— говорит Док.
—Что у вас за план?— Я спрашиваю Альфу и Тату.— Могу я посмотреть это видео и встретиться с вами, ребята?
Они переглядываются, и становится ясно, что ни у одного из них нет плана.
—Мы берем его в плен и уходим отсюда,— говорит Альфа.
—Тогда мы все умрем,— говорит Док.— Я значу для саранчи не больше, чем вы.
—Саранчи?
—Они,— он кивает в сторону окна.— Так ангелы называют их. Не представляю почему. Они должны положить конец человечеству.
Он на минуту исчезает в своем мире, смотря на фабрику скорпионов, и затем, кажется, вспоминает о нас.
—Послушайте, если вы хотите сбежать, то сегодня ночью самое подходящее время. Кто-то что-то планирует, поэтому вся саранча улетит на миссию.
—И почему мы должны тебе поверить?— спрашивает Тату.
Он откуда-то достал нож для вскрытия писем и теперь проверял остроту лезвия.
—Потому что я человек, такой же, как и ты. Мы в одной команде, нравится тебе это или нет.
—Как долго существ не будет?— спрашивает Альфа.
—Не знаю.
—Когда они улетят?
—Я знаю только то, что сказал тебе. Сегодняшняя ночь, лучший шанс для вас.
—Если бы они ушли, мы бы смогли освободить всех,— говорю я, думая о Кларе и маме и всех, кто спел “О, благодать”, когда те люди шли на смерть. Теперь я знаю, куда они ушли.
—Сложно сбежать, когда нужно заботиться обо всех — говорит Альфа.
—На такой маленькой лодке не сбежишь,— говорю я.— Если вы не планируете плавать с акулами, чтобы выбраться отсюда. Чем больше людей, тем больше шансов, что кто-то из нас всё же сделает это.
—Если каждый побежит,— говорит Альфа.— То, гарантирую, многие из нас не смогут сделать это.
—Если мы оставим людей позади, то никто не сможет выбраться отсюда,— говорю я.
—В словах девочки есть смысл,— говорит Тату.
Альфа делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
—Ключи от клетки находятся в комнате охраны,— говорит Док.— Убедите охранников-людей, что вы освободите всех, включая и их. Они дадут вам ключи, расскажут людям и откроют клетки.
—Ты лжешь,— говорит Тату.
—Нет. Вы думаете, что среди людей есть кто-то, кто хотел бы остаться тут? Вы думаете, что мы бы не восстали, если бы могли? Вы просто должны убедить их, что у них больше шансов выжить с вами, чем против вас. И эта часть плана будет сложнее, чем вы думаете.
—Почему же вы все не сбежите сегодня вечером, если стража уйдет?— спрашивает Альфа.— Почему вы ждете, когда мы освободим вас?
—Потому что лодка только одна. И когда они уйдут, то пришвартуют её в доках Сан-Франциско, а не тут. Это Алькатрас, джентльмены. Им не нужна охрана. У них есть вода.
—Мы сможем переплыть?— спрашивает Тату.
—Возможно. Для хорошего спортсмена, который тренировался для этого и не боится акул. Для кого-то, кто плавает весь день в гидрокостюме, с резервной командой на лодке. Вы знаете кого-нибудь, кто подходит под это описание?
—Выход в той стороне,— говорит Тату.— Подумай, маленький человечек. Или я лично прослежу, чтобы тебя первым вышвырнули в воду этой ночью.
Док смотрит на меня. Я почти вижу, как скрипят винтики в его голове.
—Я слышал, что команду парома запирают на нем, пока он стоит в доке. Я мог бы доставить девочку на борт.— Он кивает головой на меня.— Возможно, она сможет освободить команду и убедит их вернуть корабль обратно.
—Я иду,— говорит Тату.— Притворюсь членом команды.
—Я уверен, что ты сможешь, но это должна быть она,— говорит Док.
—Почему?
—Они набирают женщин для работы в обители. Когда они отправятся, я могу проследить, чтобы они включили в список и её. Поэтому, если ты не молодая женщина, то не сможешь прокатиться.
Тату оценивает меня. Он пытается решить, сбегу ли я, как только доберусь до материка.
—Моя мать и мой друг, здесь,— говорю я.— Я сделаю все, чтобы помочь им сбежать.
Парни снова смотрят друг на друга, как будто ведут безмолвный разговор.
—Откуда мы знаем, что капитан решит рискнуть своей жизнью ради нас?— спрашивает Альфа.
—Его мать тоже тут?
—Ей просто нужно быть убедительной,— говорит Док.
—А если она не сможет?— спрашивает Тату.
—Ну, тогда мы найдем еще кого-нибудь, кто сможет управлять паромом,— говорит Док уверенно.
—Если ты так в этом уверен, почему не сделал этого уже сейчас?— спрашивает Альфа.
—Это первый раз, когда все существа и ангелы запланировали уйти. Почему вы думаете, что мы бы не сделали этого без вас?
Парни кивают.
—Ты сможешь?— Спрашивает меня Альфа.
—Да. Если понадобиться, я сама буду управлять ею на обратном пути.
—Но было бы здорово, если бы лодка не затонула на пути сюда.— Говорит Альфа.
—Хорошо.— Говорю я.— Я подговорю кого-нибудь, кто знает, как управлять паромом.— Я кажусь более уверенной, чем я себя чувствую.
Тревога звучит снова, отражается от стен и бьет по ушам.
—Возможно, вы сможете уговорить ту женщину помочь вам,— говорит Док.— Она может показать вам все выходы.
—Пойдемте,— говорю я.— В нужное время просто откройте двери клетки. Я освобожу капитана парома на материке.
Тату и Альфа смотрят друг на друга, оба выглядят не убежденными. Тревога снова замолкает.
—У вас есть план получше?— говорит Док.
Мужчины кивают друг другу.
—Лучше бы тебе говорить правду, Док,— говорит Тату.— Или к утру ты станешь наживкой для акулы. Ты меня понял?
Альфа, кажется, собирается спросить, все ли будет у меня хорошо, но, когда, возможно, он вспоминает, где мы, то разворачивается, чтобы уйти.
—Если вы увидите женщину у запасного выхода,— я кричу ему вслед,— скажите ей, что вас послала Пенрин. Позаботьтесь о ней, хорошо? Я думаю, это моя мама.
Тату бросает на Дока последний взгляд и выходит.
Глава 40
—Ты действительно рассказал ему всю правду?— спрашиваю я.
—Почти всю,— говорит Док, пока вставляет видео в прямоугольный аппарат под телевизором.
Они оба выглядят древними. Даже несмотря на то, что экран маленький, остальная часть телевизора выглядит толстой и тяжелой, как что-то, сошедшее со старых фотографий моего отца.
—Это был самый быстрый способ отделаться от них, поэтому мы можем перейти к разговору о том, что действительно важно.
—И о чем же?
—О твоей сестре.
—Почему она так важна?
—На самом деле, не так уж и важна,— он искоса смотрит на меня, давая понять, что он думает иначе.— Но я в отчаянии.
Это не имеет почти никакого смысла, но мне все равно, пока я смотрю видео. Он нажимает кнопку на аппарате под телевизором.
—Эта штука и правда работает?
Он смеется.
—Что бы я только не отдал за компьютер,— он возится с тумблерами и кнопками на старом телевизоре.
—Никто тебя не останавливает. Компьютеры на свалке залива, ждут, пока их кто-то возьмет.
—Ангелы на самом деле не поклонники человеческой техники. Они предпочитают играть с жизнью и создавать новых гибридных особей. Хотя у меня такое впечатление, что на самом деле им не стоило бы этого делать,— последнее предложение он бормочет, будто говорит сам с собой.— Я покопался в некотором оборудовании, но инфраструктура этой скалы далека от основ архитектуры.
—Там все выглядит довольно прогрессивно,— я киваю в направлении окна.— На порядок больше, чем было в подвале обители.
Док поднимает брови.
—Ты видела подвал обители?
Я киваю.
Он поднимает голову как любопытный пес.
—И все же, вот она ты. Жива, и расскажешь мне о ней.
—Поверь, я удивлена не меньше других.
—Нашей первой работой была именно лаборатория в обители,— говорит он.— Я все еще цеплялся за старые способы вернуться туда — за человеческие способы. Они требовали пробирок, электричества и компьютера, но они не позволяли мне иметь все то, что мне было нужно. Сопротивление ангелов к человеческим технологиям загоняло меня в такие рамки, что делали лабораторию похожей на подвал Франкенштейна 1930-х годов.
Он нажимает "ПРОИГРЫВАТЬ" на видеомагнитофоне.
—С тех пор я рос на ангельских методах. Они более элегантны и эффективны.
На экране появляется зернистое, серое изображение мрачной комнаты. Раскладушка, прикроватный столик, стальной стул. Сложно сказать, была ли это тюремная одиночка или спальня грустного бюрократа.
—Что это?— спрашиваю я.
—Где-то на этой скале вдоль линии кто-то установил систему видеонаблюдения. И не удивительно, учитывая, что это была оживленная туристическая достопримечательность. Я добавил звук в некоторых комнатах. Ангелы, очевидно, не знают, что за ними следят, поэтому не кричи об этом на каждом шагу.
На экране с хлопком открывается металлическая дверь. Два ангела с голым торсом держат между ними гиганта. Даже несмотря на зернистое видео, я узнаю в нем демона Велиала. Вокруг его живота намотан окровавленный бинт.
Позади них есть еще один ангел, который выглядит знакомым. Я не могу назвать цвет его крыльев на зернистом видео, но догадываюсь, что они горят оранжевым. Я помню их с той ночи, когда забрали Пэйдж, с ночи, когда он со своими дружками оторвали крылья Раффи. Он держит маленькую Пейдж в руке, будто мешок картошки.
Ее лицо невредимо, а атрофированные ноги бесполезно свисают.
—Это твоя сестра?— спрашивает Док.
Я киваю, не в состоянии что-либо сказать.
Жженый ангел бросает Пейдж в темный угол комнаты.
—Уверена, что хочешь видеть это?— спрашивает Док.
—Хочу,— я не хочу. Я хочу отбросить мысль о том, что могло случиться, пока меня не было поблизости, чтобы защитить ее.
Но у меня нет выбора. Я заставляю себя досмотреть видео.
Глава 41
Размытая капля летит в угол, превращаясь снова в мою сестру, когда она со стуком приземляется. Я съеживаюсь, когда она ударяется о стену и обрушивается на беспомощные ноги.
Крохотный крик боли срывается с ее губ, но никто в комнате, кажется, не замечает.
Жженый ангел уже забыл о ней, пока поднимал ноги Велиала. Они бросают его на койку.