Мир Полудня — страница 45 из 289

агнитных подков, и Михаила Антоновича тащили, как привязной аэростат. Жилин натянул свитер и один свитер дал Юре. Кроме того, на Юре были меховые штаны Быкова, которые он затянул под мышками. Меховые штаны Жилина были на Юрковском. И еще на Юрковском были джемпер Михаила Антоновича с парусом и очень красивый белый пиджак.

В кессоне их встретил дежурный диспетчер в трусах и майке. В кессоне была удушливая жара, как в шведской бане.

– Здравствуйте,  –  сказал диспетчер. Он оглядел гостей и нахмурился.  –  Я же сказал: одеться потеплее. Вы же замерзнете в ботинках.

Юрковский зловеще сказал:

– Вы что, молодой человек, шутки со мной хотите шутить?

Диспетчер непонимающе посмотрел на него.

– Какие там шутки? В кают-компании минус пятнадцать.

Быков вытер со лба пот и проворчал:

– Пошли.

Из коридора пахнуло леденящим холодом, ворвались клубы пара. Диспетчер, обхватив себя руками за плечи, завопил:

– Да поскорее же, пожалуйста!

Обшивка коридора была местами разобрана, и желтая сетка термоэлементов бесстыдно блестела в голубоватом свете. Возле кают-компании они столкнулись с инженер-контролером. Инженер был в невообразимо длинной шубе до пяток, из-под которой проглядывала голубая майка. На голове инженера красовалась ушанка с торчащими ушами.

Юрковский зябко повел плечами и открыл дверь в кают-компанию.

В кают-компании за столом сидели, пристегнувшись к стульям, пять человек в шубах с поднятыми воротниками. Они были похожи на будочников времен Алексея Тишайшего и сосали горячий кофе из прозрачных термосов. При виде Юрковского один из них отогнул воротник и, выпустив облако пара, сказал:

– Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Что-то вы легко оделись. Садитесь. Кофе?

– Что у вас тут делается?  –  спросил Юрковский.

– Мы регулируем,  –  сказал кто-то.

– А где Маркушин?

– Маркушин ждет вас в космоскафе. Там тепло.

– Проводите меня,  –  сказал Юрковский.

Один из планетологов поднялся и выплыл с Юрковским в коридор. Другой, долговязый вихрастый парень, сказал:

– Скажите, среди вас больше нет генеральных инспекторов?

– Нет,  –  сказал Быков.

– Тогда я вам прямо скажу: собачья у нас жизнь. Вчера по всей обсерватории была температура плюс тридцать, а в кают-компании даже плюс тридцать три. Ночью температура внезапно упала. Лично я отморозил себе пятку, работать при таких перепадах температуры никому неохота, поэтому работаем мы по очереди в космоскафах. Там автономное кондиционирование. У вас так не бывает?

– Бывает,  –  сказал Быков.  –  Во время аварий.

– И это вы так целый год живете?  –  с ужасом и жалостью спросил Михаил Антонович.

– Нет, что вы! Всего около месяца. Раньше перепады температур были не так значительны. Но мы организовали бригаду помощи инженерам, и вот… сами видите.

Юра старательно сосал горячий кофе. Он чувствовал, что замерзает.

– Бр-р-р,  –  сказал Жилин.  –  Скажите, а нет ли здесь какого-нибудь оазиса?

Планетологи переглянулись.

– Разве что в кессоне,  –  сказал один.

– Или в душевой,  –  сказал другой.  –  Но там сыро.

– Неуютно очень,  –  пожаловался Михаил Антонович.

– Ну вот что,  –  сказал Быков.  –  Пойдёмте все к нам.

– И-эх,  –  сказал долговязый планетолог.  –  А потом опять сюда возвращаться?

– Пойдемте, пойдемте,  –  сказал Михаил Антонович.  –  Там и побеседуем.

– Как-то это не по правилам гостеприимства,  –  нерешительно сказал долговязый.

Наступило молчание. Юра сказал:

– Как мы забавно сидим  –  четыре на четыре. Прямо как шахматный матч.

Все посмотрели на него.

– Пошли, пошли к нам,  –  сказал Быков, решительно поднимаясь.

– Как-то это неловко,  –  сказал один из планетологов.  –  Давайте посидим у нас. Может, еще разговоримся.

Жилин сказал:

– У нас тепло. Маленький поворот регулятора  –  и можно сделать жарко. Мы будем сидеть в легких красивых одеждах. Не будем шмыгать носами.

В кают-компанию просунулся угрюмый человек в шубе на голое тело. Глядя в потолок, он неприветливо сказал:

– Прошу прощения, конечно, но разошлись бы вы, в самом деле, по каютам. Через пять минут мы перекроем здесь воздух.

Человек скрылся. Быков, не говоря ни слова, двинулся к выходу.

– Пойдемте, что ли,  –  сказал долговязый планетолог.  –  Посмотрим хоть, как люди живут.

Планетологи поднялись и потянулись за Быковым. Юра слышал, как Михаил Антонович отчетливо стучит зубами.

В торжественном молчании они прошли коридор, захлебнулись горячим воздухом в пустом кессоне и вступили на борт «Тахмасиба». Долговязый планетолог проворно стащил с себя шубу и пиджак и принялся сматывать с шеи шарф.

Теплую амуницию запихали в стенной шкаф. Потом состоялись представления и взаимные пожимания ледяных рук. Долговязого планетолога звали Рафаил Горчаков. Остальные трое, как выяснилось, были Иозеф Влчек, Евгений Садовский и Павел Шемякин. Оттаяв, они оказались веселыми, разговорчивыми ребятами. Очень скоро выяснилось, что Горчаков и Садовский исследуют турбулентные движения в Кольце, не женаты, любят Грэма Грина и Строгова, предпочитают кино театру, в настоящий момент читают в подлиннике «Опыты» Монтеня, неореалистическую живопись не понимают, но не исключают возможности, что в ней что-то есть; что Иозеф Влчек ищет в Кольце железную руду методом нейтронных отражений и при помощи бомб-вспышек, что по профессии он скрипач, был чемпионом Европы по бегу на четыреста метров с барьерами, а в систему Сатурна попал, мстя своей девушке за холодность и нечуткое к нему отношение; что, наконец, Павел Шемякин, напротив, женат, имеет детей, работает ассистентом в Институте планетологии, яро выступает за гипотезу об искусственном происхождении Кольца и намерен «голову сложить, но превратить гипотезу в теорию».

– Вся беда в том,  –  горячо говорил он,  –  что наши космоскафы как исследовательские снаряды не выдерживают никакой критики. Они очень тихоходны и очень непрочны. Когда я сижу в космоскафе над Кольцом, мне просто плакать хочется от обиды. Ведь рукой подать… А спускаться в Кольцо нам решительно запрещают. А я совершенно уверен, что первый же поиск в Кольце дал бы что-нибудь интересное. По крайней мере, какую-нибудь зацепку…

– Какую, например?  –  спросил Быков.

– Н-ну, я не знаю!..

– Я знаю,  –  сказал Горчаков.  –  Он надеется найти на каком-нибудь булыжнике след босой ноги. Знаете, как он работает? Опускается как можно ближе к Кольцу и рассматривает обломки в сорокакратный биноктар. А в это время сзади подбирается здоровенный астероид и бьет его под корму. Паша надевается глазами на биноктар, а пока он свинчивается, другой астероид…

– Ну и глупо,  –  сердито сказал Шемякин.  –  Если бы удалось доказать, что Кольцо  –  результат распада какого-то тела, это уже означало бы многое, а между тем ловлей обломков нам заниматься запрещено.

– Легко сказать  –  поймать обломок,  –  сказал Быков.  –  Я знаю эту работу. Весь в поту и так до конца и не знаешь, кто кого поймал, а потом выясняется, что ты сбил аварийную ракету и горючего у тебя не хватит до базы. Не-ет, правильно делают, что запрещают эту ерунду.

Михаил Антонович вдруг сказал, мечтательно закатив глаза:

– Но зато, мальчики, как это увлекательно! Какая это живая, тонкая работа!

Планетологи посмотрели на него с почтительным удивлением. Юра тоже. Ему никогда не приходило в голову, что толстый добрый Михаил Антонович занимался когда-то охотой на астероиды. Быков холодно посмотрел на Михаила Антоновича и звучно откашлялся. Михаил Антонович испуганно оглянулся на него и торопливо заявил:

– Но это, конечно, очень опасно… Неоправданный риск… И вообще не надо…

– Кстати, о следах,  –  задумчиво сказал Жилин.  –  Вы тут далеки от источников информации,  –  он оглядел планетологов,  –  и, наверное, не знаете…

– А о чем речь?  –  спросил Садовский. По его лицу было видно, что он основательно изголодался по информации.

– На острове Хонсю,  –  сказал Жилин,  –  недалеко от бухты Данно-ура, в ущелье между горами Сираминэ и Титигатакэ, в непроходимом лесу археологи обнаружили систему пещер. В этих пещерах нашли множество первобытной утвари и  –  что самое интересное  –  много окаменевших следов первобытных людей. Археологи считают, что в пещерах двести веков назад обитали первояпонцы, потомки коих были впоследствии вырезаны племенами Ямато, ведомыми императором Дзимму-тэнно, божественным внуком небоблистающей Аматэрасу.

Быков крякнул и взялся за подбородок.

– Эта находка всполошила весь мир,  –  сказал Жилин,  –  вероятно, вы слыхали об этом.

– Где уж нам…  –  грустно сказал Садовский.  –  Живем как в лесу…

– А между тем об этом много писали и говорили, но не в этом дело. Самая любопытная находка была сделана сравнительно недавно, когда основательно расчистили центральную пещеру. Представьте себе: в окаменевшей глине оказалось свыше двадцати пар следов босых ног с далеко отставленными большими пальцами, и среди них…  –  Жилин обвел круглыми глазами лица слушателей. Юре было все ясно, но тем не менее эффектная пауза произвела на него большое впечатление.  –  След ботинка…  –  сказал Жилин обыкновенным голосом.

Быков поднялся и пошел из кают-компании.

– Алешенька!  –  позвал Михаил Антонович.  –  Куда же ты?

– Я уже знаю эту историю,  –  сказал Быков, не оборачиваясь.  –  Я читал. Я скоро приду.

– Ботинка?  –  переспросил Садовский.  –  Какого ботинка?

– Примерно сорок пятого размера,  –  сказал Жилин.  –  Рубчатая подошва, низкий каблук, тупой квадратный носок.

– Бред,  –  решительно сказал Влчек.  –  Утка.

Горчаков засмеялся и спросил:

– А не отпечаталась ли там фабричная марка «Скороход»?

– Нет,  –  сказал Жилин. Он покачал головой.  –  Если бы там была хоть какая-нибудь надпись! Просто след ботинка… Слегка перекрыт следом босой ноги  –  кто-то наступил позже.