Вошедшая служанка поставила на стол поднос. На нем было овальное блюдо с крохотными рыбками и ломтиками желтого фрукта, которого Найл прежде не пробовал.
«Могу ли я предложить вам что-нибудь из еды?» – повернулся Тифон к капитану.
Что приятно, он обращался с пауком учтиво, как с равным.
«Спасибо, – ответил паук. – Я не голоден».
Что, собственно, после его обильной трапезы озерной рыбой вполне могло быть правдой.
Служанка, нагнувшись над столом, случайно обронила деревянную раздаточную вилку и от растерянности приоткрыла рот. Найл был потрясен, увидев, что у нее нет языка. Девушка нервно глянула на Тифона, но тот в ответ лишь улыбнулся.
– Прошу вас, кушайте, – сказал он и при этом сам, взяв тарелку, положил себе рыбы и кусочки желтого фрукта.
Теплая рыба была жирноватой и солоноватой; у фрукта вкус был кислый, что удачно сочеталось с основным блюдом. Найл с аппетитом взялся за еду, запивая ее вином.
– Прошу извинить меня за бестактность, – сказал Тифон, – но для правителя большого города вы уж очень молодо выглядите. Нельзя ли узнать, сколько вам лет?
– Точно и сам не знаю. Примерно восемнадцать.
– Н-да. Треть моего возраста. Я вам завидую. А как такое могло произойти?
Найл понял, что вельможа пытается разузнать о его жизни, но желания рассказывать в подробностях он не испытывал. Брала свое усталость, да и излагать долго. Кроме того, он правитель города, а Тифон, насколько можно понять, лишь один из приближенных Мага. А потому Найл ограничился фразой:
– Я назначен богиней.
Если и был Тифон разочарован таким странным ответом, то ему хватило ума и такта не приставать с расспросами.
– В таком случае вы, должно быть, выдающийся молодой человек. Что касается меня, то я должность префекта получил по той лишь причине, что прежде ее занимал мой отец, а до него – дед. – Он вновь наполнил бокалы и воскликнул: – Давайте же выпьем за более близкую дружбу между нашими городами!
Найл не произносил здравиц с того самого времени, как навещал своих родственников в подземном городе Каззака. Он поднял бокал и отпил. Вино приятно согревало желудок, а осознание того, что спасена жизнь брата, наполняло голову неизъяснимой легкостью. Он спросил:
– Не желал бы карвасид примириться с пауками?
– Почему бы нет?
– Мне говорили, он их ненавидит.
– Кто вам такое сказал?
– Хеб Могучий, – ответил Найл, чуть улыбнувшись.
– Почему вы улыбаетесь?
– Потому что вы считаете меня безумцем.
Тифон покачал головой.
– Напротив: мне очевидно, что вы говорите правду.
Найл улыбнулся, приняв это за комплимент. Тифон определенно располагал к себе. Было в нем что-то от Симеона.
– Но ведь пауки изгнали карвасида из дома?
– Ну, когда это было. – Тифон пожал плечами. – Вражда не длится вечно, да мы и сами того не желаем. Наши жители были бы рады свободно путешествовать.
– А сейчас они этого делать не могут?
– Почему же. Их ничто не останавливает. Просто они страшатся. Того, что пауки их уничтожат, – добавил он, видя, как Найл вопросительно поднял брови.
Найл понял суть: голодный паук вначале ест, а уж потом рассуждает.
– Будь у нас мирный договор, это было бы исключено, – осторожно заметил он..
– Вот и хорошо, – улыбнулся Тифон. – Это я и надеялся от вас услышать.
– Когда я смогу встретиться с карвасидом? – задал вопрос Найл.
Тифон, растерявшись, откашлялся.
– Это не так просто… – начал он после паузы, очевидно, стараясь излагать свою мысль как можно тактичнее. – Он стар и любит, так сказать, придерживаться своей линии. Встречаться с людьми ему не нравится. Поэтому городом фактически управляю я, а он полностью погружен в свою работу. – Предвосхищая следующий вопрос, Тифон сказал: – Он философ и ученый. Вы видели наших вьючных животных в упряжках?
– Да.
– Это карвасид их создал. – Слово «создал» прозвучало с особой весомостью. – Они идеально приспособлены к условиям Страны Призраков. Когда-то у нас были лошади, но они боялись молний. И тогда карвасид сотворил гельбов. Он поистине великий ученый, – истово подытожил Тифон.
– А тех странных людей, что дышат под водой?
– Обов? Это не люди, а машины. Машины из плоти. – По сигналу Тифона снова вошла служанка. – Пришли-ка сюда мега.
Чуть погодя дверь открылась и в помещение вошло огромное существо. Как и те рыбаки у озера, гигант был обнажен и обрит наголо. Но мышцы у него были куда крупнее, а плечи такие, что удержать на них, скажем, лошадь ничего не стоило. Одни лишь ладони у него были в треть метра шириной.
«Покажи им», – дал телепатическую команду Тифон.
Гигант приблизился к двери и взялся за ручку указательным и большим пальцами аккуратно, с поистине женственной грацией. Он вышел, а вскоре возвратился с трехметровой доской толщиной в голову и весом не меньше полуцентнера. Он остановился на середине комнаты и, схватив доску поперек гигантской пятерней, сжал. Пальцы вдавились в дерево так, будто это была мягкая губка. Сделав вручную желоб, он схватил доску за края и переломил ее как щепку, после чего застыл, ожидая дальнейших указаний.
«Покажи ему», – велел гиганту Тифон.
Тот протянул половину доски Найлу. Разумеется, это была цельная древесина.
– Но плоть у него, по-видимому, все-таки мягче, чем дерево? – поинтересовался Найл.
Тифон лишь улыбнулся.
«Покажи себя», – велел он.
Мег протянул руку ладонью кверху, чтобы можно было коснуться. По твердости она не уступала натянутой на металл дубленой коже. После этого гигант протянул руку и капитану, который для приличия поскреб ее когтем.
– Карвасид – гений научной мысли, – убежденно сказал Тифон. – Один из величайших изобретателей, каких когда-либо видел свет.
Найл поглядел в жесткое лицо мега: твердые голубые глаза были будто сделаны из стекла, хотя безусловно видели.
Тифон кивнул, и мег вышел.
Найл вновь коснулся животрепещущей темы:
– Когда я смогу выяснить насчет брата?
– Я позабочусь о том. чтобы завтра ты встретился с карвасидом.
– Спасибо.
– Когда это произошло?
– Неделю тому назад. Неделю с небольшим.
– Ну, значит, времени у нас предостаточно. Летальный исход от яда трекуты наступает через двадцать восемь дней.
– А есть ли противоядие? – забеспокоился Найл, подумав о том, сколько понадобится времени, чтобы доставить спасительное средство домой.
– В нем нет нужды, – успокоил Тифон. – Карвасид может исцелить вашего брата на расстоянии.
– Магией?
– Никакой магии. Наука, основанная на мыслительных вибрациях. – Он подложил себе рыбы. – Возможно, завтра вы и сами встретитесь с карвасидом. У нас вечером заседание совета, и карвасид тоже там будет. Я осведомлюсь, можно ли вам присутствовать.
– Благодарю, – сказал Найл, ощущая между тем смутное сомнение.
Ему припомнилась последняя «встреча» с Магом: чье-то невыразимо гнетущее, крабье присутствие, сдавившее грудь так, что перехватило дыхание.
Дверь отворилась, и в комнату вошел молодой человек, вид которого живо напоминал Вайга: те же борода, темные кудри, округлое жизнерадостное лицо. Судя по всему, увидеть здесь паука было для него полной неожиданностью.
– А, Герек, – улыбнулся Тифон. – Это мой помощник, – пояснил он Найлу. – А это Найл, правитель города пауков, – сказал он вошедшему. – Со своим… эскортом и стражей в одном лице: капитаном.
Найл встал, и они с вошедшим коснулись предплечьями. Как и у Тифона, запястье Герека украшала золотая лента с часами. От жизнерадостного, улыбчивого помощника Тифона пахло машинным маслом, а на носу не была стерта сажная полоска. Поприветствовав Найла, Герек удивил тем, что повернулся и выразил любезность еще и капитану.
– Вина? – спросил Тифон.
– Не мешало бы, – запросто ответил Герек. Приняв полный бокал, он тут же отпил половину, после чего с улыбкой сказал Найлу: – Уфф, вот чего мне недоставало!
Безо всяких церемоний он рухнул в кресло и стал накладывать на тарелку рыбу.
– Проголодался? – приязненно спросил Тифон.
– Не то слово!
– Ну что ж, вот вместе и подкрепимся, – кивнул Тифон и, когда по сигналу вошла служанка, сказал: – Ката, подавай обед.
Найл думал, что с трапезой уже покончено. То, что рыба – всего лишь легкая закуска, было приятной неожиданностью.
– Как вы сюда добрались? – спросил Герек у Найла.
– Пешим ходом.
– И долго шли?
Найл чуть помедлил, подсчитывая.
– Семь дней.
– Быстро вы ходите. А почему не воспользовались одним из тех шаров?
– Боязно. Не ровен час, врезались бы, как Скорбо. – Интересно, как они отреагируют на это имя.
Герек, впрочем, отнесся к этому вполне непринужденно.
– Никуда он не врезался, – сказал он, подливая себе вина.
– Вот как?
– Именно так. Это мы его посадили. Точнее, карвасид. Над нами и муха не проскользнет.
Тифон, похоже, не был доволен таким поворотом разговора. Конец нежелательным расспросам положила все та же служанка, вкатившая перед собой тележку (Найл видел подобную только раз, в доме у Доггинза). Ката начала расставлять на столе блюда, по большей части примерно такие же, что подавались во дворце у Найла: мясо, фрукты, орехи, фаршированные птички, обжаренная в тесте рыба. Были здесь и те глазастые озерные толстушки, и какие-то мелкие, с мизинец, подобия кальмаров, тоже в тесте. Довершал снедь большой графин золотистого меда. Герек поглядывал на все это изобилие с нескрываемым вожделением, что лишний раз напомнило о Вайге. Сходство даже усилилось, когда он исподтишка хищно глянул вслед уходящей Кате.
Каждый сам наполнял себе тарелку. Еду брали пальцами.
В этой непринужденной атмосфере Найл задал донимавший его вопрос:
– Почему, интересно, у Каты нет языка?
Ответил Тифон:
– Здесь почти всем женщинам его удаляют в раннем детстве. Карвасид таким образом добивается, чтобы они учились разговаривать мысленно.