Удивительно, но я вновь засыпаю в гостиной. Конечно, я недостаточно высыпаюсь за день и практически без сознания от истощения. Мое тело дрожит на диване.
Внутрь проник холод, пока дверь в спальню была открыта.
Раффи замирает и прислоняется к софе, переводя дыхание.
Я хнычу во сне, дрожа под ним.
О чем он думает?
Что, если кто-то из адских тварей наблюдает, для них же не имеет значения, лежим мы на разных кроватях или на одной? Или что я уже обречена из-за того, что слишком долго нахожусь в его обществе?
Я вновь начинаю хныкать, подтянув колени к груди под тонким одеялом.
Он наклоняется и шепчет:
—Тише. Ш-ш-ш.
Возможно, ему необходимо чувствовать тепло другого живого существа после такой травмирующей ампутации. Может, он слишком устал переживать о том, что я дочь человеческая, такая же странная и дикая, как жены Хранителей.
Какой бы ни была причина, он с неохотой вытягивает из-под моей спины диванную подушку. Он останавливается и смотрит так, будто меняет свое мнение.
Затем ложится позади меня.
Вначале его объятия жесткие и неудобные. Но по мере того, как он расслабляется, напряжение уходит с его лица.
Он перебирает мои волосы и шепчет:
—Ш-ш-ш.
Независимо от того, насколько мне с ним комфортно, я стараюсь дать ему столько же. Быть просто теплым телом, тем, что ему сейчас больше всего нужно.
Я прижимаюсь к нему во сне сильнее, и мое хныканье переходит в довольный вздох. Объятия Раффи больше похожи на то, как ребенок для комфорта прижимает к себе игрушечное животное, и это почти причиняет боль.
Я протягиваю призрачную руку, чтоб коснуться его лица. Но, конечно же, не могу почувствовать. Я чувствую только то, что помнит меч.
Так или иначе, я провожу рукой вдоль его спины и мускулистых плеч.
Представляя, как от него исходит легкое тепло.
Вспоминая ощущение того, как он держал меня в своих руках.
Глава 24
Когда я просыпаюсь, вокруг еще темно. Я пытаюсь вернуться назад в реальность, хотя мои мысли все еще во сне.
Я поглаживаю гладкий мех плюшевого мишки. В моем сне было гораздо больше комфорта, чем положено иметь уроку борьбы. Похоже, меч специально выбрал спокойное воспоминание, и я благодарна ему за это.
Проходит не больше минуты, прежде чем я вспоминаю, почему сплю на заднем сидении автомобиля.
Круто. Мы — заключенные в полицейской машине.
Когда ко мне возвращаются остальные воспоминания, я начинаю жалеть о том, что не могу вернуться в свой сон.
На улице громадины автомобилей усеивают шоссе, а ветви деревьев раскачиваются туда-сюда под лунным светом. Как и многие другие места, улицы тоже превращаются в нечто жуткое и сюрреалистичное по ночам.
Что-то движется за окном.
Прежде, чем я могу опознать тень, она стучит в окно.
Я вскрикиваю.
Мама молча хватает меня за руку и тянет к себе на пол автомобиля.
—Это я, Клара,— шепчет тень.
Поворачивается ключ и открывается дверь со стороны водителя. К счастью, кто-то выключил верхний свет, и мы не привлечем внимания.
Ее худощавое тело проскальзывает на водительское сидение.
—Ты мертвая женщина,— говорит моя мама.— Вся высохла и выглядишь так, будто только что вылезла из могилы.
—Она не мертвая, мама.— Я поднимаюсь на ноги и сажусь на сидение.
—Иногда я мечтаю ею быть,— говорит Клара. Она включает двигатель, издающий поразительно много шума.
—Что ты делаешь?— Спрашиваю я.
—Увожу вас отсюда. Подальше от этих ужасных людей,— автомобиль движется по широкой спирали, объезжая другие машины.
—Выключи фары,— говорю я.— Они слишком привлекают внимание.
—Это огни дневного света. Их нельзя выключить.
Когда она объезжает препятствия, свет от наших фар падает на груду тел, искалеченных моей мамой. Судя по всему, к ним никто не захотел прикасаться, не смотря на приказ Оби.
Ужасно выглядящее тело, которое лежит на стекле, вяло пытается поднять руку, чтобы защитить глаза от света.
—Мертвые воскресают,— говорит моя мама.
Она кажется взволнованной, как будто всегда знала, что это произойдет.
—Он не был мертв, мама.
—Ты была первой воскресшей,— говорит мама.— Первой из умерших.
—Я не была мертва,— говорю я.
—Я надеюсь, он найдет свою семью, и они примут его обратно,— говорит Клара.
По ее тону понятно, что она в этом сомневается.
Я стараюсь не думать об остальных жертвах.
Как ни странно, моя мать, возможно, спасла жертв скорпионов, и они переживут эту ночь.
Когда мы уже довольно далеко от лагеря Сопротивления, Клара останавливает машину, и я наконец-то могу пересесть. Так как моя мать больше не желает сидеть на заднем сидении за решеткой, все мы перебираемся вперед, и я оказываюсь посередине.
—Спасибо, Клара,— говорю я.— Как ты достала ключ?
—Удача,— отвечает она.— Те близнецы с забавными именами уронили его всего в нескольких футах от меня.
—Они… уронили его?
Эти ребята самые квалифицированные и ловкие обманщики, коих я когда-либо видела. Трудно себе представить, что они могут просто что-то выронить.
—Да, они перекидывали разные вещи друг дружке, пока шли. Ключ упал, а они не заметили.
—Но ты заметила.
—Конечно.
—Как ты узнала, что этот ключ от нашей полицейской машины?
Она снимает с ключей брелок и показывает его мне. Это пластиковый прозрачный держатель, вероятнее всего предназначенный для фотографии.
В него вложен маленький квадратный лист бумаги, на котором нацарапано малопонятными печатными буквами:
"Пенрин в полицейской машине — супер секретно".
Когда я снова увижу близнецов, я должна буду выплатить им долг, устроив для них бой зомби-девочки в грязи.
—Надеюсь, они не попадут из-за этого в неприятности,— говорит Клара.— Кажется, они хорошие ребята.
—Я сильно удивлюсь, если кто-то вообще знал о том, что у них был ключ. Не волнуйся, они не попадут в беду.— Но один из их врагов — вполне возможно.
Мама быстро что-то шепчет в телефон, разговаривая с несуществующим человеком.
—Так куда нам нужно отправиться?— спрашивает Клара.
Это омрачает мое настроение. Такой простой вопрос… Я не могу даже начать думать об этом. И мама, и Клара гораздо старше меня, но, так или иначе, они обе полагают, что именно я решу эту проблему.
Пейдж ушла. И то тело, над которым она стояла…
Я закрываю глаза, чтобы попытаться избавиться от изображения, стоящего перед глазами, но становится лишь хуже. Кровь у нее на лице была не ее, я уверена в этом. Или она будет охотиться на людей, или люди будут охотиться на нее. А может быть и то, и другое.
Я не могу смириться с этой мыслью. Если ее поймают, к ней отнесутся также, как это сделали люди Сопротивления — свяжут, словно животное и убьют. Если же она поймает их…
Не думай об этом.
Но я должна об этом думать, не так ли? Я не могу оставить ее одну, отчаянную и испуганную.
Вероятно, Сопротивление начнет искать ее утром. Если мы первые найдем ее, то, возможно, найдем и способ справиться с ее проблемами. Но как нам ее найти?
Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.
—Давайте уедем на несколько городов от Сопротивления и скроемся до тех пор, пока не разработаем план действий.
—Хорошая идея,— говорит Клара, смотря то на небо, то на дорогу.
—Нет,— говорит мама, указывая одной рукой вперед, другой, придерживая сотовый телефон.— Езжай дальше. Она пошла этим путем.— Ее голос звучит уверенно.
Есть что-то странное в мобильнике. Он больше и выглядит более громоздким, чем обычно. Он кажется смутно знакомым.
—Что это за телефон?— Я выхватываю его у нее.
—Нет!— Мама отбирает его и бережно качает в руках, словно в колыбели.— Он предназначен не для тебя, Пенрин. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
У моей матери особое отношение к неодушевленным предметам, не такое, как у большинства из нас. Иногда переключатель света — просто переключатель. До тех пор, пока что-то не изменится.
Многие годы она использовала переключатель просто для того, чтобы включить свет. Пока однажды она не решила, что ей нужно повернуть его вперед и назад, чтобы спасти город Чикаго. После этого он вновь стал обычным переключателем. До того дня, пока ей не понадобилось вновь повернуть его вперед и назад, для того, чтобы спасти Нью-Йорк.
—Что это такое?— Спрашиваю я.
—Это дьявол.
—Дьявол в маленькой черной коробочке?
Конечно, это не имеет значения. Никогда не имело. Но по какой-то причине я хочу, чтобы она мне об этом рассказала. Может быть, это заставит меня вспомнить, где я видела это раньше.
—Дьявол разговаривает со мной через эту маленькую черную коробочку.
—О,— я киваю и пытаюсь придумать, чтобы еще сказать.— Может, выбросим ее?
Если бы все было так просто.
—Тогда как мы найдем твою сестру?
Разговор неизбежно идет по большому кругу. Я только зря трачу время.
Моя мама слегка передвигается, и я мельком вижу экран телефона. Это карта залива, на которой желтыми стрелками выделены две области.
Я узнаю этот дисплей. Я помню, как мой отец принес его однажды домой.
—Это папин прототип.
Мама прячет его за спину, словно испугавшись того, что я могу его забрать.
—Не могу поверить, что это ты его украла! Отца за это уволили,— не удивительно, что он нас оставил.
—В любом случае, он никогда не любил эту работу.
—Он любил эту работу. Он был сильно подавлен, когда потерял ее. Разве ты не помнишь, как он повсюду искал эту вещь?
—Его компании она не была настолько нужна, насколько мне. Дьявол хотел, чтобы она была у меня. Это не их вещь и она не должна была храниться у них.
—Мам…— Какой в этом смысл?
Если бы его не уволили из-за потери прототипа, то уволили бы из-за чего-нибудь другого. Мама бы все равно что-то сделала. Трудно быть инженером, когда твоя жена названивает каждые две минуты. И если он не брал трубку, то она звонила в приемную, или его боссу, или случайным коллегам, лишь для того, чтобы узнать, все ли у него хорошо. И если вдруг никто не отвечал, то к нему неожиданно мог прийти полицейский с известием о том, что его жена устроила истерику на публике, крича и вопя о том, что кто-то там добрался до ее мужа.