егая, однако, деталями и большими длительностями.
Это же обаяние цельности порождает порой наваждение ложного понимания, ложного знакомства с тем или иным феноменом истории религии. Браун говорит, в частности, что его всегда поражали претензии на лучшее понимание Августина на основании конфессиональной идентичности исследователя223. Пафос противостояния такой позиции, в которой все слишком понятно исходя из конфессионального, метафизического или методологического кредо, на наш взгляд, не утрачивает актуальности.
Наконец, большое значение имеет форма подачи материала в «Мире поздней Античности»: свободное (и очень поздеантичное по духу) цитирование источников, яркие образы, вольные сопоставления – дразнят и заставляют задуматься, и именно это делает книгу Брауна особенно интересной. Как отметил один из рецензентов, читать эту книгу надо особым образом – не просто принимая к сведению все то, что говорит автор (или опровергая его в деталях, что, по словам рецензента, «весьма нетрудно»), а с долей скептицизма224, добавим, юмовского скептицизма, побуждающего «продолжать исследование» и использовать провокационные идеи книги в качестве импульсов для размышления над темой.
Отчасти поддавшись на эти провокации, мы не могли устоять перед тем, чтобы не заняться выявлением аллюзий и выверкой цитат. Не все отсылки нам удалось найти, оставляем эту работу заинтересованному читателю. В сносках, написанных прежде всего О. В. Ауровым и М. Ю. Биркиным, дается базовая информация, рассчитанная на начинающих. Исходя из этого, названия источников по большей части мы старались давать по-русски.
Не только образцы позднеантичного искусства на иллюстрациях этой книги, но и изысканный язык и утонченная манера Брауна заставляют вспомнить – и не всегда добрым словом – маньеризм и барокко. Там, где у нас хватило на это смекалки, мы старались сохранить «архитектурные излишества» оригинала. Работа над переводом этой книги стала и для нас увлекательным «путешествием разума», надеемся, что так же будет и для читателей.
В заключение хотелось бы вернуться к личным мотивам работы над переводом этой книги. Переводчики принадлежат к одному и тому же исследовательскому коллективу, название которого тоже было вдохновлено языком П. Брауна (а не современным социологическим жаргоном) – «Секции религиозного лидерства» в составе Лаборатории исследований церковных институций ПСТГУ. Работой над переводом «Мира поздней Античности» нам хотелось сделать эту связь более серьезной. Между делом мы обсуждали с другими сотрудниками и отдельные моменты перевода, отдельно мы должны поблагодарить нашего коллегу Н. К. Антонова за помощь в поиске более точных формулировок.
Хронология
Важные события помечены звёздочкой