Перечислим их вкратце. Героя призывают отправиться в путь (некие обстоятельства или чье-то бедственное положение). Сначала он отказывается ответить на этот призыв, ссылаясь на свои страхи, привычки и неспособность совершить то, что от него требуется. Однако в конце концов он чувствует себя обязанным отправиться в путь и покидает дом. В пути он сталкивается с опасностями, для преодоления которых ему необходима сверхъестественная помощь, и он ее получает – зачастую от маленького или старого морщинистого человека, мужчины или женщины (вспомним Оби-Вана или Йоду). Он преодолевает испытания, порой смертельно опасные, но выживает. Затем он сталкивается с искушением, возможно – со стороны некоего дьявольского персонажа, которому противостоит (с огромным трудом). На этой стадии герой примиряется с отцом – и становится богоподобной, религиозной фигурой (стадия обожествления, апофеоз). Победив зловещих врагов, он возвращается домой и обретает заслуженную славу.
Как мы видим, в эту схему укладывается множество мифов и религиозных верований, а также бессчетное количество книг, сериалов и кинофильмов («Матрица», «Бэтмен», «Человек-паук», «Джессика Джонс» и «Гарри Поттер» – вот лишь пять примеров; подобный сюжет характерен для многих комиксов и созданных по ним фильмов). По сути это путь Люка в первой трилогии. Лукас говорил: «Когда я делал „Звездные войны“, я сознательно работал над тем, чтобы воссоздать мифы и классические мифологические мотивы». Почти весь путь Энакина в приквелах соответствует Пути Героя – за одним восхитительным исключением: он становится злодеем, а не спасителем. Но как потом оказывается, он и есть настоящий спаситель, Избранный, тот, кто восстанавливает баланс Силы. То есть его путь полностью вписывается в стандартную модель, если воспринимать шесть эпизодов как единое целое. Когда Кэмпбелл впервые посмотрел первую трилогию, он пришел в восторг: «Знаете, я думал, что настоящее искусство закончилось на Пикассо, Джойсе и Манне. Теперь я понял, что нет, оно не закончилось».
Вот что говорил Лукас: «В „Звездных войнах“ это была религия, но все было помещено в такую форму, которую все приняли бы с легкостью, которая не вызывала бы споров, как принято в наше время. И их принял весь мир». Немеркнущий триумф «Звездных войн» объясняется тем, что сага берет знакомую историю, встроенную в самые разные культуры и ментальности, помещает ее в совершенно новые декорации, делает ее искрометной и свежей, внедряет в нее несколько эмоционально смелых поворотов. Таким образом детские фильмы сумели тронуть сердца всего человечества. Наш современный миф – это и духовные поиски, и психологическая драма, которые доказывают, что искупление всегда возможно, что каждый достоин прощения и что свобода никогда не является иллюзией.
Эпизод XНаш миф – это мыПочему «Звездные войны» не оставляют нас равнодушными
Задуманные как имитация старого сериала «Флэш Гордон», «Звездные войны» – будто воспоминание из детства, будто первый поцелуй, будто рождественский подарок. Они как воздух. «Звездные войны» с нами навсегда.
Выбор момента крайне важен, и без удачи тоже не обойтись. В 1977 году определенно пришло время для того, чтобы появилась жизнеутверждающая сказка о героях, отшельниках, дроидах и световых мечах. После убийств, волнений и общей неудовлетворенности Америка остро нуждалась в порции хорошего настроения, и «Новая надежда» дала ей его. В 2015 году возрождение саги было встречено с энтузиазмом во многом благодаря общему ностальгическому настрою эпохи (сиквелы, сиквелы и снова сиквелы) и потребности в хороших новостях. Кто устоит перед Рей, Финном и По во времена, когда только что закончилась Великая рецессия и отовсюду доносятся угрозы террористов? (Хан Соло, хоть и погибает, тоже неотразим.)
Кроме того, нам нравится то, что нравится окружающим. Как только где-то поднимается шумиха, мы хотим знать, в чем там дело. В глубине души людям свойственно стремление к общему знанию и общим переживаниям. Каждой нации нужны события, которые объединили бы самых разных ее представителей, вот почему у нас столько праздников, фильмов, телешоу и спортивных соревнований. Выход на экраны нового эпизода «Звездных войн» стал общенациональным праздником.
И не так уж важно, насколько хорош этот фильм! Если новый эпизод объединяет тебя с миллионами жителей твоего города или с людьми по всей стране и даже во всем мире, один этот факт радует душу. В раздробленном мире «Звездные войны» стали столь необходимой нам соединительной тканью. Неважно, юноша вы или старик, демократ или республиканец, в любом случае с вами будет интересно поспорить о том, первым выстрелил Хан или нет, справедливо ли оценены приквелы и что движет поступками Рей и Кайло.
В «Звездных войнах» много говорится об империях и республиках, в них есть прямые отсылки к падению Рима и расцвету нацизма. Простое, почти наивное несогласие с несправедливостью империй находит отклик у многих народов. Однако сага не сбивается на поучительный тон. Она феминистская? (Отчасти.) Она о христианстве? (Да.) Исповедует ли она буддизм? (Пытается время от времени, но в целом нет, вовсе нет, она не имеет отношения к буддизму.) Можно интерпретировать сагу самыми разными способами, она приглашает к спорам, она вызывает поклонение.
Сила так и остается загадкой, но каждый из нас четко понимает, где Светлая сторона, а где Темная. «Звездные войны» знают, что человеческое сердце вмещает их обе. Лукас не поддерживал партию дьявола, как и Абрамс, но они отдавали себе отчет в том, сколь притягательной она бывает. Возможно, Уильяму Блейку, проводившему много времени на Темной стороне, «Звездные войны» показались бы наивными. («Энергия – есть вечное блаженство».)
«Звездные войны» изображают – и пробуждают – глубочайшие чувства детей к родителям и родителей к детям. В саге отражена побеждающая мощь этих чувств – и в то же время их противоречивость. Когда отец или сын смотрят, как Вейдер спасает Люка или как Кайло убивает Хана, это возвращает нас к греческой трагедии, к Фрейду, к основам человеческих взаимоотношений. Джозеф Кэмпбелл, ставший для Лукаса мастером Йодой, отмечал потребность людей «чувствовать восторг бытия. В конце концов это и есть главное, и именно такие подсказки помогают нам открыть этот восторг в самих себе». В «Звездных войнах» такие подсказки есть.
Жанр «Звездных войн» – космическая фантастика, но лучшие сцены в них удивительно интимны. Они не связаны с космическими кораблями, взрывами или странными существами, не связаны с республиками или восстаниями. В этих сценах один человек хочет видеть и видит в другом человеке хорошее, порой – после самых чудовищных событий. Это происходит с глазу на глаз. Прощение благословенно даже более, чем милосердие, ибо «благословенны оба – и кто дает, и кто берет его»[24]. Если повезет и если ты твердо решил любить себя несмотря ни на что, упорное стремление другого человека простить тебя может привести к искуплению, порою – в форме подвигов беззаветной храбрости.
Несмотря на все рассуждения героев о судьбе и предназначении, «Звездные войны» настаивают на свободе выбора. Это важнейший урок саги. Поступками, совершенными по собственной воле, человек может изменить ход событий, даже когда тот кажется неизбежным. Он может исправить ситуацию – если не в широком масштабе, то хотя бы в малом. Мальчики с фермы могут решиться и полететь на Альдераан. Эгоистичные контрабандисты могут вернуться и одним выстрелом спасти приятелей («Я их сделал, Люк. Взрывай эту штуку, и домой!») Увидев кровь на своих шлемах, штурмовики могут покинуть Первый Орден и помочь пленнику с озорным взглядом, который окажется лучшим пилотом в галактике. Мусорщики могут спасти маленького дроида по имени ВВ-8, после чего выяснится, что им в руки попал самый прославленный световой меч галактики.
«Звездные войны» – волшебная сказка, но это не просто очередное переложение мономифа Кэмпбелла. Она куда более поверхностна и в то же время гораздо глубже. Это и «Флэш Гордон», и вестерн, и комикс. На первый взгляд сага говорит о предназначении, но на самом деле это история о распутье на дороге и о решении, которое нужно принять здесь и сейчас. Она оказалась всеамериканской и одновременно универсальной, поскольку говорит о самом важном, о том, что делает нас людьми, – о свободе выбора посреди туманного будущего.
«Звездные войны» отдают должное дистанции и невозмутимой отрешенности. Но мятежная сага воспевает страстную привязанность к тому или иному человеку, даже когда в тебя стреляет молниями сам Император. В решительный момент дети спасают родителей. Они выросли. Они объявляют свой выбор: «Я ведь джедай, каким и мой отец был».
Библиография
О «Звездных войнах» написано так много книг и статей, и среди них так много интересных и хороших, что попытаться выделить несколькие из них – дело неблагодарное. Лично я узнал много нового из книги Майкла Камински «Тайная история „Звездных войн“» (The Secret History of Star Wars by Michael Kaminski, Kingston, Ontario: Legacy Book Press, 2008), которая к тому же страшно увлекательна; из книги Криса Тейлора «Как „Звездные войны“ покорили Вселенную», которая предоставляет потрясающую возможность купить сразу все, что связано с этой темой, и из всеобъемлющих, легендарных работ Дж. Ринзлера «Как создавались „Звездные войны“: Подробная история первого фильма» (The Making of Star Wars: The Definitive Story Behind the Original Film by J. W. Rinzler, New York: Del Rey Books, 2007) и «Как создавались „Звездные войны“: Возвращение джедая» (The Making of Star Wars: Return of the Jedi by J. W. Rinzler, New York: Del Rey Books, 2013). Значительная часть отличных, многое проясняющих интервью Джорджа Лукаса собрана в книге «Джордж Лукас: Интервью» (George Lucas: Interviews, Sally Kline, ed., Jackson: University Press of Mississippi, 1999).
Иногда я использовал данные социологических исследований, которые не касаются (уму непостижимо!) «Звездных войн». Книга Дункана Уоттса «Здравый смысл врет» (Everything Is Obvious by Duncan Watts, New York: Crown Business, 2011) – исключительно познавательный труд о непредсказуемости, истории и социальных влияниях; Уоттс вдохновил меня на целый ряд умозаключений. Майкл Че в своей короткой, но глубокой книге «Рациональный ритуал» (Rational Ritual by Michael Chwe, Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001) много говорит о коллективном опыте.