор здесь, а Гилберт еще не попытался закопать тебя где-нибудь в саду… Это невозможно. И как же ты выторговал себе милость?
– Разве похоже, что я ее выторговал? – невозмутимо отозвался Фортинбрас, выпрямившись во весь рост. – Его Высочество все еще считает, что я опасен. Ах да, кстати, – он повернулся к Гилберту, лицо которого мгновенно стало мрачнее, и добавил с улыбкой: – Теперь ужин действительно стал приветственным.
Гилберт едва не свалился, когда от злости пнул воздух, но, заметив пристально смотревшего на него Энцелада, мгновенно остановился. Шерая, идущая за ним по пятам, только вздохнула, будто совсем не была удивлена. Энцелад, на самом-то деле, тоже: вспышки гнева Гилберта были частым явлением, и неудивительно, что после появления Третьего сальватора они лишь усилились.
– Ужин прошел неудачно?
– Если я еще хоть раз увижу, как он и Стефан разговаривают…
– Все было лучше, чем я ожидала, – вставила Шерая. – Стефан спас ситуацию.
– Ты издеваешься? – взвился Гилберт. – Он же только проснулся!
Удивительно, что сорвался он только сейчас – прошло не меньше трех часов, полтора из которых Энцелад ждал, когда ужин закончится. Если бы он был там и следил за Третьим сальватором, этого ожидания бы не было.
Но Гилберт почему-то решил, что Энцелад не справится.
– Ты считаешь, что я слабак?
Гилберт мотнул головой, уставившись на него как на умалишенного, и растерянно заморгал.