Арктур и Леда бросились в дом.
– Над нами дроны, много дронов. Они знают, что мы здесь! – закричала Леда. – Арктур, разбуди всех и собери еды. – Леда выскочила на порог дома и увидела хвост пяти дронов, летевших косяком. – Так много и без маскировки. Они идут следом.
Девушка быстро собралась с мыслями. За долгие годы она проработала множество сценариев и знала, как действовать сейчас, но руки почему-то тряслись, а сердце билось как заведенное. Она ринулась к детям, разбудила и наскоро натянула одежду. Строго наказала сидеть у выхода и даже не шевелиться. Там уже стояли Альдерамин и Фомальгаут. Леда схватила заранее заготовленный рюкзак и влетела в комнату Кастора. Старик уже оделся, но мучился с обувью – пятка никак не хотела влезать в ботинок. Девушка опустилась на колени и стала заталкивать ногу в обувь.
– Проклятый башмак! – выкрикнула она, и ботинок сдался. – Скорее, времени мало.
Но Кастор даже не пошевелился.
– Что ты сидишь, вставай. – Леда резко потянула его за сухую руку, костяшки хрустнули от такой грубости, но старик не сдвинулся с места.
– Вот ты и приведешь свой «плохой план» в действие. – Кастор выпрямил спину, будто перестал болеть и снова стал сильным, крепким, надежным. – Я остаюсь.
– Нет!
– Со мной вы не дойдете, ты сама понимаешь.
– Нет, дедуль, нет! – Леда закричала.
– Время сейчас как никогда ценно, а ты его тратишь. Соберись, – совсем сурово сказал он, – ради Лилии и Крокуса.
Леда быстро обняла старика. Она хотела задержаться в его объятьях дольше, остаться вот так – пусть отдел ПЭ застигнет их в этой позе, пусть мир рухнет, она не отпустит его, – но у нее была другая миссия. Она развернулась и, не произнеся ни слова, ушла. Кастор и так все знал – девушка миллион раз повторяла, как любит его, как благодарна за каждый день своей жизни здесь. Он научил ее жить и любить, наслаждаться рассветом, отпускать боль, разговаривать со вселенной, слышать дыхание леса.
Леда побежала со всех ног, она знала каждую тропинку и много раз представляла, как пойдет этой дорогой уводить злодеев от своих, от родного дома, жертвуя собой и своей жизнью. Сейчас жертвовали ради нее, ради Лилии, ради всех. Следом метровыми шагами бежал Мирах, несший на спине Лилию, Поллукс с Крокусом и остальные. Меньше чем за минуту они добежали до ручья, где ребята остановились на секунду.
– А Кастор? – спросил Поллукс.
Леда молча мотнула головой. Ни секунды на раздумья и сожаления. Они знали, что когда-нибудь этот день настанет, но никто не задумался, почему это случилось именно сегодня.
– Сейчас без остановки до скал примерно два часа, не отставать и не падать. В пещерах отдохнем, дальше дорога будет в гору.
Она ловко перебралась на тот берег и остановилась. В самом узком месте реки можно было пройти по валунам и камням, почти не промочив ноги. Парни прошли этот путь намного медленнее, неся на плечах детей. Леда то и дело поглядывала вверх, в любую минуту ожидая дронов, но небо оставалось чистым. Все происходило достаточно быстро: вот уже Альдерамин вскочил на первый камень, за ним готов прыгнуть Фомальгаут, и настанет очередь Арктура. Эта небольшая секундная заминка подарила ему паузу, чтобы проанализировать ситуацию. Столько лет ренегаты жили в лесу, и никто их не тревожил, а с его приходом отдел ПЭ разыскал дом в два счета. Арктур проверил авиком на руке, прошелся по карманам – он мог по неосторожности оставить его при себе. Однако точно помнил, как бросил часы на тумбочку, как делал это при каждой ночной вылазке. «Может, есть другой способ слежки?» – осенило его. Он окликнул Фомальгаута.
– Скажи Леде, что я остаюсь с Кастором.
От внимания девушки не ускользнула эта сцена. Арктур махнул ей на прощание и побежал обратно. Свидятся ли они снова… Девушка смотрела, как быстро удалялась фигура парня, а потом сама бросилась бежать, нагоняя родных.
Идеальная система Кастора работала долгие годы, до сегодняшнего дня. Он стоял в центре кухни, ноги предательски дрожали, но не от страха, а от усталости. В последние дни даже поход в туалет требовал таких невероятных усилий, что проще было вовсе не есть, чем так мучиться. А еще кашель донимал, выворачивал наизнанку. Конец близок, он знал это, но в мечтах последний день проводил с родными, слушал песни Леды, гладил мягкие волосы Лилии и целовал в макушку Крокуса. А сейчас напротив старика стоял совершенно незнакомый молодой мужчина, с ног до головы упакованный в легкую броню, на лице – балаклава, видно только глаза, а над ними – неподвижные черные брови. В руке зажато оружие, дуло смотрело на Кастора бездонной пропастью.
– Я знал, что умру скоро, но не думал, что от чужих рук. – Старик обогнул бойца и зашаркал в сторону кресла. – Разговор будет долгий, а ноги меня уже не держат. Да даже если он будет короткий, то пусть я умру в любимом кресле.
– Где остальные ренегаты, Кастор Антарес? – Твердая рука армейца, державшая оружие, качнулась, следуя за стариком.
– Я думал, вам известно. Разве нет? Вы же нас как-то нашли и имя мое знаете.
– Где Арктур Беллатрикс?
Кастор ухмыльнулся, потому что знал, что его семья вместе с новым членом перешла реку и уже сломя голову бежит по заросшим тропам, потом через перевалы, в соседнюю деревню таких же изгоев. И там им не будут рады, но точно не выгонят. Еще день-два – и они в безопасности.
В дверях послышался беспорядочный грохот, по лестнице забарабанили тяжелые берцы. В хижину вошли двое солдат и под руки вволокли тело. Голова безжизненно болталась из стороны в сторону, черные волосы-сосульки растрепались, пара капель крови упала на грязный пол.
– Арктур! – жалобно взвыл Кастор, но парень был практически без сознания. Разбитое лицо, кровь, опухшие, еще пока красные кровоподтеки.
– Мы нашли еще одного поблизости, он сам бросился к нам в руки.
Высокий с пистолетом перевернул Арктура на спину.
– Вот и Арктур Беллатрикс. Где остальные ренегаты, старик? Отвечай или я его убью. – Чернобровый направил оружие на юношу.
Арктур застонал. Голос показался ему знаком, но он не зафиксировал эту мысль, а отпустил в свободное плаванье, как миллион других, которые возникают в голове в такие моменты.
– Нет никаких других ренегатов, только я и старик, – прохрипел он, закашлялся и ухватился за бок от нестерпимой боли в районе ребер.
Кастор от природы обладал актерский талантом, о котором и сам не знал. Жизнь ему дала шанс сыграть последнюю роль. Он рассмеялся, что было мочи, захохотал как ребенок, запрокидывая голову назад.
– Глупцы, а вы кого надеялись здесь найти? Толпу ренегатов? Все мертвы! – И снова дикий смех. – Никого больше не осталось, здесь только я и этот мальчишка.
Высокий чернобровый опустил пистолет и еле заметно кивнул в сторону старика. Один из курсантов быстро подошел к Кастору и ударил его по лицу. Этого ему показалось недостаточно, и он добавил шокер. Арктур попытался встать, но чернобровый наступил ему ботинком прямо на бок. Кастор затрясся всем телом, издавая неприятные булькающие звуки, а потом сразу обмяк, как только от его тела убрали шокер. И стало вдруг тихо, только Арктур хрипел.
– Сколько вас было? Кто еще остался, признавайся, Антарес, или будет хуже.
Кастор очнулся, отдышался, и чернобровый снова задал вопрос.
– Первым не стало Альзирра, за ним – Брахиума. Потом ушли Теят и Регор, а за ними их дети – Нави и Алькор. Был еще Мицар…
– Довольно! Ты останься со стариком, остальные прочешите местность, этого я беру с собой. – И солдат пнул Арктура в бок. Наклонился и, схватив за ворот, потянул вверх. – Поднимайся!
Люди вывели Арктура в лес и бросили под ближайшее дерево, а сами рассредоточились по округе, чтобы найти следы людей. Парень не пытался бежать. Боль справа была нестерпимой и усиливалась при каждом вдохе, а при кашле казалось, будто грудь сломается пополам.
– Ты всегда меня поражал. – К Арктуру быстро приближался главный, почти крича на него. – Малохольный, слабый, не собранный.
– Саиф? Это ты?
– А кто же еще? – Чернобровый стянул балаклаву, открывая лицо, полное ярости и злости, ноздри раздувались, а вокруг носа и на лбу собрались морщины. Арктур рукавом стер кровь и еле встал, хватаясь за ствол дерева.
– Ты… Ты… – Арктур нашел в себе силы подняться.
– Что? Ты вечно ныл, что жизнь несправедлива, ты витал в облаках, пока другие искали пути решения. Что ты знал о жизни родителей? Они вечно от тебя скрывали, как им было тяжело нас растить, какие огромные долги им оставил наш дед. Мы практически не видели отца, потому что он работал как проклятый, чтобы сделать нашу жизнь проще. Но в итоге проще было только тебе. Ты знаешь, что родители оставили мне семьдесят процентов своего долга, а тебе только тридцать, потому что жалели тебя?! Все, что тебе нужно было сделать, – это работать, жениться, завести пару детей. Но даже с такой простой задачей ты не мог справиться и выбрал путь протеста, а он всегда приводит в тупик. Ты жалок и совсем ничего не знаешь об этом мире.
– Да как ты смеешь! – Арктур что есть силы толкнул брата в грудь, но тот лишь слегка пошатнулся, а вот сам он скрючился от боли, прижался здоровым боком к дереву и сполз по нему к земле. – Это ты ничего не знаешь о жизни вне системы…
– Тебя ждет наказание, и я не стану препятствовать. Даже не думай бежать. – Саиф натянул маску обратно и отошел в сторону, где группой стояли бойцы.
– За домом есть что-то похожее на захоронения. Мы вскрыли одну из могил и нашли кости. Там по меньшей мере сорок тел.
– Приведите Антареса.
Двое в черном быстро притащили старика. Он не пытался сопротивляться, ноги безвольно волочились по земле, оставляя еле заметные следы. Его поставили на колени, но Кастор без сил согнулся и чуть было не упал в грязь. Тогда два бойца подхватили его за под руки и держали, почти распяв.
– Сколько вас всего было? Назови точное число.
Кастор из последних сил попытался выпрямиться и посмотреть на Арктура.