—Пейдж в обители.
Раффи одаривает меня взглядом типа «не смей».
—Ты имеешь в виду то место, из которого я едва вынес тебя живой, потому что они убивают всякого человека, попавшего им в руки?
—Кстати, спасибо.
Он запускает пальцы в волосы, выглядя при этом взволнованным.
—Послушай, уверен, что смог бы найти тебе хорошее бомбоубежище с запасами на два года.
—Думаю, они все заняты.
—А я думаю, что кто-то с радостью освободит одно для тебя, особенно если я хорошенько попрошу.— Он сухо мне улыбается.— Ты сможешь устроить себе небольшие каникулы от этого всего и вернуться, когда все уляжется. Отсидишься, переждешь, будешь в безопасности.
—Тебе лучше быть осторожным. Могут подумать, что ты беспокоишься обо мне.
Он качает головой.
—Я лишь беспокоюсь, что кто-то может узнать мой меч в твоих руках. Если я спрячу тебя на несколько лет, тогда, может, смогу спасти себя от позора.
Я закусываю губу, пытаясь смолчать, но вопрос все равно вырывается наружу.
—И что же ты будешь делать, пока я буду скрываться?
—Верну крылья. Узнаю, что случилось с моими людьми и расставлю все по местам,— он глубоко вздыхает.— И когда я улажу все свои дела, я вернусь с ними домой.
Я киваю, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы сосредоточиться.
—Я не говорю, что это не заманчиво, Раффи. Быть в безопасности звучит замечательно,— я грустно ему улыбаюсь.— Возможно, я приму твое предложение сразу же, как только соберу свою семью в кучу. Я имею в виду, если ты все еще будешь поблизости и готов помочь.
Он вздыхает.
—Скучаю по тем дням, когда женщинам нужно было только приказать, и у них просто не было выбора.
—Уверен, что это не было лишь мифом? Я более чем уверена, что никто не смог бы приказывать моей маме… никогда.
—По всей вероятности, ты права. Непокорность женщин в твоей семье, должно быть, уходит глубоко корнями в прошлое. Вы как чума на земле.
—Точно так же мы и чума для ангелов, и, уверенна, остальные простят это нам.
—Ох, ты, безусловно, чума хотя бы для одного ангела. Есть что-то такое, что я могу сказать тебе, чтобы ты не шла в обитель?
Я останавливаюсь, чтобы подумать об этом.
—Хотелось бы, чтобы было. Моя жизнь была бы намного легче.
—Что, если я откажусь помочь тебе добираться туда?
—Тогда я пойду пешком или поеду.
—Что, если я затащу тебя в тюрьму и закрою там?
—Тогда я использую мой изящный маленький меч, чтобы прорезать себе путь наружу.
—Что, если я оставлю мой меч за пределами тюрьмы?
—Не оставишь. Если ты не можешь обладать им, то хочешь, чтобы он был у меня, верно? Нам лучше вместе, чем порознь.
Мы встречаемся взглядами.
—Кроме того, кто освободит меня, если с тобой что-то случится?
Он бросает на меня косой взгляд, словно мысль о том, что с ним может что-нибудь случиться сама по себе нелепая.
—Велиал, вероятно, все еще в обители,— говорю я.
—И почему ты так думаешь?
—Доктор, оперировавший Пейдж, думает, что она привязана к Велиалу. Кто знает, какие странные животные чувства они поселили в нее? Она может ощущать его местонахождение.— Я поднимаю мамино отслеживающее устройство.— Я слежу за Пейдж. Она отслеживает Велиала. Ты сможешь заставить меня прекратить следовать за Пейдж, поэтому, почему бы не поспособствовать ситуации и не перенести меня туда?
Он глядит на меня.
—Мне пришлось уже раз видеть, как ты умираешь. Этого не достаточно?
—Все, что тебе необходимо сделать — убедиться, что этого не повторится снова,— я солнечно ему улыбаюсь.— Все просто.
—Единственное, что просто, это ты. Упрямая маленькая…— его ворчание стихает до той точки, когда я не могу его услышать, но я подозреваю, что это не комплимент.
В конечном счете, он опускает руки.
Находиться так близко к нему так волнительно, что я чувствую его сердцебиение напротив своей груди. Я крепко хватаюсь за него, когда он раскрывает крылья, и мы летим в ночь.
Глава 68
Мы проносимся так близко к воде, что могли бы проплыть. Я ожидаю, что мы пролетим прямо сквозь волну. Летящие в лицо брызги напоминают ледяной душ. Я утыкаюсь лицом в шею Раффи в поисках его бесконечного тепла.
Здесь так холодно, что мои руки в знак протеста хотят отвалиться и упасть. Никого не радует, что это единственный путь, которым мы можем подобраться к Обители и не быть при этом замеченными. Если бы полетели над землей, они бы нас заметили.
Раффи спокойно и стойко переносит близость к воде, хотя плавал, возможно, всего раз за все свое существование. Я несколько менее спокойна. Ничем не могу помочь, но думаю, это последнее, что я могла бы сделать. Не могу выбросить из головы образы безумных воинов, забрызганных кровью.
Раффи держит меня крепче.
—Сейчас ты показываешь какие-то эмоции. Тебе идет бояться.
—Я дрожала, потому что замерзла.
—Ты милая, когда боишься.
Я награждаю его тяжелым взглядом.
—Эй, ты тоже милый, когда боишься.
Он фактически разражается смехом.
—Ты имеешь в виду, что я убийственно красивый, когда не боюсь. Потому что ты никогда не видела, как я боюсь.
—Я сказала, что ты милый, а не "убийственно красивый".
Мы приближаемся к берегу. До сих пор звук волн, разбивающихся о песок и скалы, маскировал нашу шуточную перебранку. Но мы достаточно близко и инстинктивно затыкаемся.
Само собой, плана у нас нет. Мы просто собираемся взглянуть, что происходит и убраться оттуда подальше. Мы понемногу дрейфуем в сторону новой Обители до тех пор, пока, наконец, можем выйти на берег незамеченными. Мы приземляемся на пляж под утесом на краю территории отеля.
Прячась за заборами, кустами и скалами, мы подкрадываемся так близко, насколько осмеливаемся, к освещенному кругу на лужайке перед отелем. Новые факелы заменили старые, сбитые во время драки. Но они размещены в случайном порядке, словно пьяные ангелы даже не заботились, куда их воткнуть.
Я стараюсь соответствовать ловкости и координации Раффи, но мое замерзшее тело неуклюжее, я несколько раз поскальзываюсь, и мне стоит большого труда сохранить равновесие. Архангел бросает на меня красноречивый взгляд. Я должна быть осторожнее.
Мы бросаемся к ряду низких кустов и крадемся за ними вокруг лужайки. С краю площадки навалены кучи мусора, оставшиеся после вечеринки, словно выброшенные прибоем на берег, сломанные стулья, качалки, порванные костюмы и другие испорченные вещи.
Лужайка также покрыта пестрым ковром сломанных масок, чехлов для крыльев и других вещей, которые уже трудно идентифицировать. Газон пятнают темные подтеки, вероятно, бурые при свете дня. Если у ангелов и остались слуги, то они явно не собираются наводить здесь порядок.
Ангелы рассыпаны по лужайке и сильно страдают с похмелья, чтобы что-то замечать. На одной группе, распевающей что-то в центре лужайки, по-прежнему одеты маски. Их голоса красиво сливаются, но из-за того, что они шатаются и пинают мусор, они больше похожи на пьяных пиратов после рейда.
Другая группа складывает что-то возле особняка. Они заставляют стол деревянными коробками. Кроме этого, вокруг полно шестов разной высоты.
Ангел парит у верхней части шестов, связывая треугольные флаги, что красочно реют под океанским бризом, как замковые флаги. Два ангела взлетают с баннером в руках. Они привязывают его к концам двух самых высоких шестов. На нем несколько символов, которые пробегают по баннеру, как сценарий.
Глаза Раффи становятся враждебными и холодными, когда он смотрит на баннер.
Я бросаю на него вопросительный взгляд, спрашивая, о чем тот сообщает.
Он наклоняется, его слова проскальзывают прямо мне в ухо.
—Голосуйте за Уриила сегодня, апокалипсис начнется завтра.
Я не понимаю всех последствий ангельской политики, но знаю, что в этом нет ничего хорошего. Они воздвигают избирательную кабинку для Посланника.
Другой баннер выше, наклонен под углом вверх, чтобы его было видно сверху. Один из ангелов на баннере — гигант со снежно-белыми крыльями. Велиал.
Мы с Раффи обмениваемся взглядами и направляемся в его сторону.
Когда мы подкрадываемся ближе, Раффи находит крыло, ниспадающее с куста. Он легко отбрасывает рваный покров в блестках на темных перьях и обсыпает свои крылья этими перьями. Я помогаю уложить их ровно.
Раффи берет одну из сброшенных масок, я затягиваю завязки от нее на нем. Маска винно-красного цвета, усыпанная серебром вокруг глаз и на щеках. Она полностью скрывает его лицо, кроме рта.
Он встает и без слов тянет меня за собой, вставая между мной и лужайкой отеля. Чтобы увидеть ангелов, мне нужно обогнуть его, а это значит, что они так же не видят меня. Раффи достаточно крупный, чтобы скрыть меня. Издали мы должны выглядеть, как воин, идущий на другую сторону места, где была вечеринка.
Я беспокоюсь, что ангелы могут лететь прямо над моей головой и увидеть меня. К счастью, все ангелы, должно быть, страдают от похмелья или вроде того, ни у кого из них нет сил, чтобы летать. Мы резво бежим по краю лужайки, приближаясь к Велиалу. Я держусь за Раффи, это не так сложно, с тех пор как он идет прогулочным шагом.
Велиал стоит позади Уриила. Он в стороне от свиты Уриила, когда тот дает им указания.
Раффи смотрит на небо, и мне интересно, слышит ли он что-нибудь. Велиал смотрит в том же направлении. Он наклоняется к Уриилу, и они быстро переговариваются.
Один за другим ангелы оставляют свои дела и смотрят вверх. Тупой гул, что так хорошо смешивался с шумом волн, становится громоподобным и его уже сложно игнорировать.
Облако темнее ночного неба роится перед нами. Оно крутится, расширяется, потом суживается, раскачиваясь в разные стороны.
Злобный звук тысяч скорпионьих крыльев, что летают над нашими головами, ни с чем не спутать.
Глава 69
Тени устремляются вниз к краю газона, вне досягаемости факелов.
Раффи наблюдает за сценой, которую я не могу видеть из-за темноты. Я мельком у