Все обошлось без световых мечей. И без руки никто не остался. Но любой сын жаждет отцовского одобрения, и Лукасу было непросто добиться этого. Очень трогательно звучит его высказывание: «В жизни ты должен совершить всего одно дело, а именно заставить родителей гордиться тобой». Еще любой ребенок жаждет узнать, кто его родители на самом деле. Удается ли нам узнать это? Не уверен.
Говоря о себе и Стивене Спилберге, Лукас однажды заметил: «Почти все наши фильмы об отцах и сыновьях. Будь они о Дарте Вейдере или инопланетянине по имени ИТи, вряд ли вы найдете у нас картину, где бы эта тема не звучала». Серьезное заявление для человека, который снял множество знаменитых фильмов о других планетах, космических кораблях и дроидах. Другое высказывание Лукаса более личное и удивительно мягкое: «Родители как могут стараются поступать правильно. У них нет цели достать тебя. Они вовсе не стремятся быть Дартом Вейдером».
Лукас сумел примириться с отцом, хотя прошли годы, прежде чем они воссоединились. Он вкладывает много боли и понимания в эти слова: «Отец дожил до той поры, когда его никчемный „переросток“, как он меня называл, достиг успеха. Я дал ему то, чего хочет каждый родитель: он увидел, что его дитя в безопасности и способно позаботиться о себе. Это все, о чем он на самом деле мечтал, и это сбылось».
Тут уместно заметить, что после «Возвращения джедая» Лукас оставил «Звездные войны» и вообще кинопроизводство по одной только причине: он хотел быть хорошим отцом. На два десятилетия он ушел из индустрии, чтобы вырастить детей. В 2015 году его спросили: какая первая строчка в его некрологе доставила бы ему наибольшее удовольствие? И он без малейших колебаний ответил: «Он был отличным папой».
Дар Люка
Первые две трилогии Лукаса следовало бы назвать «Искупление Энакина Скайуокера». Искупление наступает как результат сильной привязанности, также известной как любовь. Эта разновидность привязанности – единственная причина перехода Энакина на Темную сторону. Именно поэтому он пал – не мог вынести потери тех, кого любил. Сердце Энакина – вот что довело до беды.
И эта же привязанность является причиной его возврата на сторону Света. Ему тяжело видеть, как умирает его сын. В конце «Звездные войны» провозглашают, что искупление без привязанности невозможно. Это самое мощное послание саги, которое находит отклик в наших сердцах.
Искупление неразрывно связано с прощением. Если вас простили и прежде всего вы простили себя самого, тогда искупление возможно. Люк прощает отца. (Хороший урок для детей всего мира: если Люк может простить худшего человека в галактике, то значит, любой родитель достоин прощения. И хороший урок для злопамятных людей. Хватит злиться, выбросьте уже это из головы.) Вплоть до самого конца Люк готов преподнести Вейдеру этот бесценный дар. Он спасает отца через это прощение. Как сказал Лукас: «Он получает искупление только через любовь своих детей и через сочувствие своих детей, которые верят в него несмотря на то, что он чудовище».
«Звездные войны» не ограничены рамками какой-то конкретной религии. Но в этом отношении их можно считать поистине христианской историей.
В эпизоде «Пробуждение Силы» Хан точно так же относится к своему сыну Кайло, как Люк относился к своему отцу, деду Кайло. Правда, в этом случае все получилось не так замечательно. Но дайте срок. Предсказываю, что в третьей трилогии ожидается новое искупление, и не для одного персонажа, а для нескольких. (Вот увидите.)
«Но ты умрешь»
В «Новой надежде» у Энакина дьявольский образ, он воплощение зла. Энакин стал хорошим, потому что его сын упорно желал видеть хорошее в нем и решил, что будет любить его, а также потому что сам он в конце тоже решает, что будет любить сына. По этому поводу высказывался Мартин Лютер Кинг: «Что-то хорошее есть в худших из нас, а в наилучших есть хоть сколько-нибудь зла. Сделав это открытие, мы уже не с такой готовностью ненавидим своих врагов». Примирение часто приходит к нам вместе с осознанием этой истины, то же самое мы видим и в политике; и тогда сходятся вместе люди, которые ненавидели друг друга, или становятся согражданами гонитель и гонимые. Нельсон Мандела хорошо понимал это.
Сцене искупления предшествует яростная битва отца и сына. (Каждый сын этого хочет, хочет очень сильно, но при этом боится даже думать об этом и ненавидит саму мысль о битве с отцом.) Вейдер должен был победить, как победил он в эпизоде «Империя наносит ответный удар». Он больше и кажется более сильным. Но Люк, обученный Йодой, умудряется получить перевес. Вейдеру приходится отступать, он теряет равновесие и падает с лестницы. Люк стоит наверху, готовый атаковать. И не делает этого, хотя победа у него в руках. Юношеским голосом он говорит: «Я не буду с тобой драться, отец». Зловещим баритоном Вейдер отвечает: «Только не стоит забывать о защите». Когда Вейдер понял, что у Люка есть сестра, он грозит уничтожить ее: «Оби-Ван поступил мудро, спрятав ее от меня. Теперь он окончательно проиграл. Если ты не обратишься на Темную сторону, возможно, это сделает она».
Вот тогда Люк впадает в ярость Темной стороны и отрубает правую руку отца на уровне запястья (символ кастрации). Вейдер оказывается во власти сына. Император говорит Люку: «Хорошо! Сила укрепилась от ненависти. Теперь исполни предназначение. Ты должен занять место своего отца!» Но Люк преодолел того, в кого превращался, и отказывается совершать отцеубийство: «Вы проиграли. Я ведь джедай, каким и мой отец был». После чего Император пытается убить Люка, обрушивая на него молнии. Совсем как Христос, Люк взывает: «Отец, прошу. Помоги». В самый последний момент Вейдер хватает Императора и швыряет его в шахту, где тот взрывается. Вейдер спас сына, но сам умирает.
И наконец, сцена искупления:
Дарт Вейдер: Люк… помоги мне снять шлем.
Люк: Но ты умрешь.
Дарт Вейдер: Это… теперь неизбежно. Хотя бы раз… дай… взглянуть на тебя моими глазами.
(Люк по частям снимает с Дарта Вейдера маску. Под ней он видит бледное, покрытое шрамами лицо лысого старика – своего отца Энакина. Энакин печально смотрит на Люка, но потом устало улыбается.)
Энакин: А сейчас… иди, сын мой. Оставь меня.
Люк: Ну нет. Ты пойдешь со мной. Я спасу тебя. Здесь не оставлю.
Энакин: Ты меня уже… спас, Люк. Ты был прав. Насчет меня ты был прав. Скажи сестре… что ты был прав.
(Энакин улыбается, но его глаза начинают закрываться, и он откидывается на спину, издав последний предсмертный вздох.)
Для волшебной сказки неплохо. Правда, совсем неплохо. Даже замечательно. И вот выразительный фрагмент из новелизации: «Мальчик хороший, и этот мальчик – от него. Значит, в нем самом тоже должно быть что-то хорошее. Он снова улыбнулся сыну и впервые почувствовал к нему любовь. И впервые за множество долгих лет почувствовал любовь и к себе». (Одной из причин, по которой мы любим других людей, является то, что они помогают нам любить себя. Люк сделал это для Энакина, и Хан пытался это сделать для Кайло.)
А вот качество диалога несколько разочаровывает. Лукас знает миф, и у него потрясающее воображение, но эмоции – не самая сильная его сторона. Ему нравится выстраивать киноповествование, а вот работать с людьми он любит не всегда. (В приквелах у него вообще сплошные дроиды. Армии дроидов. Только дроиды, повсюду, все время.) Известна реплика Харрисона Форда: «Можно напечатать это дерьмо, Джордж, но произнести его невозможно». Лукас признает, что диалоги ему не даются. Он говорит: «Думаю, писатель я ужасный». Однажды он открыто заявил: «Я первый скажу, что не умею писать диалог… Диалог мне не очень-то нравится, и это часть проблемы». Как заметил тот же Форд в интервью, «Джордж, мягко говоря, не мастер выписывать все эти человеческие ситуации».
Но в критический момент оригинальной трилогии Лукас смог. Ту конкретную человеческую ситуацию он выписал мастерски. И при этом точно знал, что делает. Тут он никого не пытался обхитрить.
У него было множество источников. Что касается пути Люка, здесь главной опорой был труд Кэмпбелла «Тысячеликий герой». Во всей саге прослеживается теория Кэмпбелла. Но образ отца, который жертвует собой, отказывается от дела всей своей жизни и умирает, спасая сына? Это идея самого Лукаса. Абсолютно оригинальная.
И это даже круче, чем «Я твой отец».
«Привязанность запрещена» – нет!
Очевидно, что приквелы прежде всего рассказывают о том, как опасны привязанности. Говоря словами Энакина: «Привязанность запрещена. Обладание запрещено». Вот слова Йоды: «Отпусти страх – и потеря не сможет причинить тебе вреда». Не избежавший влияния буддизма, Лукас сознательно рисует человека, который обращается к злу из-за того, что он не сумел отпустить – отпустить мать и свою возлюбленную. Страх потери – слабое место Энакина. И, конечно, эта тема сильна и в истории Люка. Он пылок и слабо защищен от Темной стороны, потому что для него нет ничего страшнее, чем потерять тех, кого он любит. «Его друзьям угрожает смертельная опасность – разумеется, он должен спасти их».
Повторим слова Йоды: «Отпусти поскорее все то, что потерять боишься». И опять Йода: «С Темной стороны лежит отчаяние». Причина? «Даже отчаяние – это привязанность. Это кулак, стискивающий боль».
Главный посыл тут ясен: если ты привязан к кому-то, становишься уязвимым. Вспомним знаменитые слова Йоды: «Страх рождает гнев; гнев рождает ненависть; ненависть – залог страданий». Холодное отстранение – наилучший и единственно безопасный путь, потому что предотвращает приводящий к катастрофе выбор. Люк едва не пал как рыцарь-джедай, потому что пришел в ярость от клятвы Вейдера преследовать его сестру. Энакин как рыцарь-джедай пал, потому что не был способен на отстраненность. Он отчаянно ищет способ сохранить жизнь тех, кого любит. Как выразился Лукас: «Его несчастье в том, что он слишком сильно любит»