Девочка опять уверенно кивнула.
– Невероятно, – пробормотал Симеон.
– Только мне не понравился противный дядька, – заметил ребенок.
– Что еще за дядька?
– Ну, такой… со смешным ртом.
Найл с Симеоном переглянулись: слова ребенка вызывали в памяти образ убийцы Скорбо, с его странно чувственными губами. Найл взял девочку за руку, пристально посмотрел ей в глаза и вгляделся в ум. Увиденное насторожило.
– Ты видела этого человека с пауками? – спросил он девочку. Та кивнула, – И они что, на него не нападали?
– Нет. Они были друзьями.
Найл понял, что расспрашивать дальше нет смысла; девочка сказала, что могла, и ум у нее начал истощаться; вглядываешься в него, а впечатление такое, будто смотришь сквозь дрейфующий туман.
– Веди-ка ты ее домой. Ты живешь далеко отсюда? – обратился Найл к матери.
– Через улицу.
– Смотри, чтобы она хорошенько выспалась, – наказал Симеон, – а завтра ее ко мне на осмотр.
Когда мать с ребенком ушли, Симеон спросил:
– Я верно понял этого ребенка, или она имела в виду что-то другое?
– Боюсь, ты верно ее понял, – сказал Найл, кивнув.
У Фелима был растерянный вид.
– Что она имела в виду?
– «Дяденька со смешным ртом» – это один из убийц Скорбо, – пояснил Симеон.
Фелим перевел взгляд с Симеона на Найла.
– Но она сказала, что они были друзьями. Может, это ей снилось? Или у нее была горячка?
Найл покачал головой:
– Уверен, что нет.
– Абсурд какой-то. С какой бы вдруг стати Скорбо любезничал с кем-то из них?
– Получается одно из двух, – рассудил Найл. – Либо тот человек выдал своих товарищей Скорбо…
– Либо Скорбо был сообщником мага, – закончил мысль Симеон.
– Да ну, нет, такого быть не может. С какой бы стати Скорбо, будь он сообщником мага, затащил двоих из них к себе в кладовую? И зачем бы они его убили?
Найл покачал головой.
– Может, его предали. Или он их рассекретил. Но я уверен, что это ей не привиделось.
Наступила тишина, каждый был занят собственными мыслями. Наконец Симеон повел плечами.
– Согласен, все это бессмысленно. Но у нас есть еще дела. Сколько осталось сыворотки? – спросил он у Фелима.
Тот поднял флакончик на свет.
– Где-то на два пальца.
– Тогда должно хватить.
На протяжении следующих десяти минут он переходил от одного распростертого тела к другому, сосредоточенно вводя каждому строго отмеренную дозу сыворотки. Несколько человек очнулись буквально сразу, у других на возвращение сознания ушло несколько минут. Кое-кто начинал протяжно стонать, будто от кошмара. В основном же люди, сильно вздрогнув, в замешательстве вертели головой по сторонам.
– Изумительная штука, – довольно хмыкнул Симеон.
– Почему она так быстро действует? – недоуменно спросил Фелим.
– Наверно, потому, что пауки вводили четкую дозу, чтобы парализовать добычу, но не убить. А едва соотношение меняется, добыча сразу начинает приходить в себя.
Последней по счету оказалась девушка, так плохо прореагировавшая на змеиную сыворотку. Найл взволнованно за ней наблюдал и испытал облегчение, когда веки у той почти сразу же дрогнули. Когда их глаза встретились, лицо девушки осветилось теплой, блаженной улыбкой, которая тут же сменилась беспокойством и смятением.
Найл понял, в чем дело: в ее спящем сознании отложилась смутная память о нем как о ком-то, с кем у нее было что-то вроде интимной связи; через секунду, узнав Найла, она не знала, куда деваться от смущения. Найл взял девушку за руку и помог сесть.
– Как тебя звать?
– Амариллис.
– Ты видела паука, который на тебя напал?
– Я ничего не помню, – ответила та, покачав головой.
– Где ты была, когда на тебя напали?
– В квартале рабов.
Найл с Симеоном переглянулись.
– Пожалуйста, расскажи мне все, что помнишь. – Заметив, что девушка еще колеблется, он спросил: – Что ты делала в квартале рабов?
– Ходила проведать свою старую няню.
В пору рабства все дети содержались в детских, где нянечками у младенцев были рабыни. В итоге дети нередко принимали нянечек за подлинных своих матерей.
– И что там произошло?
– Было полнолуние, и мы пошли прогуляться к новому озеру, пока сестра Дины готовит ужин. Потом пошли назад…
– Где именно шли, не помнишь?
– По берегу вдоль реки. А потом свернули в проулок.
– Который?
– Точно не помню, мы всю дорогу болтали.
– И что произошло?
– Дина вдруг как завизжит, а меня что-то сшибло…
– Ты успела что-нибудь увидеть или почувствовать?
– Все случилось так быстро. – Она начала шмыгать носом. – А что с Ди-и-ной?
Симеон ласково похлопал ее по руке.
– Мы постараемся ее найти, не расстраивайся.
Пока разговаривали, комната постепенно опустела, очнувшихся отводили по домам, по родственникам. Некоторые были так слабы, что сиделкам приходилось их поддерживать; кое-кто уходил пригорюнясь, не рад жизни. Симеон сделал знак, и к Амариллис тоже подошла старшая сестра. Найл с огорчением смотрел девушке вслед.
Влив в нее какую-то часть своей жизненной силы, он чувствовал, что та сейчас уносит в себе часть его сущности. Грустное и в то же время странно приятное ощущение.
– Значит, была в квартале рабов, – подумал вслух Симеон. – Странно. Ты не думаешь?..
– Боюсь, что да. Укрытие находилось в полусотне метров от нового озера. На нее могли напасть именно на той улице.
Симеон запустил пальцы в ежик седых волос.
– Нонсенс. С чего Скорбо состоять с ними в союзе? Какая от этого ему и им польза?
Найл покачал головой:
– Затрудняюсь ответить.
– Чего я не могу понять, – поделился Фелим, – так это как Скорбо удавалось хранить все это в тайне. Ведь другие пауки могли спокойно прочесть его ум?
Видно было, что он, как и другие, разделяет то же заблуждение насчет телепатии.
– Не совсем так. Мысли укрыть нетрудно, особенно если у других нет причины тебя подозревать. Скорбо был начальник стражи, поэтому никто из подчиненных не смел соваться ему в мысли. Что же касается начальства – Смертоносца-Повелителя и его Совета, – те бы просто не захотели туда лезть.
– Почему?
Объяснить такое было нелегко.
– Скорбо был простолюдин, обыкновенный солдафон незнатного происхождения. Им было бы просто неинтересно, что там делается в его уме. Они сочли бы это недостойным себя.
Взгляд Симеона упал на завернутую в тунику коробку, которую Найл, входя, поставил на стул.
– Что это?
– Я ее отыскал в прибежище. Это что-то вроде озерной травы. Помнишь, бурые те ошметки на теле у девушки?
Он осекся, их растерянные взгляды встретились. У обоих одновременно сверкнула одна и та же мысль. Симеон хватил себя кулаком по лбу:
– Мы же потратили всю сыворотку!
– Ты точно уверен? Там же еще оставалось во флаконе…
И флакончик, и шприц на поверку оказались пусты.
– Ну и идиот же я! – простонал Симеон.
Найл перевернул флакончик вверх дном: действительно, ни капли.
– А самим еще сделать нельзя? – спросил неуверенно Фелим.
– Похоже, придется, – ответил Симеон со вздохом.
– Как она делается? – поинтересовался Найл.
– Ну, это достаточно просто. Прежде всего достаешь сколько-нибудь паучьего яда. Затем, разбавив, вводишь его кому-нибудь микроскопическими дозами, пока не выработается сопротивляемость. После этого кровяная сыворотка становится противоядием паучьему яду.
– У нас не может быть в аптечке? – спросил без особой надежды Фелим.
– Нет, по одной простой причине. Никогда не было возможности достать паучьего яда. Они, очевидно, не хотят, чтобы человек развил сопротивляемость.
– Я уверен, что Дравиг мог бы это устроить, – сказал Найл. – Сколько надо времени, чтобы изготовить сыворотку?
– Две недели. Может, три.
– А какая разница, сколько та девушка пролежит без сознания? – спросил Фелим.
– Пока она без сознания, – ответил ему Симеон, – ее нельзя допросить. А она теперь наше единственное связующее звено с магом. – Он досадливо покачал головой. – Как же, черт возьми, мы оба умудрились о ней забыть?
Вопрос риторический, но, повстречавшись взглядами, оба поняли, что подумывают об одном и том же.
Через несколько секунд в комнату вошел Бойд. Он оторопел от неожиданности, увидев, что столы в комнате пустуют.
– Привет! Куда вы их девали?
– Мы нашли противоядие отраве, – сказал Фелим.
– Жаль. А то у меня появилась еще одна мысль.
– Что за мысль? – проворно спросил Симеон.
– Теперь какая разница.
– Все равно поделись, – предложил Симеон.
– Что-нибудь вроде этого.
Бойд поднял руку и стащил у себя с головы нечто, напоминающее металлическую ленту для волос, бледно-золотистого цвета.
– Что это? – спросил Найл.
– Называется аппарат Галлстранда. Предназначен для пациентов с повреждением мозга.
Найл взял посмотреть. Вещица так походила на ленту для волос, что он подумал, уж не ошибся ли Бойд.
– Что-то я не вижу, где здесь управление.
– А здесь его и нет. Она состоит из двух веществ, проводника и полупроводника, и, когда концы соприкасаются с кожей, в мозг выстреливаются произвольные импульсы тока. Почему б тебе не попробовать?
Найл натянул ленту на голову, центр расположив на лбу, а места сшива над ушами. Думал, начнет как-нибудь покалывать, вроде как от тока, но не почувствовал ничего.
– Ты уверен, что аппарат исправен?
– Сначала проходит минута или две.
– А потом?
– У меня пошли какие-то интересные вспышки, а затем что-то такое… странное.
Что-то в лице Бойда подсказывало, что он о многом умалчивает.
Все молча смотрели на Найла. Тот в конце концов покачал головой.
– Ничего не чувствую. Ты уверен, что прибор включен?
– Он все время включен. Он же на батареях.
– Может, они сели.
– Маловероятно, – уверенно сказал Бойд. – Он потребляет всего несколько милливольт, так что запас фактически вечный.