Как выразился Тейлор, фильм «Звездные войны» – это «больше, чем просто сумма кассовых сборов. Он прославился тем, что прославился». Он перечисляет первые сетевые эффекты, о которых можно было бы написать отдельную книгу. Люди, которые видели фильм, «знали забавные имена и помнили удачные реплики», как бы «вступили в эксклюзивный клуб, где известно о Силе, невзирая на то, что у каждого была своя теория о том, что же это такое». Стивен Колберт сообщал, что, когда он с друзьями посмотрел «Звездные войны» и вернулся в школу, для них «все стало иным». И еще одна цитата из Энн Фридман: «Разобщенные зрители получают шанс вспомнить, каково это – быть частью чего-то большего, перекрывающего культурные и возрастные границы… Приятно время от времени покинуть свою нишу и приобщиться к чему-то поистине универсальному».
Можно ли сказать, что «Звездные войны» уловили дух времени? Что они имели особый резонанс в своей эпохе? Что Лукасу каким-то образом – намеренно или случайно – удалось создать именно то, чего в тот момент хотела публика?
Многие скажут, что да. Есть точка зрения, что фильм появился в то время, когда американское общество, травмированное рядом деморализующих событий, остро нуждалось в чем-то вроде духоподъемной мифологии. Кинокритик А. О. Скотт выражает распространенную точку зрения: успех фильма «выглядит как неизбежный продукт демографических и социальных влияний». Тейлор отмечает, что в день выхода «Звездных войн» индекс деловой активности Dow находился на минимуме за предыдущие 16 месяцев, британский журналист Дэвид Фрост брал интервью у Никсона после отставки, а «следы Вьетнама были повсюду». Теолог Дэвид Уилкинсон считает, что экономический спад в стране, растущая озабоченность экологическими проблемами, свежая память о Вьетнаме, угрозы холодной войны, Уотергейтский скандал и торможение космической программы создали подходящий фон для успеха «Звездных войн».
В документальном фильме Star Wars: The Legacy Revealed журналист Линда Эллерби замечает, что «это было не самое обнадеживающее время в Америке… мы были циничны, мы были разочарованы, цены на нефть зашкаливали, а наше правительство подвело нас». Политик Ньют Гингрич считал, что «страна отчаянно нуждалась в реальных переменах. „Звездные войны“ словно вернули к жизни основополагающий миф о том, что есть добро и зло и что зло должно быть побеждено». В самом деле, в то время, когда президент Джимми Картер призывал американцев «пойти на жертвы» и «жить экономно», людям не могло не понравиться фантастическое приключение, происходящее давным-давно, в далекой-далекой галактике.
А может быть, и нет. Культурологическое объяснение с акцентом на соответствие духу времени очень напоминает хватание за спасительную соломинку. Чтобы понять, почему это так, попробуйте выполнить шуточное задание:
Ввиду уникальной ситуации, сложившейся в Соединенных Штатах к маю 1977 года, успех «Новой надежды» был неминуем из-за… [заполните пробел].
Можете использовать в качестве довода экономику: состояние фондового рынка, уровень инфляции, безработицу. Можете указать на международную обстановку: холодная война, Советский Союз, Китай или Куба. Можете вспомнить Уотергейт и его последствия. Можете взять за аргумент движение за гражданские права. Можете сказать что-нибудь о технологии – о всеобщем энтузиазме или равнодушии к ней. В определенном смысле «Новая надежда» говорила обо всех этих вещах, и потому популярность ей была гарантирована.
Ни одно из этих объяснений невозможно опровергнуть. Проблема однако в том, что ни одно из них не может быть подтверждено. Попробуйте выполнить то же задание, заменив дату на декабрь 2015 года, а фильм – на «Пробуждение Силы». Пробел будет легко заполнить – можно вспомнить последствия кризиса 2008 года, подъем исламизма, новые опасения, вызываемые развитием технологий или политической поляризацией. Людям нужно поднять настроение! И «Пробуждение Силы», вне всяких сомнений, это делает. Но можно ли считать это объяснение верным или это всего лишь слова, волшебная сказка?
Чтобы яснее увидеть, в чем тут проблема, давайте представим, что «Новая надежда» (или другой подобный фильм с соответствующими поправками на уровень развития киноиндустрии в конкретный момент) вышла на экраны в 1957, 1967, 1987, 1997, 2007, 2017 годах или 2027-м. Стала бы она хитом или провалом? Допустим, я говорю, что она стала хитом. Если так, то сообразительные люди отлично справились бы с нашим шуточным тестом: Ввиду уникальной ситуации, сложившейся в Соединенных Штатах к маю … [вставьте год], успех «Новой надежды» был неминуем из-за … [заполните пробел]. Какой бы дух времени ни царил (в пределах разумного), «Новая надежда» легко завоевала бы огромную популярность.
К чему мы приходим? Обосновывая успех продукта его своевременностью, мы можем оказаться правы, но с той же вероятностью это могут быть пустые, ничего не объясняющие слова. Риск таких ссылок на «удачно выбранный момент» особенно велик в случае с книгами, музыкой и фильмами, где невозможно провести рандомизированные контролируемые исследования и где ничто не мешает объявить, что успех вызван экономическим спадом или экономическим подъемом, протестами в связи с подавлением гражданских прав или террористическими атаками. Сказать легко – но верно ли это?
Развязка
Мы охватили много тем, давайте подведем итоги.
К некоторым реальным культурным продуктам успех приходит по той же схеме, что и к песням-победителям в эксперименте «Музыкальная лаборатория». После того как событие свершилось, мы говорим, что его успех был неизбежен, потому что это великолепный продукт, так считают все или многие люди. Но на начальной стадии ему нужна помощь, иначе ему грозит судьба Сиксто Родригеса или раннего Роберта Гэлбрейта. «Новая надежда» такую помощь получила. Вскоре после выхода на экраны она прославилась тем, что прославилась: люди хотели увидеть этот фильм, потому что, как им казалось, все остальные его уже видели. С 1977 года так и повелось. Эпизод «Пробуждение Силы» очень выиграл из-за сетевых эффектов. В раздробленном мире люди хотели его видеть, потому что боялись остаться в стороне. «Звездные войны» чем-то напоминают великий портрет Моны Лизы – тоже всемирно известный, тоже неординарный и тоже являющийся бенефициаром культурной нормы («это вы должны видеть обязательно»), которая вовсе не была безусловной.
Некоторые продукты становятся популярными, потому что появляются в нужный момент. Я думаю, что Боб Дилан – гений, но его таланты и вкусы были четко адаптированы к началу 1960-х. «Blowin' in the Wind», «A Hard Rain's A-Gonna Fall» и «Like a Rolling Stone» – все эти песни прекрасно вписаны в период, в котором они появились. В начале 1940-х или в 1950-х годах они, вероятно, показались бы уродливыми или совершенно непонятными, а в 1970-х или 1980-х – наивными (в случае с двумя первыми песнями) или устаревшей (в случае с третьей).
Бесспорно, Дилан – гений, но к тому же он хамелеон или даже оборотень. Родись он лет на двадцать раньше или позже, все равно придумал бы связи с культурой времени. Вспомните начальную сцену с имперским Звездным Разрушителем, который кажется невероятно огромным. И настоящим. Космический корабль брюхом наплывает на экран, и зрители, не сговариваясь, начинают аплодировать. До конца фильма аплодировать придется еще не раз. Это кино поражает всех и всюду. Мы до сих пор аплодируем.
Разумеется, фильму повезло с каскадами и сетевыми эффектами. Разумеется, он перекликался с культурой второй половины 1970-х годов. Но он бы стал успешным в любом случае. Слишком уж он хорош.
Эпизод IVТринадцать точек зрения на «Звездные войны»О христианстве, Эдипе, политике, экономике и Дарте Джа-Джа
Сила пробуждается. Ты это почувствовал?
В отличие от политической платформы или религиозного трактата «Звездные войны» не указывают вам, что и как думать. Они приглашают к размышлению. Вы можете понимать их совершенно по-разному. Да, Сила – это энергетическое поле. (Разве кто-то не знает этого?) Но что это – Бог или по крайней мере нечто потустороннее? Создана ли она человеческими существами? Или это часть природы? Каково взаимодействие между Светлой стороной и Темной? Что значит «восстановить баланс» Силы?
Нельзя сказать, что сага туманна, подобно (псевдоглубокой) картине Стэнли Кубрика «2001 год: Космическая одиссея». Но любой Путь Героя может содержать в себе множество значений, и это одна из лучших черт «Звездных войн». Если бы они были дидактическими или замкнутыми, то потеряли бы львиную долю своего очарования и не вызвали бы столь сильного резонанса.
Для текстов с открытой структурой акты интерпретации – и в том числе акты интерпретации теми, кто продолжает создавать текст, ими же начатый, – имеют творческое начало. Они не сводятся к экскавации. Они связаны с выбором. Конечно, любая интерпретация должна опираться на материал. Нельзя просто взять и заявить, что «Звездные войны» на самом деле рассказывают о недопустимости бюджетного дефицита, об изменении климата или о том, как важно повышать минимальную оплату труда. Тем не менее у интерпретатора достаточно возможностей, чтобы истолковать сагу в ключе наиболее волнующих его вопросов.
С извинениями и приветом в адрес Уоллеса Стивенса я привожу здесь тринадцать точек зрения на «Звездные войны». Для большинства из них находятся убедительные подтверждения в фильмах саги, есть и парочка откровенно неправдоподобных трактовок, но при этом остроумных и в некотором смысле самых интересных.
1. Христианство
Кое-кто будет настаивать, что сага посвящена вовсе не трагедии Дарта Вейдера, что на самом деле это христианский сюжет о жертве, любви и искуплении. В конце концов Энакин Скайуокер появился на свет в результате непорочного зачатия. У него нет отца-человека. Таким образом, он оказывается похож на Христа, умирающего за грехи человечества, которое Он воплощает и символизирует. Используя теорию Кэмпбелла о мономифе, Лукас создал весьма изобретательную реконструкцию жизни Иисуса Христа, в которой фигура Иисуса – грешник, неспособный сопротивляться диаволу. Только в самом конце он приносит себя в жертву ради своего ребенка (и символически – ради всех детей).