Фильмы о Люке Скайуокере и Оби-Ван Кеноби не могут разрешить многолетнюю научную дискуссию, но их посыл ясен. Кстати, он еще и верен.
«Энакин говорит „да“, а Люк говорит „нет“»
Приквелы «Звездных войн» много критикуют, и это можно понять: до оригинальной трилогии им далеко. Но по-своему они не только зрелищны – еще они чертовски умны. Вот самое лучшее в них: все решения, принятые в первых трех фильмах, как в зеркале, отражены в приквелах. Обе эти трилогии рассказывают о свободе выбора при почти идентичных обстоятельствах. Лукас полностью отдавал себе в этом отчет: «Люк сталкивается с теми же вопросами и примерно с теми же сценами, что и Энакин. Энакин говорит „да“, а Люк говорит „нет“».
В «Атаке клонов» видения Энакина о страданиях матери, аналогичные видениям Люка, ведут к тому, что он решает отказаться от данного ему наказа защищать Падме. Он отправляется домой, чтобы спасти мать, игнорируя совет приемного отца, что надо смириться с ее смертью. Неспособный спасти ее, он делает фатальный выбор, а именно – достает световой меч и убивает тех, кого считает виновным.
В «Мести ситхов» Энакин, подобно Люку, должен решить судьбу поверженного врага. Люк его пощадил, а Энакин избирает иной путь. В начале картины он, подталкиваемый Императором, решает убить графа Дуку. Когда смотришь эту сцену в соответствующем настроении, она тебя пронзает. Палпатин: «Отлично, Энакин, отлично. Убей его. Убей его сейчас». Энакин слабо возражает: «Я не должен». Но все-таки убивает и пытается оправдать себя: «Я не смог остановиться». Это очко в пользу Франкфурта: Энакина захватили желания первого порядка, и он не сумел их побороть, хотя его желание второго порядка было противоположным: «Я не должен».
В кульминационной сцене приквелов ситуация из «Возвращения джедая» перевернута: теперь Энакин спасает Палпатина (Дарта Сидиуса) и в конечном счете позволяет ему убить Мейса Винду. Когда Винду был близок к победе над Палпатином, лорд ситхов молит Энакина о помощи, и звучат эти все определяющие слова: «Ты должен выбрать». И он выбирает – выбирает Палпатина, после чего отдается Темной стороне. Итак, кульминация:
Энакин: (после гибели Мейса Винду и в отчаянии) Что я наделал?
Дарт Сидиус: Ты исполняешь свое предназначение, Энакин. Теперь ты мой ученик. Научись использовать Темную сторону Силы.
Энакин: Я сделаю все, что вы скажете.
Дарт Сидиус: Чудно.
Энакин: Только спасите Падме от смерти. Я не могу жить без нее.
Дарт Сидиус: Обмануть смерть удалось пока только лишь одному из многих. Но я уверен, вместе мы сумеем разгадать эту тайну.
Энакин: Я клянусь в верности вашему учению.
Дарт Сидиус: Чудно. Славно. Могучей силой владеешь ты. Великим ситхом ты станешь. Отныне ты будешь носить имя Дарт… Вейдер.
Энакин: Спасибо… мой учитель.
Дарт Сидиус: Встань.
В поворотные моменты судьба и пророчества лишь фоновый шум на заднем плане. Сидиус говорит о предназначении, но понятно, что Энакин сделал свой выбор («Я клянусь в верности вашему учению»). Снова и снова главные герои «Звездных войн» оказываются на распутье, они догадываются о последствиях того, куда они свернут, и на основании этого принимают решение. Падме настаивает: «Выбор есть всегда». Не слышит ли Энакин эхо ее голоса спустя десятилетия, когда решает спасти сына от Императора? Мне нравится думать, что да.
«У тебя много возможностей держать глаза открытыми»
Вот в «Новой надежде» Лея говорит о поступке Хана, который выглядит как бегство: «У каждого своя дорога. Никто не должен решать за него». Вот Оби-Ван обращается к Люку, опять в «Новой надежде»: «Поступай, как считаешь правильным». А вот слова самого Лукаса: «Какие только странные пути не предлагает тебе жизнь. И у тебя много возможностей держать глаза открытыми». Он говорил о собственной жизни, но вполне мог сказать то же самое о «Звездных войнах» и их персонажах.
В оригинальной трилогии Дарт Вейдер говорит Люку: «Таково твое предназначение. Будь со мной, и мы будем править галактикой как отец и сын». Ошибка! Император говорит Люку: «Так должно быть. Так начертано. Ты, как твой отец, отныне… мой». Опять ошибка!
Выбор – это проклятие и искупление Энакина, выбор – то, что превращает Хана в борца на стороне повстанцев (в некотором роде), а Люка в джедая. Выбор приводит Финна в Сопротивление и делает Рей будущим джедаем. Вот еще слова Лукаса: «Ты сам управляешь своим предназначением… Перед тобой много дорог».
В 2015 году в одном интервью Кэздан тоже высказался на эту тему:
«Моя самая любимая строчка из всех, написанных мной, – это реплика из фильма про Индиану Джонса „В поисках утраченного ковчега“. Саллах спрашивает у Инди: „Как ты собираешься достать этот ящик?“ И Инди отвечает: „Не знаю. Я придумываю на ходу“. Это же история жизни любого из нас. Для Индианы Джонса события разворачиваются весьма драматическим образом: нужно то догнать грузовик, то вскочить на лошадь. Но и мы тоже все придумываем на ходу: вот как я собираюсь вести себя; вот чем я хочу зарабатывать на жизнь; вот чем я не хочу зарабатывать на жизнь. Как мы придумаем, так наша жизнь и потечет. И эта идея очень сильна, потому что от нее дух захватывает».
Вот именно.
Эпизод VIIПовстанцыПочему исчезают империи и почему появляются бойцы Сопротивления (и террористы)
Финн: Хан Соло, генерал повстанцев?
Рей: Нет! Контрабандист!
«Звездные войны» отнюдь не политический трактат, но в нем содержится политическое послание. Ведь в нем противостоят Империя и Республика, Первый Орден и Сопротивление, его герои – повстанцы, которые хотят вернуть в галактику мир и справедливость.
Это тоже одна из привлекательных черт саги. Каких бы политических убеждений вы ни придерживались, где бы вы ни жили, в вашей жизни был кто-то вроде Императора, и вы, скорее всего, сочувствуете повстанцам или движению Сопротивления. Допустим, ваш учитель или босс для вас – император. Или, скажем, вождь вашего государства напоминает Палпатина, и тогда оппозиционная партия – это Сопротивление. А может, кто-то из политических персонажей вам напоминает Люка. (В Соединенных Штатах многие люди сравнивали с Люком Джона Кеннеди, а также Рейгана и Обаму.)
У Джорджа Лукаса определенно имелись свои политические воззрения. Я уже отмечал, что он создавал Императора Палпатина по образу и подобию Ричарда Никсона, и Вьетнам стал соответствующим контекстом для его саги. Вот что он сам говорил:
«Я начал работать над „Звездными войнами“ вместо того, чтобы продолжать „Апокалипсис сегодня“. Почти четыре года шла работа над „Апокалипсисом“, и у меня были очень сильные чувства к этой картине. Я хотел закончить ее, но никак не мог сдвинуть с места… Большую часть своего интереса к „Апокалипсису“ я перенес в „Звездные войны“… Я пришел к выводу, что не могу сделать фильм, потому что он о вьетнамской войне, то есть мне нужно заниматься теми же интересными концепциями, которые я собирался использовать, только в виде космической фантастики, где у меня будет огромная технологическая империя, преследующая маленькую группу борцов за свободу или людей… маленькую независимую страну вроде Северного Вьетнама, которой грозит сосед или сопротивление местных гангстеров, получающих помощь от империи… Моя Империя – это как Америка через десять лет, после того как никсоновские гангстеры убили Императора и пришли к власти с помощью подтасованных выборов; создали хаос, разжигая расовые конфликты, помогая бунтовщикам и позволяя преступности достичь такого уровня, при котором население само призывало установить полицейское государство и тотальный контроль. Потом из людей выжимают соки высокими налогами и непомерной стоимостью коммунальных услуг».
Можно с уверенностью сказать, что «Звездные войны» критикуют централизованную власть и мятежная душа их создателя поддерживает тех, кто пытается такой власти сопротивляться. Позднее Лукас говорил, что он делал «Новую надежду» «в тот период, когда Никсон собирался пойти на третий срок – или пытался изменить конституцию так, чтобы ему можно было идти на третий срок, и это заставило меня задуматься о том, как демократии превращаются в диктатуры. Не в тех случаях, когда происходит переворот или что-то в этом роде, а когда демократия сама отдается в руки тирану». (На самом деле Никсон никогда не собирался идти на третий срок или менять конституцию, но Лукас – тот еще выдумщик.)
Относительно недавно Лукас описывал свою встречу в Европе, состоявшуюся после выхода «Возвращения джедая», «с дюжиной журналистов, и все российские корреспонденты думали, что фильм был о российской политике, а все американцы думали, что фильм о Буше. И я сказал: „На самом деле фильм основан на истории Рима. И еще на истории Французской революции и Бонапарта“». Приквелы рассказывают о взлете тирании и коллапсе демократий, исследуют махинации, которые позволяют диктаторам прийти к власти, и показывают, как республики не могут перед ними устоять.
Из уст Падме мы слышим превосходную формулу утраты свободы: «Вот так свобода и умирает – под гром аплодисментов». (Мы скоро доберемся до нацистской Германии.) В том, что касается политики и погибающих республик, история «Звездных войн» вполне узнаваема. В ней звучит предупреждение о том, что граждане должны бдительно противостоять бессчетным претендентам на титул императора, мечтающим отобрать власть у общества. Вот почему людям столь разных стран близка политическая интрига «Звездных войн» – и так будет всегда.
Как объяснял Джей Джей Абрамс в одном журнальном интервью, эпизод «Пробуждение Силы» «вырос из бесед о том, что бы случилось, если бы все нацисты, отправившиеся в Аргентину, снова начали бы свою деятельность. К чему бы это привело? Мог ли Первый Орден существовать как группа, которая восхищается Империей? Могла ли работа Империи показаться им незавершенной? И не мог ли Вейдер быть мучеником? Не возникла бы необходимость заглянуть дальше того, что не удалось сделать?» Вот так родилась третья трилогия.