После того, как в мой город 14 ноября 1996 г. впервые пришла импульсная микроволновая радиация, накрыв его весь целиком, я был настолько уверен, что она убила массу людей, что даже позвонил эпидемиологу Джону Голдсмиту и попросил совета, как мне это доказать. Бывший сотрудник Калифорнийского департамента услуг здравоохранения, Голдсмит тогда работал в Израиле, в Университете имени Бен-Гуриона в Негеве. Он посоветовал мне изучить статистику по еженедельной смертности в 122 городах, которую публикуют в сети Центры по контролю и профилактике заболеваний США, и узнать, когда именно началось обслуживание цифровых мобильных сетей. Вот результаты для девяти больших городов в разных частях страны, где мобильные сети ввели в действие в разное время:
Я был так уверен потому, что внезапное облучение моего города чуть не убило меня, и я знал людей, которые от этого умерли.
Четырнадцатого ноября я поехал в Киллингтон, штат Вермонт, на конференцию «Отключись от сети: последствия беспроводной революции для здравоохранения и государственной политики», которую организовала Вермонтская юридическая школа. Вернувшись домой 16 ноября, я почувствовал головокружение. Я предположил, что один из моих соседей распылил что-нибудь ядовитое или, может быть, в здании побывали дезинсекторы или дератизаторы. «Это пройдет», – подумал я. Но через несколько дней у меня начались тошнота и неконтролируемый тремор. Потом у меня впервые в жизни случился приступ астмы. Мои глаза были готовы выскочить из орбит, горло опухло, губы стали сухими, толстыми и опухшими, грудь сдавило, а еще болели пятки. Я настолько ослаб, что не мог даже поднять книгу. Моя кожа стала настолько чувствительной, что я не выносил даже малейших прикосновений. Голова гудела, словно товарный поезд. После 20 ноября я не мог ни спать, ни есть. Ночью 22 ноября у меня случился ларингоспазм, и я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Утром я взял спальник, сел на первый же поезд Лонг-Айлендской железной дороги и покинул город.
Облегчение было невероятным.
Позже я узнал, что 14 ноября, пока я был в Вермонте, первая в Нью-Йорке компания цифровой мобильной связи Omnipoint Communications начала продавать свои услуги широкой публике. Заработали тысячи антенн, размещенных на крышах шестисот домов: ньюйоркцы теперь жили внутри компьютера.
Я пообщался с несколькими друзьями. Вместе мы составили список симптомов и поместили объявление в местной газете: «Если у вас после 15.11.1996 наблюдались следующие симптомы: боль в глазах, бессонница, сухость губ, воспаленное горло, сдавленность или боль в груди, головные боли, головокружение, тошнота, дрожь, боль и ломота в мышцах или грипп, который никак не проходит, вы можете быть жертвой новой микроволновой системы, накрывшей город. Пожалуйста, обратитесь к нам».
И к нам обратились буквально сотни людей – мужчины и женщины, белые, черные, латиноамериканцы и азиаты, офисные работники, операторы ПК, брокеры, учителя, врачи, медсестры и юристы. Все они однажды ночью между серединой ноября и Днем благодарения проснулись с колотящимся сердцем и раскалывающейся головой, боясь, что у них сердечный приступ, инсульт или нервный срыв, а сейчас они с облегчением узнали, что не одиноки. Самым первым, кто ответил на объявление, стал 41-летний сотрудник авиакомпании, живший в Бронксе. У Джо Санчеса примерно 15 ноября вдруг разболелась голова, да так сильно, что он опасался, что у него инсульт. Через 5,5 месяца, 8 мая 1997 г., он умер – от геморрагического инсульта.
В следующие два года Джанет Островски, медсестра, работавшая в клиниках семейной практики на Манхэттене и Лонг-Айленде, наблюдала нескончаемый поток пациентов с «вирусным синдромом» – мучительной головной болью, болью в ушах, увеличенными глубокими шейными лимфоузлами, заложенностью носа, которая не проходила, болью в лице, болью в горле, усталостью, иногда – с сильным обезвоживанием. «Никакой грипп не длится целый год», – сказала нам Островски. Кроме того, она заметила, что большинство ее пациентов вдруг перестали реагировать на медикаментозное лечение. «Я за двадцать пять лет работы занималась сортировкой пациентов во множестве комнат экстренной помощи на территории трех штатов[563], – говорила она. – Те пациенты, которых раньше удавалось стабилизировать обычными лекарствами, будь то гипертония, диабет, что угодно, теперь легко теряют стабильность и не реагируют на современные лекарства». Кроме того, намного больше людей стали жаловаться на стресс и тревожность, и у многих из них, даже в возрасте от 30 до 50 лет, на ЭКГ обнаруживались изменения в сердце.
Официально эта североамериканская эпидемия «гриппа» началась в октябре 1996 г. и продлилась до мая 1997-го.
Организации, которую я основал в 1996 г., Cellular Phone Task Force, становится все труднее помогать растущему числу травмированных. А название журнала, который я издавал пять лет, No Place To Hide («Негде спрятаться»), стало пророческим. Say To Countryside Goodbye, When Even Healthy People Die[564] («Когда умирают даже здоровые, попрощайся с деревней»), писал Улле Юханссон, шведский гуру электрочувствительности и один из главных мировых авторитетов по электрическим заболеваниям и травмам. Старая мудрость – если вы хотите сбежать от цивилизации, это можно сделать, если вы уедете достаточно далеко, – теперь уже неверна, потому что излучение теперь исходит не только от мобильных телефонов, Wi-Fi и прочих личных устройств. Невидимые щупальца цивилизации – вышки мобильной связи, радарные станции, двусторонние спутниковые тарелки – сделали излучение вездесущим, и от него теперь невозможно сбежать, как бы далеко вы ни уезжали и сколько земли ни покупали. И даже если вы сможете найти какой-нибудь последний скрытый заповедный уголок, он может быть мгновенно, незримо и без предупреждения уничтожен. Защиты больше нет. Напротив – принимаются законы, которые запрещают гражданам защищать себя, а официальным лицам – хоть как-то противодействовать излучению. Но иммунитета нет ни у кого.
«Недавно я отпраздновала свой сорок первый день рождения, – рассказывала Дафна Таховер в 2013 г., – но я не уверена, подойдет ли здесь слово праздновать». Привлекательная молодая женщина-юрист с дипломом MBA, Таховер практиковала в Нью-Йорке и Израиле, а несколько лет назад работала советником председателя инвестиционной компании в Манхэттене. Она была замужем за врачом, который вел научные исследования в Принстонском университете. Они решили завести ребенка, а Таховер – открыть частную юридическую практику. Казалось, вся жизнь принадлежала ей – просто протяни руку и возьми.
В 2013 г. я взял у нее интервью – разведенная, безработная, до сих пор бездетная, она пыталась хоть как-то выжить на далекой ферме на севере штата Нью-Йорк. «Моя жизнь просто невозможна, – сказала она, – потому что я узница собственного дома. Я не могу никуда выйти, я не могу даже погулять или съездить в город. Я не могу работать и находиться вместе с другими людьми. Я не могу летать, путешествовать, ходить в ресторан или спать в гостинице. Я не могу обратиться к врачу, в госпиталь или даже пойти в суд, чтобы бороться за свои попранные права. Когда мне нужно было переехать, я даже не смогла сама подыскать себе дом, потому что водить машину по дорогам, где полно антенн и автомобилей с беспроводными системами, стало невозможно. Мне пришлось вызвать отца из Израиля, чтобы он мне помог, и спустя два месяца поисков и пятисот просмотренных домов я смогла найти лишь один, в котором могла находиться. Ближайший сосед живет в 300 метрах от меня (такая дистанция необходима, чтобы не попасть под действие соседского Wi-Fi, беспроводного телефона или других устройств), мобильный телефон ловит только в одном месте, а излучение – только от одной радиостанции. Я живу в изолированной избушке в лесу и выхожу к цивилизации всего раз в месяц, чтобы запастись едой. Часто у меня нет сил даже на это, и мне приходится просить друзей купить мне еды. Поскольку я не могу работать, а деньги у меня почти закончились, я не знаю, как буду выживать финансово, а с распространением «умных» счетчиков вскоре не останется ни одного дома, где я могла бы жить. Как же это ужасно – знать, что без этого излучения я могу жить нормальной, полной жизнью, но из-за него обречена на абсурдное существование».
Таховер была активным пользователем мобильного телефона; у нее не было стационарного аппарата, и она часами проводила с мобильным телефоном и перед беспроводным компьютером. «Ноутбук был моим лучшим другом, – говорит она. – Я была одной из первых, кто купил беспроводной мобильный модем для ноутбука, чтобы иметь доступ в интернет везде, куда бы ни поехала». Наконец, как и многие другие, она получила травму – от нового ноутбука, купленного для новой юридической частной практики. «Каждый раз, пользуясь этим компьютером, я чувствовала давление в груди, сердце часто билось, я с трудом могла дышать, у меня кружилась и болела голова, лицо становилось красным и горячим, меня тошнило. У меня были странные когнитивные проблемы – я не могла подобрать слов, а когда муж со мной разговаривал, через пять минут я уже об этом не помнила. Я больше не могла прикасаться к своему мобильному телефону, а когда подносила его к голове, казалось, словно кто-то сверлит мне мозг».
Первое, что она сделала, – отправилась домой в Израиль, чтобы восстановить здоровье. «Очень неудачное решение, – сказала она. – В первый же день мое тело просто отказалось работать. Когда я вела машину, я чувствовала мучительную боль. Подняв голову, я увидела „белые полосы“ на крыше торгового центра. Я спросила маму, что это такое, и она сказала, что это антенны мобильной связи. До этого момента я и не подозревала, что чувствую антенны. У меня слезы на глазах выступили, и я только сказала: „Господи боже, здесь же дети растут!“ После этого мое состояние быстро ухудшилось, и жизнь превратилась в кошмар. Я больше не могла спать, боль была невыносимой».