– Ты хочешь медленного и нежного вхождения, или бурного и резкого?
В ответ опять ненависть в глазах.
– Значит, решу сам, – он нарочно начал раздеваться перед ней, и когда снял штаны с уже стоящим членом, её глаза расширились от страха.
– Мне приятен твой взгляд. Я сейчас вымоюсь и приду, подожди, красавица, – слова сопроводил двойным нажатием на лобок с чёрным пушком. – И сразу войду сюда, – пальцы раскрыли нежные лепестки и вошли внутрь. – Какая горячая дырочка. Член дрогнул, и на головке выступила прозрачная капля, – а после посмотрим, откроешь ли ты ротик. Главное, запомни, в анус мы жён не имеем и этот вход у тебя останется девственным навсегда, – его рука легла под её ягодицы, погладил его одним пальцем, слегка, входя. Сколопендра вся сжалась. – Не бойся, это правда, такому унижению подвергаются наложницы, но мы имеем права их иметь только до женитьбы. Как ты уже слышала, у меня есть две, ждут в замке, чтобы в очередной раз ублажить меня, однако по нашему приезду и объявлению тебя женой, их сожгут. Таковы наши законы.
Сколопендра зажмурилась и отвернулась, всем видом, выражая презрение.
– Строптивая девочка, нам позволяется бить жён, чтобы стали тихими и покорными, если непокорны сразу, однако почти все паучихи впитывают почтение к мужу ещё с молоком матери и такое бывает крайне редко. Очень прошу тебя, покорись, иначе я не смогу с тобой вернуться домой. Мне придётся наказывать тебя столько в твоём доме, пока ты не поймешь, как должна относиться ко мне. А мне нужно поскорее возвращаться.
Иначе, если я привезу такую жену, и ты там оскорбишь меня, повелитель сразу прикажет отрезать тебе язык, а тебя сжечь при всех, да ещё и голой в назидание юным паучихам. Сколопендра опять распахнула глаза, зрачки расширились. Лицо отразило всё, что она хотела сказать, но кляп не позволил, хотя уже и мычания не было. Паук вымылся, ещё сильнее наполнив покои травяным ароматом свежести. Подошёл, не вытираясь. Сел между её стройных ног. Захватил грудь, сразу начав мять и массировать. Его нежные руки поглаживали по напряжённому телу, периодически возвращаясь к груди, продолжая уделять ей большее внимание. Соски уже стояли колом, и он понимал, что сколопендра, хочет его также как и он, только ещё не понимает этого в силу неопытности.
– А теперь, куколка, займёмся твоей нетронутой ни кем девочкой, – ладонь накрыла лобок, погрев немного. Пальцы плавно спустились вниз, и нашли самую чувствительную точку, начав проявлять к ней ещё большее внимание, чем к груди. Сколопендра держалась, как могла, но тело предало и она, простонав, залила эти наглые пальцы внутренним соком.
Он улыбнулся и показался ей ещё красивее.
– Я рад, почувствовать твою влагу на своих пальцах. Это главный признак, того, что ты сексуальна и темпераментна. Для меня это очень важно. Я не могу любить жену раз в неделю. Мой темперамент захочет обладать тобой каждую ночь.
– Сейчас я подготовлю твоё маленькое влагалище к вхождению моего большого члена. Знаю, он у меня далеко немаленький и поначалу тебе будет нелегко. Со временем твои стеночки подстроятся под мой размер, и ты начнёшь испытывать оргазм. – Всё это время, пока паук говорил, его пальцы плавно входили неё и также нежно выходили. Он расставлял их внутри, мягко растягивая стенки.
Она, нехотя, залила их ещё большей влагой.
– Хорошо, очень хорошо. Ты должна полностью расслабиться и тебе будет легче меня принять. Кстати, твою девственную преграду, я уже почувствовал. Поверь, я буду очень аккуратен. Боль пройдёт быстро, – его низкий голос со щекочим тембром, окутывал так, что она уже поняла это точно конец её девичьей тупости и разбалованности. И этот красавец – паук, как назло, ей сильно нравился. «У него такая совершенная фигура, как у лучших наших мужчин: отца, братьев и самых сильных воинов. А член! Я боюсь его. Он такой большой. Он порвёт меня. Надо попытаться расслабиться. Я завтра стану его женой, а скоро хозяйкой нашего замка. Нашего? О, похоже, я уже начинаю здраво размышлять. Да, он побил меня, но я сама виновата, пора принять настоящего мужчину, способного привести меня в рай любви».
Вобин погладил несколько раз бёдра с внутренней стороны и пристроился.
– Потерпи, милая… – медленно начал входить, продвигаясь, миллиметр за миллиметром и достиг преграды. – Сейчас, произойдёт боль, но только один раз. Ты прекрасна, – вошёл резче и пробил её. Сколопендра вздрогнула, но не замычала. Его движения стали более размеренными, однако оставались такими же мягкими. Он пришёл к взрыву и сжал девичьи бёдра обеими руками.
– Завтра я женюсь на тебе и мы уедем ко мне. Ты станешь покорна?
Она, нехотя, кивнула. Он улыбнулся.
– Я рад, поверь, ты не пожалеешь. Я буду любить тебя, защищать, вкусно кормить, а наши лучшие швеи шить тебе такие же прекрасные наряды, как и ты сама, – развязал её, вытащил кляп и присел рядом.
– Ты станешь моей женой?
Пауза. Паук дотронулся большим пальцем до губ сколопендры, проведя по нижней.
– Да, – после этого ответа, наклонился и засосал мягкие влажные губы. Она поддалась, и этот глубокий поцелуй наполнил их тела новым желанием. Второй раз он овладел ей уже без жгутов и кляпа, наслаждаясь её стонами и полным раскрытием. Её было ещё немного больно, но эта боль быстро проходила, наполняя женственностью и нарастающим желанием стать его женой.
Рассвет.
Вобин проснулся и, посмотрев на невесту, поцеловал в лоб, мимолётно обратив внимание на алое пятно крови на простыне. Она открыла глаза и уставилась на него.
– Доброе утро, любимая.
Сколопендра отвернулась.
– Почему ты не отвечаешь? – его брови нахмурились. – Мужа положено приветствовать всегда когда видишь, утром, с охоты, с дороги, с боя.
– Ты мне ещё не муж.
– Но сегодня стану им. И потом ночью мне показалось, ты уже стала покорной.
– Тебе показалось.
– Ошибаешься, ты была покорной, – резко развернул её и встал на руки.
– Отстань, – она попыталась его оттолкнуть, упёршись в стальную грудь.
Паук, молча расставил ей ноги ногой, взял одной рукой под бёдра и резко вошёл. Она вскрикнула.
– Я предупреждал о наказании, если не станешь покорна, – его движения сильно отличались от нежных ночью. Член бил грубо. Сколопендра напряглась, пытаясь отстраниться, но он ещё сильнее прижимал девичьи бёдра к напряжённому члену. Удары нарастали. Вобин знал, что этим приносит ей боль, когда она не была расслаблена и подготовлена к его внушительного размеру члена, но останавливаться не хотел, наказывая таким яростным сексом.
– Отпусти!
– Терпи, ты моя и скоро станешь моей женой. А наши жёны расставляют ноги всегда, когда нам это надо.
– Пошёл ты.
– Неправильное поведение, – ударил членом ещё несколько раз и вышел, перевернул её задом к себе, заставив встать на четвереньки, намотал волосы на кулак, оттягивая голову назад и снова вошёл, продолжая подобные толчки.
– Готовь рот, завершать буду в нём.
– Нет. Я откушу твой поганый член.
– Попробуй только и очень сильно пожалеешь, – вышел, переполз к её лицу, взял за щёки, надавил и тыкнулся головкой в плотно закрытые губы. – Открой.
Она промычала.
– Тогда я кончу тебе в ухо, – повернул голову невесты к головке и начал ею сильно тереть ушную раковину.
– Ты извращенец! – в этот момент его член оказался у неё во рту. Она расширила глаза, не понимая, что делать с этой огромной штукой.
– Убери зубы, я буду аккуратно двигать им, а ты облизывай.
Конечно, она попыталась укусить. Он вытащил член, распластал её на постели, добил во влагалище до своего апогея, встал, взял ремень с брюк и намотал на руку.
– Повернись на живот.
– Зачем? – глаза уставились на его руку с ремнём. – Ты что совсем уже? Что тебе ещё нужно? Поимел же меня с утра как хотел!
Вобин не стал отвечать, перевернул её сам на живот и, раскрутив ремень, начал лупить по розовым ягодицам, которые быстро становились красными.
Кластримия заорала, пытаясь вырваться, однако ей это было не подвластно. Паук одной рукой держал за затылок, другой – лупил. Вскоре на нежной коже образовались багровые полосы.
– Ты будешь покорна всегда.
Вопли становились ответом.
– Если не покоришься, то от твоих соблазнительных ягодиц скоро останется кровавое месиво, но я выбью из тебя всю дурь, – следующий удар оказался решающим, кожа горела, проступила капелька крови.
– Да! Да! Да! – вскрикнула, сжимаясь от боли и унижения.
– Что да?
– Буду покорна всегда!
– И будешь сейчас облизывать мой член?
– Да.
– Начинай, это будет в закрепление твоего обещания, – стащил её за волосы на пол и встал во всей красе.
Сколопендра, морщась от боли, присела на колени и открыла рот. Член вошёл, заполнив всё пространство в нём.
– Облизывай, убирай зубы и старайся посасывать. Если добьёшься, чтобы я кончил, поверю в твою покорность.
Она, давясь слезами, начала облизывать, а через несколько минут и посасывать. Паук мягко двигался, понимая, как ей тяжело сломить гордыню. Он упивался жгучей красотой невесты, губами, языком, и специально сдерживался, как можно дольше, чтобы продлить момент удовольствия и наказания. «Прости, девочка, но ты должна стать полностью покорной ещё здесь до моего мира».
– Не могу больше, ты само совершенство, – сперма брызнула ей в горло. Он, содрогнувшись, застонал, придерживая за затылок, теребя пальцами волосы.
Сколопендра не знала, что с этим делать.
– Глотай.
Она сглотнула и так и осталась сидеть на полу.
Вобин погладил по голове.
– Повторяю, не срывайся больше на меня. Я буду холить и лелеять тебя, носить на руках и любить всю жизнь, – подсел рядом, обнял за спину и засосал губы, просовывая язык в рот. Она, как и ночью поддалась его напору, насладившись в полной мере таким требовательным поцелуем. Он поднял её на руки, уложил животом на постель и стал покрывать поцелуями израненную кожу на ягодицах, зализывая царапины. Кластримия не выдержала и застонала, когда ощутила его горячий язык на анусе, а через миг во влагалище. Она даже не представляла, что с мужем могут быть все эти умопомрачительные ласки. Тело расслабилось, забыв о побоях. У него снова встал член. Он аккуратно усадил её на себя, стараясь не причинять больше боли и, сам двигая бёдрами, отлюбил ещё и в этой позе, только уже с нежностью, умопомрачительной лаской груди, заигрывая с сосками, и поцелуями, доводящими до исступления.