оты» названы в честь Винфрида Шумана, немецкого физика, который предсказал их существование и вместе со своим учеником Гербертом Кёнигом доказал в 1953 г. их постоянное присутствие в атмосфере.
Так уж вышло, что в состоянии спокойного бодрствования наш мозг настраивается именно на эти частоты. Доминирующий паттерн человеческой электроэнцефалограммы, который начинается еще до рождения и сохраняется до взрослого возраста – хорошо известный альфа-ритм, находящийся в полосе частот от 8 до 13 Гц[201] (или от 7 до 13 Гц у младенцев), – ограничен первыми двумя резонансами Шумана. Древняя часть мозга, называемая лимбической системой, которая отвечает за эмоции и долгосрочную память, вырабатывает тета-волны частотой от 4 до 7 Гц – они ограничены сверху первым резонансом Шумана. Тета-ритм особенно заметен у маленьких детей и у взрослых во время медитации. Те же самые частоты, альфа и тета, наблюдаются – с невероятно малыми различиями – у всех животных. В расслабленном состоянии собаки демонстрируют альфа-ритм, точно такой же, как у нас, от 8 до 12 Гц. У кошек диапазон слегка шире: 8–15 Гц. У кроликов, морских свинок, коз и коров, лягушек, птиц и рептилий – у всех них частоты почти одинаковы[202].
Ученик Шумана Кёниг оказался настолько впечатлен сходством этих атмосферных волн с электрическими осцилляциями мозга, что провел серию экспериментов с далеко идущими последствиями. Первый резонанс Шумана, писал он, настолько неотличим от альфа-ритма, что даже эксперту трудно найти разницу между показаниями мозга и атмосферы. Кёниг не считал, что это совпадение. Первый резонанс Шумана проявляет себя в хорошую погоду, в спокойной, уравновешенной обстановке – точно так же, как и альфа-ритм, который появляется в мозге в спокойном, расслабленном состоянии. С другой стороны, дельта-ритм, который состоит из нерегулярных волн высокой амплитуды с частотой около 3 Гц, появляется в атмосфере во время ненастной погоды, а в мозге – во время стрессовых или болезненных состояний: головной боли, спастических состояний, опухолей и так далее.
В эксперименте с участием почти 50 000 человек, посетивших Транспортную выставку в Мюнхене в 1953 г., Кёниг сумел доказать, что «беспокойные» волны, присутствующие в атмосфере, значительно замедляют реакцию человека, а вот 8-герцевые волны Шумана оказывают противоположный эффект. Чем сильнее был сигнал Шумана в атмосфере, тем быстрее реагировали люди в тот день. Затем Кёниг повторил тот же эффект и в лаборатории: искусственное поле в 3 Гц (дельта-диапазон) замедляло реакцию людей, а искусственное поле в 10 Гц (альфа-диапазон) – ускоряло. Кроме того, Кёниг отмечал, что при воздействии поля в 3 Гц некоторые участники эксперимента жаловались на головную боль, усталость, сдавливание груди и потливость ладоней[203].
В 1965 г. Джеймс Хамер опубликовал результаты похожих экспериментов, проведенных в космических лабораториях Northrop; статью он назвал Biological Entrainment of the Human Brain by Low Frequency Radiation («Биологическое воздействие низкочастотных излучений на мозг человека»). Как и Кёниг, он показал, что частоты выше 8 Гц ускоряют реакцию, а низкие частоты оказывают противоположный эффект. Но Хамер пошел дальше. Он доказал, что человеческий мозг умеет различать частоты, лишь немного отличающиеся одна от другой, но только если сигнал достаточно слаб. Когда сигнал ослабили до 0,0038 вольта на метр, что похоже на напряженность собственных магнитных полей Земли, частота 7,5 Гц оказывала воздействие, заметно отличающееся от 8,5 Гц, а 9,5 Гц – от 10,5 Гц.
Но и на этом «репертуар» молний не заканчивается. Вдобавок к статическому полю, в котором мы живем, и низким частотам, которые «общаются» с нашим мозгом, молния дарит нам еще и целую симфонию высоких частот, которые называются атмосфериками, или просто «сфериками», и достигают тысяч колебаний в секунду. Они звучат словно хруст веток, если слушать их на очень низкочастотном (ОНЧ) радиоприемнике, и обычно появляются в грозу – даже если эта гроза началась в тысячах километров от вас. Другие звуки, «свисты», напоминающие нисходящие звуки свистка, часто появляются во время гроз, происходящих на противоположном конце Земли. Эти снижающиеся звуки появляются во время длинных путешествий, в которые пускаются волны по линиям магнитного поля: они уходят в космос, а затем возвращаются на Землю, но в противоположном полушарии. Эти волны могут даже по много раз отражаться от одного конца Земли к другому, и свистящие звуки казались настолько не от мира сего, когда были открыты в 1920-х гг., что о них писали статьи под не такими уж и неуместными заголовками вроде «Голоса из далекого космоса»[204].
Среди других звуков электрической среды нашей планеты, которые вы можете услышать, особенно в высоких широтах, – стабильное шипение, а также «хор восхода», который так назвали из-за сходства со щебетанием птиц. Оба этих звука медленно нарастают, а потом снижаются примерно каждые 10 секунд, вместе с медленной пульсацией магнитного поля Земли.
Наша нервная система купается в этой ОНЧ-симфонии. Ее частоты входят в диапазон примерно от 20 до 30 000 Гц, включающий бо́льшую часть диапазона слышимых звуков, а также, как отмечал Кёниг, импульсы, которые мозг отправляет к мышцам. Воздействие нашей ОНЧ-среды на здоровье и благополучие весьма убедительно продемонстрировал Рейнхольд Рейтер в 1954 г., когда свел в таблицу результаты популяционных исследований с участием примерно миллиона человек, проведенных совместно с коллегами в Германии. Рождения, смерти, самоубийства, изнасилования, производственные травмы, дорожные аварии, время реакции человека, фантомные боли в ампутированных конечностях и жалобы людей с травмами мозга – все это значительно возрастало в дни с особенно мощными ОНЧ-сфериками[205].
Наша ОНЧ-среда регулирует биологические ритмы и людей, и животных. Золотистые хомячки, в 1930-х гг. превратившиеся в популярных домашних питомцев, в дикой природе живут близ сирийского города Алеппо; там каждую зиму они впадают в спячку примерно на три месяца. Но ученые, которые пытались использовать хомячков для изучения спячки в лаборатории, так и не сумели вызвать спячку у этих животных – не помогло ни длительное воздействие холода, ни уменьшение периода дневного света, ни контролирование каких-либо других известных факторов окружающей среды[206].
В середине 1960-х гг. климатологи Вольфганг Людвиг и Рейнхард Мекке попробовали другой подход. Когда настала зима, они посадили хомячка в клетку Фарадея, защищенную от всех естественных электромагнитных волн, но не меняли ни температурных условий, ни период дневного света. В начале четвертой недели эксперимента они с помощью антенны передали в клетку естественные атмосферные частоты с улицы, и хомячок быстро уснул. В следующие два месяца ученые вводили и выводили животное из спячки, подавая в клетку либо естественные частоты с улицы, либо искусственные ОНЧ-поля, имитирующие естественную зимнюю обстановку, и отключая их. Затем, в начале тринадцатой недели эксперимента, в клетку подали частоты, имитирующие естественную летнюю обстановку, и через полчаса, словно запаниковав от внезапной смены времен года, хомячок проснулся и устроил настоящую «двигательную бурю»: он бегал днями и ночами целую неделю, пока эксперимент не прекратили. Повторяя эксперимент на других хомячках, ученые обнаружили, что подобный высокий уровень активности вызвать не удается, если сначала животное не ввести в спячку. Искусственные поля, которые они использовали, были очень слабыми – 10 милливольт на метр (электрические поля) и 26,5 микроампера на метр (магнитные).
Один из способов узнать, имеют ли естественные электрические поля Земли такое же значение для людей, как для хомячков, – поместить людей в полностью изолированную комнату на несколько недель и посмотреть, что произойдет. Именно так и поступил психолог-бихевиоралист Рютгер Вефер в немецком Институте Макса Планка. В 1967 г. он построил подземное здание с двумя изолированными камерами. Обе они были тщательным образом экранированы от внешнего света и звука, а одна из них – еще и от электромагнитных полей. В следующие двадцать лет ученый наблюдал за циклами сна, температурой тела и другими внутренними ритмами сотен людей, которые жили в одной или обеих этих комнатах, обычно – в течение месяца. Вефер обнаружил, что даже без каких-либо перемен света и тьмы и в отсутствие часов и иных средств измерения времени цикл сна и внутренние ритмы организма все равно подчинялись 24-часовому графику, если в комнате действовали естественные электромагнитные поля Земли. Однако если эти поля не действовали, ритмы организма обычно становились длиннее и беспорядочнее и рассинхронизировались друг с другом. Средний «отвязанный от электромагнитных полей» цикл сна составлял 25 часов, но в отдельных случаях бывал как коротким (12 часов), так и очень длинным (65 часов). Различия в температуре тела, выделении калия, скорости умственных процессов и других ритмах не были синхронны друг с другом и оказались отвязанными и от циклов сна и бодрствования. Но как только в экранированную комнату подавали искусственный 10-герцевый сигнал (близкий к первому резонансу Шумана), ритмы организма тут же снова синхронизировались с 24-часовым периодом.
В
Жизнь, обитающая между небесами и землей, пользуется обеими полярностями. Как мы увидим в следующей главе, распределение электрического заряда в живых существах было тщательно измерено и задокументировано. Для растений эту работу проделал профессор анатомии Гарольд Секстон Барр из Йельского университета, а для животных – хирург-ортопед Роберт Беккер из Университета штата Нью-Йорк в Медицинском центре Севера штата Нью-Йорк в Сиракьюзе. Наибольшее положительное напряжение у животных наблюдается в центре головы, в сердце и внизу живота, а у деревьев – в кроне. Самое большое отрицательное напряжение у деревьев – в корнях, а у животных – лапы и кончики хвоста. Это места, через которые мировая электрическая цепь входит и выходит из наших тел на пути между небом и землей. А каналы, по которым электричество проходит