В конце 1950-х гг. Чарльз Зюскинд из Калифорнийского университета в Беркли получил грант от ВВС США, чтобы узнать смертельную дозу микроволнового излучения для мышей, а также исследовать его воздействие на рост и долголетие. В то время в ВВС считали, что 100 милливатт на квадратный сантиметр – безопасная доза; Зюскинд вскоре обнаружил, что это не так. Большинство мышей умирали в течение девяти минут. Так что после первых опытов Зюскинд подвергал мышей облучению не дольше четырех с половиной минут за сеанс. Он облучал сто мышей в течение 59 недель, пять дней в неделю и четыре с половиной минуты в день, с удельной мощностью 109 милливатт на квадратный сантиметр. У некоторых из облученных мышей (они позже умерли) наблюдались невероятно высокий уровень лейкоцитов, увеличенные лимфоузлы и огромные абсцессы в печени. У 40 % облученных мышей произошла дегенерация яичек, у 35 % развилась лейкемия. А вот мыши, которых не облучали, были намного более здоровыми – но жили не так долго. Через 15 месяцев умерла половина мышей из контрольной группы и лишь 36 % – из облученной.
В 1980–1982 гг. Чун-Кван Чжоу и Артур Уильям Гай провели знаменитый эксперимент в Вашингтонском университете. У них был контракт с ВВС США на проверку безопасности радарных станций раннего обнаружения, недавно установленных на базах в Биле (Калифорния) и Кейп-Коде (Массачусетс). Эта система, которую назвали PAVE PAWS, была самым мощным радаром в мире – ее пиковая мощность составляла более трех миллиардов ватт, а под ее излучением оказались миллионы американцев. Команда из Вашингтонского университета имитировала сигналы PAVE PAWS на «очень низком» уровне, облучая сто крыс в течение 25 месяцев в режиме 21,5 часа в день, 7 дней в неделю. Удельный коэффициент поглощения электромагнитной энергии был примерно таким же, как у среднестатистического современного мобильного телефона – 0,4 ватта на килограмм. За два года эксперимента у облучаемых животных появилось в четыре раза больше злокачественных опухолей, чем у контрольных. Но при этом они в среднем жили на 25 дней дольше.
Недавно геронтологи из Иллинойсского университета облучили клеточные культуры мышиных фибробластов радиоволнами (50 МГц, 0,5 Вт). Они выбрали несколько разных режимов: 0, 5, 15 или 30 минут за раз дважды в неделю. Облучение уменьшило скорость смертности клеток. Чем дольше было время облучения, тем меньше была смертность, так что 30-минутное облучение через семь дней уменьшило смертность клеток на треть и продлило их среднюю продолжительность жизни со 118 до 138 дней[440].
Даже ионизирующее излучение – рентгеновские и гамма-лучи – продлевает жизнь, если его интенсивность не слишком большая. Воздействие ионизирующего излучения продлевало жизнь буквально всему, чему угодно, – от инфузорий-туфелек и яблонных плодожорок до крыс, мышей и человеческих зародышевых клеток: после облучения увеличивалась либо средняя, либо максимальная продолжительность жизни. Даже у диких бурундуков, которых поймали, облучили и отпустили, средняя продолжительность жизни оказалась выше[441]. Раджиндар Сохал и Роберт Аллен, облучавшие домашних мух в Южном Методистском университете, обнаружили, что при средних дозах облучения продолжительность жизни увеличивается только в том случае, если мух сажают в очень маленькие камеры, где они не могут летать. Они пришли к выводу, что радиация всегда дает эффект двух противоположных типов: травматический, который укорачивает продолжительность жизни, и замедляющий базовую скорость метаболизма, который ее продлевает. Если доза радиации достаточно мала, то она продлевает жизнь, несмотря на нанесенные очевидные травмы.
Лорен Карлсон и Бетти Джексон из медицинской школы Вашингтонского университета сообщили, что у крыс, ежедневно облучаемых умеренными дозами гамма-радиации в течение года, в среднем на 50 % увеличилась продолжительность жизни, но при этом значительно увеличилось и образование опухолей. Потребление кислорода у них упало на треть.
Эгон Лоренц из Национального онкологического института облучал мышей гамма-радиацией (доза составляла одну десятую рентгена за восьмичасовой день), начиная со второго месяца жизни и вплоть до смерти. Облученные самки жили столько же, а облученные самцы – на сто дней дольше, чем необлученные. Но у облученных мышей отмечалось намного больше случаев лимфомы, лейкемии, а также рака легких, молочной железы, яичника и других локализаций.
Даже крайне низкие дозы радиации одновременно наносят травмы и продлевают жизнь. Мыши, которые ежегодно получали дозу гамма-радиации всего в семь сантигреев (лишь в двадцать раз выше, чем радиационный фон), в среднем жили дольше на 125 дней[442]. Человеческие фибробласты в клеточной культуре, которые всего один раз подвергли шестичасовому облучению примерно той же дозой гамма-лучей, которые получают космонавты в космосе или пациенты во время некоторых медицинских исследований, жили дольше, чем необлученные клетки[443]. У клеток человеческих зародышей, облучаемых очень слабыми рентгеновскими лучами в течение десяти часов в день, продолжительность жизни увеличилась на 14–35 %, хотя в большинстве клеток отмечались те или иные повреждения хромосом[444].
Рисунок 1, Wilmoth et al. 2000
Увеличение средней продолжительности человеческой жизни в наше время – во многом, но не полностью заслуга современной медицины. Ибо это увеличение началось еще за сто лет до открытия антибиотиков, в те времена, когда врачи все еще делали пациентам кровопускания и прописывали им препараты с содержанием свинца, ртути и мышьяка. Но вот заслуги медицины в увеличении максимальной продолжительности человеческой жизни нет вообще. Ибо медицина до сих пор даже не притворяется, что понимает что-то в процессе старения, и лишь горстка врачей хотя бы пытается как-то обратить вспять этот процесс. Тем не менее максимальный возраст смертности стабильно растет по всему миру.
Швеция ведет самые точные и продолжительные в своей непрерывности (еще с 1861 г.) записи о крайних границах человеческого возраста среди всех стран. Там говорится, что максимальный возраст наступления смерти в 1861 г. составлял 100,5 года, затем он постепенно, но стабильно рос до 1969 г. (105,5 года), а затем начал расти вдвое быстрее и к началу XXI в. достиг 109 лет.
В 1969 г. в Швеции стали расти не только показатели долголетия, но и заболеваемость раком. Именно в том году в стране появилось цветное телевидение и телевизионные УВЧ-передатчики (см. главу 13).
В 1994 г. Вяйнё Каннисто, бывший советник ООН по демографии и социальной статистике, показал, что количество людей, живущих более ста лет, значительно возросло во всех 28 странах, по которым есть достоверная информация. Количество столетних жителей Швеции возросло с 46 в 1950 г. до 579 в 1990-м. За тот же период количество столетних жителей выросло в Дании с 17 до 325, в Финляндии с 4 до 141, в Англии и Уэльсе – с 265 до 4042, во Франции со 198 до 3853, в ФРГ – с 53 до 2528, в Италии – со 104 до 2047, в Японии – со 126 до 3126, а в Новой Зеландии – с 14 до 196. Количество столетних людей во всех этих странах примерно удваивалось каждые десять лет, намного обогнав скорость роста населения.
Даже на Окинаве, давно известной своими долгожителями, еще в 1960 г. жил лишь один человек в возрасте старше ста лет. В Японии в целом, отмечал Кагава в 1978 г., количество мужчин, доживших до ста лет, увеличилось вчетверо всего за 25 лет, а столетних женщин стало больше в шесть раз. Вместе с тем у японцев и японок средних лет почти вдвое выросла заболеваемость раком молочной железы и кишечника, втрое – раком легких, на 40 % – болезнями сердца, а на 80 % – сахарным диабетом: «повышенная ожидаемая продолжительность жизни, но больше болезней».
Объяснение обоих этих феноменов – электричество. Электричество, которое течет по проводам не хуже, чем по земле, проходит через воздух так же хорошо, как через кости. Мы все находимся в своеобразном слабом анабиозе, и это состояние в последние сто пятьдесят лет становится все интенсивнее. Мы дольше живем, чем наши предки, но при этом менее живы.
15. То есть электричество можно слышать?
В 1962 г. жительница Санта-Барбары обратилась в местный филиал Калифорнийского университета, чтобы отследить таинственный шум. Она переехала в новостройку в тихом районе, и этот шум, источника которого она не могла найти, сопровождал ее всюду, куда бы она ни пошла, словно незваный гость-призрак. Он подрывал ее здоровье, не давая спать, и заставлял ее в отчаянии надолго покидать дом, чтобы получить хоть какое-то облегчение. В ответ на ее мольбы о помощи к ней приехал инженер, вооруженный большим количеством электронного оборудования.
Кларенс Виске, сотрудник Лаборатории по изучению сенсорных систем в Тусоне, которая разрабатывала интерфейс между человеком и машиной для военных, как раз в то время работал в Санта-Барбаре. Он предположил, что электрические поля в ее доме заставляют вибрировать какой-нибудь металлический предмет, и именно он создает шум, который так беспокоит владелицу. Но то, что он обнаружил, потрясло его.
Его поисковая катушка, как он и ожидал, действительно поймала необычно сильные гармонические частоты. Они исходили не только от электропроводки, но и от телефонных проводов, газовых труб, водяных труб и даже металлического обогревателя. Но вот стетоскопом Виске не обнаружил никаких слышимых шумов. Тогда он попробовал эксперимент, который сам считал довольно надуманным: прикрепил к поисковой катушке кассетный магнитофон, который записал паттерны электрических частот и преобразовал их в звуки, а затем дал хозяйке дома послушать запись. Когда она надела наушники и прослушала запись, то сразу узнала тот самый шум, который мучил ее. Тогда Виске зашел еще дальше. Он отключил наушники и проиграл пленку напрямую через поисковую катушку. Женщина тут же спросила его: «То есть вы это не слышите?» Она слышала тот же самый шум прямо из катушки, хотя она излучала только электромагнитное поле и не издавала никаких звуков.