тянуть веревку с прежней опоры; некоторая ее липкость при этом помехой не оказалась. Петля упала вниз, и Найл, вытянув ее обратно, накинул на новую опору. Затем, поднявшись, свел концы воедино и осмотрительно продолжил спуск уже с нового места.
За следующие два часа эту процедуру он проделал семь раз, спустившись, по собственным подсчетам, примерно на четверть мили. Тем временем все сильнее сказывалась усталость; Найл даже поймал себя на зевке. Тем не менее на середине седьмого захода (когда Найл подумывал уже, где черпать силы, если спуск продлится еще на полмили) телепатический сигнал возвестил, что капитан видит дно. Энергии тут же прибавилось. А вытягивая веревку в девятый раз, Найл услышал, что восьмилапый друг вот-вот ступит на дно. Что и говорить, облегчение от этой вести было неимоверным.
До конца спуска оставалось предположительно несколько метров, когда ноги вдруг повисли без опоры – ни стены, ни какого-нибудь случайного камня. Судя по всему, он сейчас снижался через какую-нибудь пещеру или туннель. Положившись на то, что до дна действительно рукой подать, Найл решился повиснуть на одной руке, другой в это время нашаривая в кармане фонарик. Убедившись, что тот надежно лег в ладонь, посветил во впадину. Так и есть: внизу еще одна вулканическая шахта, круто уходящая вверх. Получается, тратить силы и время на спуск по шурфу было необязательно: ниже находится еще один вход. Надо было добиться от троллей более четкого маршрута.
Еще пара-тройка метров, и ноги коснулись твердой поверхности. Найл давал себе зарок, что по приземлении кинется наземь и будет лежать, пока не перестанут ныть конечности. А такой возможности, получается, и нет: дно шурфа запирала «пробка» из лавы – эдакий двадцатиметровый надолб со слегка покатой поверхностью и почти вертикальными боками. С трех сторон пробка отделялась от стен шурфа зазором шириной в пару метров.
Советчик-паук исчез из виду, так что спросить, с какой стороны спускаться, было не у кого. Найл послал телепатический сигнал, что-то вроде окрика. Капитан на это кубарем выкатился из туннеля: он, очевидно, даже не подумал, что у Найла на последних метрах могут возникнуть какие-то трудности.
Найл между тем изучил поверхность пробки: ни выроста, ни выступа, куда можно было бы набросить веревку. Единственный выступ находился на стене шурфа, десятью метрами выше.
Капитан решил проблему тем, что, до нелепого быстро вскарабкавшись по надолбу, подхватил веревку одной из лап и по стене подлез к выступу. Таким образом Найлу удалось наконец спуститься на твердь, вслед за чем восьмилапый, сняв веревку, сошел по стене с грациозной легкостью канатоходца.
«Куда теперь?» – осведомился Найл.
Капитан повел в невысокий ход. Завидев там вырубленные в породе грубые ступени, Найл моментально взбодрился: значит, кто-то когда-то уже побывал здесь.
Метров через десять волнение пробрало еще сильнее. Там, где туннель поворачивал, каменные стены смутно бликовали дрожащим наружным светом. Минуты не прошло, как путники вышли на вершину покатого, освещенного синеватым склона. Тут Найл от неожиданности вздрогнул: где-то в отдалении с сухим треском полыхнуло подобие молнии, на мгновение озарив окрестность. Что удивительно, обычного в таких случаях громового раската не последовало.
Небо здесь курилось грузными, осязаемо плотными клубами сине-зеленых испарений, затрудняющих видимость; ощущение такое, будто стоишь на склоне окутанного туманом холма. Над туннелем, из которого вышли Найл и паук, склон продолжался вверх, теряясь где-то в дымчатой вышине. Утопающие в зыби облаков камни покрывал синеватый мох.
Было тепло, почти как весенним днем. В воздухе стоял странный терпковатый запах, какой бывает на морском берегу, но с примесью жженой серы. Когда мгновение спустя местность вновь озарилась дрожащим сполохом, запах усилился; по-видимому, между ним и этими электрическими разрядами существовала какая-то связь.
Найл опустился на землю и, припав спиной к мшистому камню, некоторое время расслабленно сидел, пока мало-мальски не унялась боль в ногах. Мох был толстым, пористым, как губка; вырвав пригоршню, Найл сумел выдавить немного мутноватой жидкости.
Он сунул фонарик обратно в суму, отпил из фляжки воды и следом за капитаном тронулся вниз по каменистому склону. Видимость была примерно как на земле в ночь полнолуния. Стойкий сине-зеленый свет не создавал теней, и напрашивалась недоуменная мысль: с чего вдруг это место именуется Страной Призраков?
Минут через десять они оказались под облачным пологом, и глазу впервые открылись здешние окрестности. Внизу, в полумиле, уходила вдаль унылая равнина – вроде той каменистой пустоши, что простиралась на мили вокруг Сколлена. Темная гладь посередине, очевидно, была озером, хотя при таком скудном освещении наверняка сказать сложно.
Видимость можно было сравнить с дождливым днем там, наверху. При этом пасмурное небо здесь было не серым, а скорее голубоватым, как будто имело подсветку. До слуха доносились только приглушенное потрескивание и что-то напоминающее отдаленный птичий грай. Кстати, если в таком бесприютном месте обитают птицы, то чем они кормятся?
Как и наверху, шагать здесь приходилось осторожно: неровностей столько, что легко вывихнуть лодыжку. Найл попробовал представить, каким это место могло показаться Сатхапасу со товарищи, нагрянувшим сюда в поисках убежища от пауков. В целом, судя по всему, Страна Призраков представляла собой некую гигантскую полость, что-то вроде той местности у подножия священной горы, сформированной вулканической активностью. По логике, здесь должна царить кромешная мгла, но некая электрическая энергия неустанно освещала окрестность подобно призрачному сиянию.
Любопытно: может, это какой-то магнетизм? Найл, присев на камень, вынул из сумы раздвижной металлический жезл, думая использовать его как своего рода «волшебную лозу». При этом чувствовалось, что жезл пощипывает пальцы словно слабым током. Нажав на выдвижную кнопку, Найл тут же об этом пожалел: извилистая синеватая дуга, мелькнув, пребольно стегнула электрическим разрядом, отчего жезл со стуком выпал на каменистую землю. Кое-как удалось его сложить. В раздвинутом положении он, скорее всего, являл собой антенну-уловитель.
Тогда Найл попеременно сверился с хронометром и компасом. Хронометр показывал полпервого пополудни. На компасе стрелка вертелась как обезумевшая, не желая остановиться.
А как, интересно, повели себя Маг и его немногочисленная свита, очутившись в этом месте с негаснущим голубым сиянием? Видимо, решили двигаться вперед в надежде на то, что эта унылая земля даст им в итоге какое-нибудь прибежище и пропитание. Ну а поскольку они здесь все же обосновались, значит, нашли и то и другое. А следовательно, не вся Страна Призраков так бесплодна и бесприютна, как нелюдимый пейзаж перед глазами Найла.
Мысль об этом подхлестнула любопытство, и он ободренно двинулся вниз, достигнув подножия примерно через полчаса.
Там впервые обратил внимание на пар, султаном бьющий из трещины в земле. Стоило осторожно поднести к нему руку, как ее словно обдало теплым влажным дыханием. Примерно через четверть мили на глаза попалась бурлящая пузырями лужа, тоже теплая. Желая дать отдых натертым веревкой ногам, Найл попросил капитана подождать, а сам погрузил в лужу стопы. Ощущение было невыразимо приятным. Вскоре Найл начал позевывать. Было б на что опереться спиной, он бы непременно задремал. Ужас как хотелось скинуть тунику и принять эту своеобразную ванну (капитан, как водится, дожидался с неистощимым терпением), но надо было все-таки идти вперед.
Когда взваливал на плечи суму, с нее упал посох, глухо стукнув оземь. Покалывание металлического набалдашника нечаянно напомнило, что давно пора подкрепиться; словно в ответ на это, заурчало в пустом животе. Найл, сняв крышку, до половины заполнил ее водой и, капнув положенное количество бальзама, выпил.
В глазах будто помутилось. Это продолжалось с полминуты; казалось, вот-вот стошнит. Но когда дурнота унялась, эффект бальзама проявился на порядок сильней, чем накануне. От нахлынувшей бодрости хотелось, можно сказать, крутить кульбиты. Свечение же синего кристалла, когда Найл, вытряхнув из посоха, положил его на ладонь, было поистине огнистым.
Тут раздалось жаркое шипение (Найл невольно отпрыгнул), и в нескольких шагах в землю ударила молния, оставив после себя запах озона. Взгляд поймал синеватый мерцающий шар с арбуз величиной; легонько подпрыгивая, он смещался в сторону путников. Найл бдительно отодвинулся, и шар, проколыхав мимо, бесшумно лопнул, распространив подобие разряда, от которого кристалл в ладони заискрился. Найл никогда не видел шаровой молнии, да и не слышал о ней, но инстинктивно понял: иметь дело с этой штукой опасно.
Кристалл он поместил обратно в посох и навинтил набалдашник. По мере продвижения энергия стала действовать угнетающе. Она была чересчур сильна и вызывала головокружение. Неприятное ощущение исчезло лишь тогда, когда Найл прикрепил посох к суме за спиной.
Глядя на подрагивающие в облаках синеватые сполохи, Найл по ходу формулировал гипотезу, объясняющую подобное явление. Может статься, Страна Призраков – эдакая исполинских размеров пещера под Серыми горами – является неким усилителем силы Земли? Не той жизненной силы, средоточием которой является Дельта, но некоего магнетизма, исходящего из этих камней? Что-то вроде хрустальной пещеры троллей, только неизмеримо больше, мощнее. Понятно, ему до всех этих тонкостей вовек не докопаться – но в каком-то смысле разве сама Земля не являет собой неимоверных размеров динамо-машину, ток в которой распределяется неравномерно? Возможно, в этом гигантском пузыре, зовущемся Страной Призраков, некая причуда геологии вызывает концентрированный водоворот силы, самопроизвольно разряжающейся синеватыми вспышками, – отсюда и подобие беспрерывной грозы.
Твердь под ногами теперь была ровная, гладкая. Местами она отражала синеватый свет, отбрасывая металлические блики. Однако через полчаса характер поверхности сменился – она стала ощутимо мягче. А приостановившись в одном месте подтянуть на сандалии ремешок, Найл ошеломленно понял, что ступает по глинистой почве. Вот так сюрприз: откуда взяться глине в гигантском базальтовом кратере? Ответ нашелся через полмили, когда прерывистый свет молнии отразился от тусклого зеркала водоема. Разумеется, реки могли наносить снаружи почву.