онам и, аккуратно, наступив на остатки подоконника, прыгнула, на ходу, расправив крылья. Долетела до озера и, увидев мужа в ипостаси получеловека, сидящего на берегу, спряталась за ближайшей скалой, наблюдая за ним.
– Что ты хотел мне сказать своим «но»? Я не могу с тобой поговорить на дне. Ответь! Слышишь? – проорал.
Тишина. Озеро не шелохнулось, тогда Эрганлавдий схватил большой камень и бросил в воду.
– Отвечай, и вообще кто ты, паук тебя побери! Я – повелитель пауков и имею право всё знать!
Ликорис, притаившись, напряглась, вглядываясь в серебряную озёрную поверхность.
– Не ори, – послышался грозный голос. – Твоя жена не сможет зачать дитя естественным способом, потому что ты не ворон.
– Что? Но во мне же есть воронья сущность. Почему тогда не сможет?
– Ты – паук, ворона в тебе ничтожно мало. Тебе надо было жениться на паучихе. Возьми второй женой золотоглазую паучиху – Ласку, за которую все твои пауки сходят с ума.
– Я люблю Ликорис.
– Тебе нужен наследник?
– Да.
– Тогда тебе его родит Ласка.
– Я не хочу иметь вторую жену!
– Твой отец тоже не хотел. Ты знал, что твоя мать была не паучиха?
Эрганлавдий опешил и ударил кулаком по воде.
– Врёшь.
– Как знаешь. Она тоже из ворониц, эта тайна известна колдуну, но твой отец приказал ему никогда не говорить об этом.
– Если это так, значит, во мне от ворона больше, чем кажется.
– Однако этого не достаточно для зачатия дитя от чистокровной вороницы.
– Я убью эту Ласку, она мне не нужна.
– Не спеши с выводами, хотя бы посмотри на неё.
Эрганлавдий не стал больше спорить и, обратившись, пополз в замок. Ликорис, пребывая в шоке от услышанного, взлетела.
– Не мешай повелителю. Ему нужен наследник, чтобы привести клан к лучшему питанию. И он его получит только от чистокровной паучихи, – донёсся до неё грубый голос из серебристых глубин озера. Она, пролетев по кругу, спустилась к нему.
– А как же я? Никто из нашего рода не перенесёт измены. Мы – гордые птицы!
– Это не измена, дай согласие на вторую жену. Касаки уже вымерли, землероек мало и они не плодятся так много, как нужно на полноценное питание паукам. Скоро придёт голод, и ты со своей гордостью будешь виновата в этом.
– Кто ты вообще такой? Что ты? Колдун?
– Ты проницательна. Да, во мне душа самого первого колдуна этого рода и мне сотня тысяч лет.
– А есть другой способ зачатия? Мать же Эрганлавдия зачала от зелья с перьями моего отца.
– Есть.
– Какой?
– Не положено тебе всё знать. Такова ваша судьба. Иди, и не мешай ему. Ласка родит нужное дитя.
Ликорис, негодуя, опять взлетела, летя наперегонки с ветром, и только успела залететь в окно спальни, как вошёл муж. Его глаза опасно сузились.
– Где ты была?
– Нигде.
– Не ври мне, ты только что сложила крылья. Я же запретил тебе летать здесь. Ты смерти ищешь?
– Да! Я была с тобой на озере! Всё слышала. Ты возьмёшь вторую жену. Я не прощу тебе этого. Если ты это сделаешь, не хочу жить! Лучше убей меня и тогда женись, на ком хочешь!
Он быстро преодолел расстояние между ними и хлестнул её по щеке.
– Не смей так говорить со мной!
Она схватилась за щеку, глаза загорелись изумлением и негодованием.
– Теперь ты и бить меня начнёшь?
– Нет. Но и говорить со мной в таком тоне не позволю, – схватил за плечи и сжал, впиваясь длинными пальцами в тело, невольно, оставляя синяки. – Ты жена повелителя и веди себя с мужем достойно!
– Ненавижу этого паука в озере. Эту… Ласку. Пусти.
– Перестань! Немедленно! покорись, жена, – он сделал акцент на этом слове, глаза сузились и покраснели, сорвал с себя рубашку, спустил штаны до колен, на теле начала образовываться паучья чёрная щетина, и впялился в неё таким взглядом, что она затряслась. – На колени! – его голос изменился до неузнаваемости.
Она опустилась около вздыбленного члена и подняла на него взгляд. Его черты лица заострились, подбородок поднялся, давая понять, что разговор исчерпан и теперь только её действия могут либо смягчить его, либо ещё больше разъярить. Ликорис осознала, что муж в бешенстве, это была первая их ссора, и впервые увидела его гнев, направленный на неё. «Прости…» – летало в мыслях, покорно опустила голову и открыла рот. Он сразу вошёл в него и начал насиловать её покорность, вбиваясь на всю длину, не думая, о том, что ей может быть больно или не хватать воздуа. Его руки переместились на затылок жены и прижали сильнее. Она стала задыхаться, кряхтя, но не отодвинулась, принимая наказание как должное. (Законы запрещают говорить с мужем в таком тоне, тем более с повелителем). Эрганлавдий это понимал и всё же не смог остановиться, пока не кончил и, оттолкнув её, обратился в паука, раскрыл пасть, клацнул зубами так, что вороница вздрогнула и сжалась, выполз, хлопая дверями, что та слетела с петель. Она закрыла лицо руками и хотела разреветься, но не смогла, гордость не позволила пролить слёзы. «Я сама виновата. Он мой муж и повелитель. За такой тон, наши вороны могли и кинуть к варкам».
Эрганлавдий выполз в погреб и напился, хотя склонности к алкоголю никогда не имел. Его некоторые воины находились в зале у камина и, проводив взглядом повелителя в разъярённом состоянии, переглянулись.
– Что с ним?
– Да, странно, вроде как медовый месяц, должен быть в покоях жены, а он пополз в погреб.
– Может, жена что–то вытворила.
– Наверное, тогда почему он не выволок её для наказания? Порки во дворе, как это делали все повелители. Точно, всё странно.
Ликорис слышала разговор воинов, так как пошла за мужем, притаилась у стены зала прямо при входе без дверей и ужаснулась. «У них порют провинившихся жён! Так вот о чём предупреждал брат, когда говорил быть умной и хорошей женой. Какой кошмар» – тихо пошла дальше, спустилась в погреб по каменной узкой лестнице, сильно пахнуло сыростью, поморщилась, и двинулась вглубь. Вышла к бочонкам с вином и заметила в темноте мужа пьющего вино залпом, громко глотая, прямо с большого бочонка.
– Эрганлавдий… – тихо позвала.
Он резко развернулся, уронил полупустой бочонок, глаза сверкнули, озаряя темноту алым сиянием.
Она присела на колени.
– Прости… я глупая вороница, если на то воля богов, и я не могу иметь детей, то разрешаю взять тебе вторую жену, – её голос не дрогнул, глаза остались сухими, но гордая душа обливалась кровью.
Он стремительно подполз, хватая лапами за спину, как куклу, и приблизил пасть. Она зажмурилась, не зная, чего ждать, а в следующий миг, почувствовала его горячие поцелуи на шее. Распахнула глаза и увидела мужа в человеческом виде. Он в мгновение ока разорвал её ночную рубашку, захватывая обеими руками грудь, потирая большими пальцами соски, засасывая один так, что Ликорис сразу часто задышала, покрываясь испариной, взял за гибкую талию, усадил на одну из бочек, развёл ноги и внедрился языком в жаждущую плоть. Она, откинув голову, застонала, засунув пальцы в его шевелюру. Он привёл её к экстазу, и как только почувствовал первую влагу, спустил штаны, взял на руки, помог обхватить себя и резко вошёл, двигаясь быстро и рвано. Погреб наполнился их обоюдными стонами: его хрипящими и её нежными.
– Я люблю тебя… – выдохнула.
– Я хочу только тебя…
Спустя небольшое время они взорвались, заливая друг друга обильными любовными соками.
– Я никогда и никого не возьму второй женой. Никто не будет претендовать на твоё место, запомни это, но всё–таки возьму эту девку и сделаю с ней паучёнка, ради моего клана.
– Понимаю, тебе нужен наследник.
– Нет, не понимаешь, он нужен мне только, чтобы колдун рассказал, как попасть в мир людей. Этот байстрюк никогда не станет наследником.
– Но как же?
Он поцеловал её в губы.
– Мы найдём способ, чтобы зачала ты. Отец нашёл и я найду. Истинный наследник у меня будет только от тебя, – укрыл её камзолом, бережно взял на руки и понёс через весь замок в их покои. Воины, находящиеся в зале, украдкой наблюдали за идущим повелителем с женой на руках.
– Похоже, госпожу такие наказания не коснутся.
– Да, наверное, это и есть настоящая любовь.
– Она невероятно красива.
– Думаю, тут дело не только в красоте, госпожа нашла ключ к его сердцу.
Глава 6. Царство воронов
На рассвете Ликорис с мужем и его лучшими воинами выбрались из пещеры в её мир. Он снова вдохнул всей грудью аромат леса.
– Идём вглубь, там больше того, что нам нужно.
Они пошли в лес, вороница по ходу собирала коренья, хвою, сухие ягоды и даже редкие блеклые цветы, растущие в тумане и постоянно холодном климате, и всё передавала воинам в мешки. Эрганлавдий просто шёл рядом и любовался лесными красотами.
– Хочешь полетать? – обнял, когда мешки набрались.
Она опешила от его вопроса.
– А можно?
– Здесь да, это же твой мир. Я полетаю с тобой, – а вы идите домой.
– Но повелитель! Это же опасно оставаться здесь вам самим.
Его брови сурово изогнулись и воины отступили.
– Вам лучше знать, – процедил Вобин и они ушли.
Эрганлавдий закрыл глаза и напрягся, расправил могучие чёрные крылья, не обращаясь в ворона. Ликорис сделала тоже самое. Муж с женой взялись за руки и взлетели. На ней находилась вуаль, закрепленная брошами на плечах в виде пауков. Кроны многолетних деревьев остались далеко под ними, за лесом виднелся замок Яна, а дальше тёмной точкой родительский.
– Хочешь с кем–то встретится из близких?
Она кивнула.
– С мамой.
– Летим.
Они полетели в сторону родительского замка. Ветер усилился, погода начала портиться. Спустя несколько часов прилетели и опустились у входных ворот. Постучались. Часовые на башне увидели дочь Роланда и Сакуры и открыли ворота, опустив мост. Ликорис с воодушевлением завела за руку мужа.
– Когда увидишь родителей, поймешь, откуда моя красота.
– Не сомневаюсь.