На верхушкѣ горы, рѣзко выдѣляясь на фонѣ сѣраго осенняго неба, стояла висѣлица. На ней висѣлъ скелетъ въ цѣпяхъ. Когда глаза разбойника поднялись вверхъ и увидѣли висѣлицу, они ни на секунду не остановились на ней и нисколько не измѣнили своего выраженія. Разбойникъ привыкъ къ такимъ зрѣлищамъ и слишкомъ хорошо зналъ, чѣмъ кончится его жизненное поприще, а потому не считалъ нужнымъ безпокоиться изъ-за страшнаго скелета, висѣвшаго на горѣ. А между тѣмъ годъ тому назадъ кости эти были покрыты мясомъ, тѣломъ и кровью, онѣ были живымъ человѣкомъ, который подобно ему сидѣлъ въ засадѣ у окраины «Чертовой Чаши» и жадно высматривалъ, не покажется ли на дорогѣ какой-нибудь путникъ, ѣдущій въ Лондонъ.
Весь Френдхидъ, а главнымъ образомъ уединенная часть дороги, шедшей вокругъ котловины, извѣстной подъ названіемъ «Чортовой Чаши», пользовался скверной репутаціей, а потому не доставлялъ прибыльной охоты разбойникамъ и грабителямъ большихъ дорогъ. Изъ Портсмута въ Лондонъ отправлялись обыкновенно большими партіями, причемъ всѣ были вооружены съ головы до ногъ; немногіе проѣзжали здѣсь ночью, а еще меньше въ одиночку.
Вотъ о чемъ думалъ разбойникъ, стоя у окраины котловины и всматриваясь въ пыльную дорогу. Предосторожности, принимаемыя путешественниками, сдѣлали и безъ того уже опасную и тревожную жизнь его еще болѣе опасной и тревожной. Немногіе, однако, разбойники бѣжали изъ этихъ мѣстъ, гдѣ все же можно было хорошо спрятаться и Еремя отъ времени получить кое-какой барышъ отъ бѣдныхъ матросовъ, путешествующихъ пѣшкомъ съ небольшимъ запасомъ чужеземныхъ диковинокъ, и отъ робкихъ, безпомощныхъ и одинокихъ крестьянъ. И сколько такихъ путниковъ не дошло до мѣста, закончивъ свое путешествіе у окраины «Чортовой Чаши», сколько на скорую руку выкопанныхъ могилъ скрывалось среди этой густой чащи дикихъ терновниковъ!
Человѣкъ въ истрепанной одеждѣ стоялъ одинъ въ этотъ поздній осенній вечеръ и припоминалъ, гдѣ онъ истратилъ свои гинеи на вино, гдѣ проигралъ въ карты свою пятифунтовую монету. Онъ проклиналъ себя, думая объ этомъ, и еще крѣпче сжималъ въ рукахъ пистолетъ. Онъ не собирался убивать, но его настроеніе: духа могло толкнуть его къ убійству.
Онъ стоялъ и смотрѣлъ въ ту сторону, гдѣ находился Портсмутъ, и лицо его исказилось отъ нетерпѣнія и стало походить на лицо злой дворовой собаки. Онъ былъ извѣстенъ подъ именемъ «Чернаго Гарри», благодаря смуглому цвѣту лица, которое сдѣлалось теперь бронзовымъ отъ вѣтра и загара.
Нигдѣ и никого не было видно.
Черный Гарри вытащилъ изъ кармана рванаго камзола краденые часы и посмотрѣлъ на нихъ.
Было около четырехъ часовъ — время проѣзда лондонскаго дилижанса, пассажиры котораго были всегда вооружены и сопровождались конвоемъ. Добычи здѣсь не предвидѣлось для Чернаго Гарри. Онъ ждалъ другой жертвы.
Добрый пріятель его, хозяинъ таверны «Лачуга», сообщилъ ему. о прибытіи богатаго и беззаботнаго чужестранца, который высадился въ Портсмутѣ, возвращаясь домой послѣ многихъ лѣтъ пребыванія за границей.
Джентльменъ этотъ привезъ, говорятъ, много цѣнностей и золота; у него не было слуги, онъ путешествовалъ одинъ, верхомъ на лошади, ибо терпѣть не могъ медлительности и тряски дилижанса. Сегодня онъ собирался отправиться въ Лондонъ.
Черный Гарри даже причмокнѵлъ губами, когда услышалъ о такой добычѣ, но послѣднее время онъ потерялъ вѣру въ свое счастье. Ему казалось, что у намѣченной имъ жертвы не хватитъ мужества въ послѣднюю минуту, и онъ возьметъ мѣсто въ дилижансѣ или поѣдетъ въ сопровожденіи конвоя и по другому пути.
Въ то время, какъ онъ раздумывалъ объ этомъ, изъ-за поворота дороги показался дилижансъ. Черный Гарри мгновенно отскочилъ обратно въ кусты и сидѣлъ тамъ, притаившись, до тѣхъ поръ, пока тяжелый дилижансъ, нагруженный пассажирами и багажемъ и ѣхавшій въ сопровожденіи вооруженной стражи, не поднялся на гору.
Не успѣлъ онъ скрыться изъ виду, какъ Черный Гарри снова занялъ свой наблюдательный постъ, устремивъ зоркій, внимательный взглядъ на дорогу.
Вдругъ онъ вздохнулъ съ видимымъ чувствомъ облегченія и удовлетворенія и, вынувъ изъ кармана грязный, засаленный кусокъ чернаго крепа, въ которомъ были вырѣзаны двѣ дыры для глазъ, надѣлъ его на лицо и завязалъ сзади. Надвинувъ затѣмъ на глаза шляпу, онъ сѣлъ въ засаду позади верстового столба, указывающаго разстояніе до Лондона.
Проницательные, опытные глаза его замѣтили всадника, подъѣзжавшаго къ тому мѣсту, гдѣ дороги раздѣлялась на-двое.
Черный Гарри ждалъ терпѣливо; тѣло его было неподвижно, но умъ работалъ дѣятельно. На этотъ разъ онъ замышлялъ даже убійство; если путникъ будетъ сопротивляться и звать на помощь, Черный Гарри рѣшилъ пристукнуть его по головѣ или всадить въ него пулю. Въ то время, какъ онъ раздумывалъ, какой способъ будетъ проще и безопаснѣе, всадникъ, обратившій вниманіе на пустынное мѣстоположеніе, пришпорилъ лошадь въ надеждѣ догнать дилижансъ и скоро поровнялся съ верстовымъ столбомъ.
Черный Гарри съ быстротою юности выскочилъ изъ засады и навелъ пистолетъ на всадника.
— Спѣшивайся! — крикнулъ, онъ и глаза его съ алчностью устремились на туго набитый чемоданъ, привязанный позади сѣдла. — Спѣшивайся! — съ проклятіемъ повторилъ онъ.
— Съ ума вы сошли? — сердито воскликнулъ всадникъ. — Что вамъ нужно?
И съ этими словами онъ спустился на землю.
Черный Гарри сразу пришелъ въ, хорошее настроеніе духа при видѣ такой легкой побѣды.
— Съ ума собственно сошли вы, — отвѣчалъ онъ, — если рѣшились ѣхать безъ провожатаго по окраинѣ «Чортовой Чаши».
Всадникъ пожалъ плечами.
— Я хотѣлъ выѣхать вмѣстѣ съ дилижансомъ, — отвѣчалъ онъ, — но запоздалъ. Мнѣ же сказали, что дорога здѣсь вполнѣ безопасная.
— Сказали? — повторилъ Черный Гарри.
Онъ продолжалъ держать пистолетъ наготовѣ и пристально всматривался въ свою жертву. Передъ нимъ стоялъ молодой человѣкъ весьма пріятной наружности, въ рыжеватомъ парикѣ и простомъ, но изящномъ костюмѣ изъ голубовато-стального сукна; украшенія на костюмѣ были весьма цѣнныя: галстухъ придерживался булавкой съ крупнымъ жемчугомъ, а приподнятый бортъ шляпы — пряжкой изъ самоцвѣтнаго камня. Цвѣтъ лица у него былъ смуглый, глаза черные.
Черный Гарри смотрѣлъ, и ему показалось, что онъ видѣлъ его раньше, но гдѣ—не могъ припомнить; вѣроятно въ Лондонѣ, въ тѣ лучшіе дни. Пристальный взглядъ его вывелъ молодого человѣка изъ терпѣнія.
— Что вамъ, наконецъ, нужно? — спросилъ онъ надменнымъ тономъ.
— Расхрабрился пастушокъ, расхрабрился, — воскликнулъ Черный Гарри. — Что мнѣ нужно? Все, что у васъ есть и вдобавокъ благодарность за то, что я до сихъ поръ не перерѣзалъ вамъ горло и не отправилъ васъ въ тѣ вотъ кусты, гдѣ покоятся люди не хуже васъ.
Путникъ поблѣднѣлъ при этихъ словахъ, но ничѣмъ больше не выдалъ своей тревоги.
— Вы порядочный наглецъ, — сказалъ онъ, поглядывая на дорогу.
Черный Гарри подумалъ, что онъ хочетъ крикнуть кого-нибудь къ себѣ на помощь, и приставилъ ему ко лбу дуло пистолета.
— При первомъ же крикѣ пристрѣлю! — сказалъ онъ.
Глаза путника сверкнули зловѣщимъ огонькомъ, и лицо его приняло выраженіе, сдѣлавшее его еще болѣе знакомымъ Черному Гарри. Путникъ протянулъ руку къ поясу, за которымъ у него торчалъ собственный пистолетъ, но тутъ же опустилъ ее и, пожавъ плечами, громко расхохотался.
— Вы выиграли игру, — сказалъ онъ. — Берите все, я долженъ поплатиться за свое безуміе Я такъ долго пробылъ за границей, что забылъ обычаи Англіи.
Съ угрюмымъ видомъ, но довольно спокойно, вынулъ онъ часы, карманную книжку, кошелекъ и цѣпочку, снялъ шляпу съ головы и отстегнулъ пряжку.
Черный Гарри съ выраженіемъ величайшаго удовольствія наблюдалъ за нимъ.
— Долго пробыли за границей? — спросилъ онъ. — Странно! А мнѣ кажется, я гдѣ-то видѣлъ ваше лицо.
— Врядъ ли, мой другъ! — отвѣчалъ путникъ, снимая булавку съ галстуха. — Я уѣхалъ изъ этой страны, когда былъ мальчикомъ, и высадился въ Портсмутѣ третьяго дня.
— Возвращаетесь домой? — спросилъ Черный Гарри.
— Домой! — повторилъ путникъ, и бъ голосѣ его прозвучало что-то странное. — Какое вамъ дѣло до этого?
— А можетъ быть, и есть дѣло, — отвѣчалъ Черный Гарри. — Будьте вѣжливы со мной, и я дамъ вамъ пропускъ до самаго Лондона.
— Знатная сдѣлка! — насмѣшливо сказалъ путникъ.
— Могло быть и похуже. Мнѣ знакомо ваше лицо, и я хочу знать, кто вы такой.
Путникъ съ любопытствомъ взглянулъ на него.
— Меня зовутъ Эдуардъ Сомер-вилль, — отвѣчалъ онъ. — Я пріѣхалъ изъ Ямайки, гдѣ я скопилъ… скопилъ немного денегъ. Я намѣренъ поселиться въ Старомъ Свѣтѣ. У меня есть кусочекъ земли въ Кентѣ, завѣщанный мнѣ моимъ родственникомъ.
— Кентъ? Я самъ изъ Кента. Есть тамъ родственники?
— Нѣтъ.
— Гдѣ находится ваша земля?
— Вблизи Райя, на границѣ Суссекса..
— Не помню никакихъ Соммервилей, — сказалъ Черный Гарри, отвязывая чемоданъ и снимая его съ сѣдла, — а между тѣмъ я хорошо знаю всѣхъ, кто тамъ живетъ. Много разъ игрывалъ когда-то на тамошнихъ болотахъ. Если вы говорите правду, то мы, пожалуй, вдвоемъ съ вами играли тамъ… Вотъ почему вѣроятно ваше лицо мнѣ знакомо. Странная штука, не правда ли?
— Невѣроятная!
— Что-жъ! Приходилось и мнѣ водиться съ титулованными особами, — сказалъ Черный Гарри. — Въ благодарность за вашъ выдуманный или правдивый отвѣтъ я оставлю вамъ лошадь… На ней ѣхать куда лучше, чѣмъ въ дилижансѣ.
— Да и для васъ безопаснѣе, — отвѣчалъ путникъ. — Она можетъ выдать… легче будетъ выслѣдить васъ… Вы это сами хорошо знаете.
Черный Гарри, не выпуская пистолета изъ рукъ, ногой толкнулъ чемоданъ къ верстовому столбу и положилъ на него пистолетъ, отнятый имъ у путника.
— Подумать только, что въ Кентѣ и въ Райѣ, и въ Ромней-Мерчѣ,—продолжалъ онъ добродушнымъ тономъ, — мы играли съ вами, когда были дѣтьми. Не думали тогда, что можетъ произойти между ними.
— Какъ васъ зовутъ? — спросилъ Сомервилль.
— Такъ я и сказалъ! Да если и скажу, то вы не станете умнѣе, какъ и я не сталъ глупѣе, узнавъ, что васъ зовутъ Эдуардомъ Сомервилль, ибо доподлинно знаю, что въ этой части Кента нѣтъ ни одного Сомервилля.