– Давайте спустимся в деревню! – с этими словами выспавшийся Джеймс влетел в нижний зал и широко улыбнулся присутствующим.
– Ярик, Истер и Кристин уже ушли туда, пока ты спал, – ответила Ксения: она сидела у окна и читала книгу, иногда поглядывая на зеленые цветущие холмы, которые были видны отсюда, и на бесконечное море, уходящее за горизонт.
– Выглядишь… классно, – выдавил кочевник, разглядев длинное зеленое платье с широким поясом, которое было на сестре Лектуса. Принц хмыкнул, не отвлекаясь от своего дела: он что-то писал, сидя за столом. В углу, куда не доставало солнце, под бдительным взором Лара сидела Анна.
– Это платье одной из супруг Антонио-Санче, – смутилась Ксения, заливаясь румянцем. – Мое совсем износилось.
– Я не замечал, – пожал плечами Джеймс. – Так что, идем?
– Ксения, нет.
– Чего это ты ей приказываешь? – фыркнул кочевник, поворачиваясь к Лектусу. – Писал – вот сиди и пиши.
– Тебя забыли спросить, – холодно ответил Лектус, сворачивая свою писанину и поднимая глаза на сестру. – Не ходи в деревню, это небезопасно.
– Лектус, все будет хорошо, – девушка поднялась, собирая волосы в «косу» и перебрасывая их за спину. – Я же буду с Джимом.
– Вот этого я больше всего и опасаюсь, – Принц тоже встал, и дураку было понятно, что он собирался пойти с ними. – Анна?
– Просто мечтаю оказаться среди толпы грязных, вонючих людей в компании лохматого идиота, – сладко улыбнулась девушка.
– Лар, останься с ней.
– Не беспокойтесь, я составлю леди Анне компанию, – в зал вошел хозяин замка, сложив за спиной руки. – Будьте осторожны: сегодня, возможно, придет караван, следующий на юг, вам не стоит попадаться на глаза чужакам.
– Спасибо, – кивнул Лектус, и первым направился к дверям. – Если ты будешь нарываться на неприятности, – обратился Принц к Джеймсу, – я утоплю тебя.
Кочевник закатил глаза, показывая, что он ждал от Лектуса чего-то такого.
– Тебя с нами вообще никто не звал, ты не умеешь веселиться, – прокомментировал Джеймс и взял Ксению за руку, широко улыбаясь в ответ на холодный взгляд ее брата.
– Если вы оба не перестанете, то я останусь в замке, – пригрозила Ксения, которая явно не собиралась вставать на чью-то сторону.
– Я только «за», – откликнулся ее брат.
– Я молчу, – улыбнулся Джеймс, который не хотел портить себе день из-за какого-то отпрыска кровососов. Впервые за долгое время он смог хорошо и спокойно выспаться, не на ковре или узкой полке, сытно поесть, в безопасности, а это дорогого стоит. Он втайне надеялся, что их компания задержится на Мысе хотя бы на неделю, потому что, как ни нравились Джеймсу путешествия, ведь он был кочевником, но иногда ему хотелось просто отдохнуть и не думать о том, что нечего есть или что на хвосте у них сидит полчище кровососов.
– Как красиво, – выдохнула Ксения, когда они вышли на площадку, от которой вниз, к озеру, шла длинная каменная лестница. У ее подножия начинались мостки, ведущие в Озерную деревню. Над домами и башенками поднимался дым от труб и очагов, ветер доносил запах железа, свежего дерева и выпечки.
– Идем, – Джеймс первым начал спускаться, для чего ему пришлось выпустить руку Ксении, но он собирался снова ею завладеть, как только представится возможность. И дело было не только в том, что ему нравилось держать девушку рядом: злить ее брата было тоже приятно.
В деревне жизнь шла своим чередом: в озере плескались два подростка, оглашая окрестности хохотом; женщины, подоткнув юбки, стирали белье. По улицам сновали люди: с мешками, подносами, ведрами, лопатами. На ребят иногда косились – видимо, живущие тут знали друг друга в лицо и быстро признавали чужаков.
– Они явно никогда не видели такого чудища, как ты, – хмыкнул Джеймс.
– Окажешься в воде, – предупредил Принц кочевника, поддерживая под локоть сестру, когда они переходили низкий мостик между двумя домами.
– Сходим в пекарни? Я бы перекусил, – Джеймс погладил свой живот, с наслаждением вдыхая с детства знакомый запах свежего хлеба.
– Может, ты болен? – светски осведомился Лектус. – Здоровый человек не ест каждые полчаса.
– Да что ты знаешь о людях?! – фыркнул кочевник, но он все равно улыбался: никто не мог испортить ему настроение в такой хороший день.
– Ой, что это? – Ксения показала на что-то между домами: стены плотно обступили небольшой отрезок озера.
– Лебеди! – удивленно воскликнул Джеймс, хватая девушку за руку и расчищая им путь к поручням. – Лебеди!
– Они прекрасны, – улыбнулась Ксения, глядя на десяток белых и черных птиц, что плавали в квадрате озера, свободном от деревянных настилов. Какая-то женщина с противоположной стороны мостков бросала им хлеб. – Я никогда не видела ничего подобного.
– Жаль, что ты не бывала на Восточных островах. Там есть и лебеди, и утки, даже пеликаны жили. Тебе бы там понравилось. Наше племя проводило там зиму, – с лица Джеймса сошла улыбка: он вспомнил своих друзей, родных, родителей, которые навсегда остались на тех островах и которых ему никогда уже не увидеть.
– Не грусти, – прошептала Ксения, мягко сжимая его ладонь. – Ты жив, Алексис жива.
– Да, нам повезло. В отличие от десятков других людей, – проворчал Джеймс, обернувшись к стоявшему позади Лектусу, но тот ответил ему холодным взглядом. Бесчувственный пень!
– Я должен заплакать? – спросил Принц, приподняв бровь.
– А ты умеешь? – фыркнул Джеймс. Наверняка, если этот индюк решит пустить слезу, то она будет осколком льда, да и сердце у Принца, скорее всего, из замерзшей воды.
– Куда все спешат? – спросила Ксения, отвлекаясь от перепалки парней. Джеймс только сейчас заметил, что потоки людей стремятся в одном направлении: к центру деревни. Многие взволнованно шептались. – Что-то случилось.
– Давайте вернемся в замок, – сказал Лектус, и Джеймс в принципе не был удивлен: трус.
– Может, им нужна помощь, – он выпустил руку Ксении и поспешил за людьми, проталкиваясь сквозь толпу, все сильнее густевшую по мере приближения к месту событий. Были слышны плач ребенка и рыдания женщины, и Джим уверился, что действительно что-то случилось.
Он пробился во второй ряд зрителей и увидел место действия: на небольшой деревянной площадке стоял полный седой мужчина, на его руках надрывался младенец, совсем крошечный. Рядом, стоя на коленях и протягивая к младенцу руки, плакала навзрыд молодая женщина.
– Не надо, отдай, – сквозь рыдания повторяла она, – отдай.
– Ты нарушила закон, и знала, что понесешь наказание, – твердо ответил мужчина, державший младенца.
– Что случилось? – спросил Джеймс у рядом стоявших людей. Они странно посмотрели на чужака.
– Без разрешения Старосты в деревне нельзя заводить детей, это нарушение закона о регуляции численности населения, – шепотом проговорила пожилая женщина. – Ее ребенок не наделен квотой на рождение.
– Чем не наделен? – нахмурился Джеймс, то и дело переводя взгляд на плачущую женщину и смутно понимая, что произойдет дальше.
– Деревня перенаселена, и родить можно только тогда, когда кто-то покинет деревню или умрет, – пояснил другой стоящий рядом человек. – Староста не давал Маргарите разрешения завести ребенка, она скрыла от всех свое положение.
– Что будет с младенцем? Их выгонят из деревни?
– Нет. Если она хотела оставить ребенка, она должна была уйти из деревни до родов. Младенец, родившийся в деревне, является собственностью Старосты.
– Его отдадут кровососу?!
Многие обернулись к Джеймсу, но ему было плевать.
– Нет, Санче не вмешивается в наши внутренние дела. Ребенка утопят, как и всех, кто был до этого, таковы правила.
Джеймс с ужасом посмотрел сначала на говорившего, потом на младенца.
– И вы позволите?
– Это закон, – пожал плечами мужчина, – мы все его приняли, чтобы жить здесь, в безопасности.
– Нелюди, – прошептал кочевник. Тем временем, рыдания женщины становились все громче, а Староста (видимо, это был именно он) дал кому-то сигнал. Перед ними раскрыли мешок.
– Стойте! – не выдержал Джеймс, отталкивая стоявших рядом людей. Кажется, его кто-то пытался остановить, но парню было все равно. Он пробрался на открытую площадку и вырвал из чьих-то рук мешок, предназначенный для невинного ребенка. Джеймса трясло от негодования. – Вы с ума сошли?!
– Кто ты, и почему ты вмешиваешься в исполнение закона? – спросил Староста, нахмурившись. Говорили они громко, потому что ребенок надрывно кричал, явно отнятый у матери голодным и напуганным.
– Кто вы? – почти выплюнул парень, кидая прочь мешок. – И что вы собираетесь сделать с младенцем?
– Чужак, отойди. Закон непреложен для всех, и эта женщина его нарушила, – Староста кивнул на стоящую на коленях Маргариту с опухшими от слез глазами, скривленным в муке лицом.
– Отдай ребенка матери, – жестко произнес Джеймс. – Вы же люди, а не кровососы! Как вы можете так поступить с ребенком?!
– Вина полностью лежит на его матери, – громко сказал Староста, и люди в толпе закивали. – У нее был выбор: она должна была уйти из деревни, она знала, что с ним будет, если она останется и родит его здесь.
– Почему ты не ушла? – спросил женщину Джеймс, все время наблюдая за тем, чтобы Староста не вздумал утопить ребенка.
– Мне некуда идти, – выдавила Маргарита, с надеждой глядя на кочевника и продолжая протягивать к малышу руки. – Я надеялась…, что старый Дюк умрет, и мой ребенок получит право на жизнь.
– Но Дюк жив, – заметил Староста. – Возможно, он не доживет до конца дня, но пока он жив, и твоему ребенку нет места в деревне.
– Подождите до конца дня, в чем проблема?! – запротестовал Джеймс.
– Когда Дюк умрет, его место займет ребенок, рожденный в этот день, либо право на ребенка получит еще не беременная женщина. Остальные дети будут принесены в жертву богу озера, как и этот младенец.
– Стой! – Джеймс схватил Старосту за руки. – Отпустите ее! Отдайте ребенка и отпустите их!