Так ясно было, что ему пришла какая-то блестящая мысль, что мы все не смели прервать молчания и сидели, адвокат, заключенная и я. с любопытством наблюдая внешние проявления работы его гениального ума взблеске глаз и подергивании лица. Вдруг он вскочил, весь дрожа от сильного нервного подъема, с блестящими глазами…
— Едем, Ватсон, едем, — закричал он.
— В чем дело, м-р Холмс? — воскликнула мисс Дунбар…
— Ничего, не бойтесь теперь, мисс… Я вас извещу обо всем, м-р Куммингс. С помощью богини правосудия я дам вам случай прогреметь на всю Англию. Завтра утром, мисс Дунбар, надеюсь сообщить вам кой-какие новости, а пока удовольствуйтесь только моим словом, что завеса, скрывающая от пас правду, приподнимается, и я надеюсь, что свет истины вскоре разгонит тучи, нависшие над вами.
От Винчестера до Тор-Плэс недалеко, но это разстояние нам показалось безконечным. Я горел нетерпением узнать все, а Холмс волновался, и то погружался в глубокую задумчивость, то нервно барабанил по стеклу тонкими пальцами. Он, видимо, был тоже взволнован.
Оставалось каких-нибудь 10 минут езды, когда Холмс, повернулся ко мне (мы занимали двухместное купе), положил руку мне на колено и посмотрел мне в глаза. В его глазах светился веселый огонек, показатель хорошего настроения.
— Ватсон, — сказал он — мне помнится, что вы, уходя из дому, захватили с собою револьвер.
Я знал, что, когда Холмс сильно увлечен каким-нибудь делом, он всегда забывает дома свое оружие, так что часто мой револьвер бывал верным другом нам обоим; я ему напомнил об этом.
— Да, да, я иногда бываю немного рассеян и забываю об этих пустяках… Он у вас с собою?
Я вынул из заднего кармана свой маленький револьвер, с успехом умещающийся на ладони, но вполне надежный в случае опасности. Холмс открыл барабан, вынул все заряды и взвесил его на ладони.
— Тяжелый, очень тяжелый, — заметил оп, — Наверно очень оттягивает ваш карман, Ватсон…
— Зато довольно верно бьет…
— Знаете, Ватсон, я думаю что ваш револьвер будет иметь весьма близкое отношение к тайне, которую нам нужно разгадать
— Вы шутите, Холмс…
— Нет. Ватсон, я чертовски серьезен. Нам предстоит только одно маленькое испытание Если оно увенчается успехом, все станет ясно. А испытание это зависит от поведения вашего пистолетика. Я выбрасываю один патрон; теперь вставляю обратно остальные пять и опускаю предохранитель… Так!
Я совершенно не понимал, что он хочет делать, а он не посвящал меня в свои планы.
Мы вышли на маленькой станции, наняли экипаж и, через четверть часа, подъехали к дому нашего приятеля-сержанта.
— Нашли что-нибудь, м-р Холмс? — взволновался он.
— Все зависит от поведения револьвера доктора Ватсона. — ответил Холмс, — ну-с, охранитель порядка, раздобудьте-ка ярдов двадцать бичевки.
В деревенской лавке мы нашли моток толстого шнура.
— Больше ничего и не надо. — казал Холмс, — теперь, если вам угодно, отправимся к мосту, и я думаю, что эта прогулка будет вообще последней по этому делу.
Солнце закатывалось и его последние красные лучи превращали однообразный гэмпширский пейзаж в чудесную осеннюю панораму. Сержант шагал рядом с нами, недоверчиво посматривая на моего друга, явно сомневаясь в равновесии его умственных способностей. Когда мы дошли до моста, я заметил, что Холмс против обыкновения сильно нервничает.
— Да, да. Ватсон, — ответил он на мое замечание, — я чуть не пошел по ложному следу. У меня есть чутье на такие вещи, но иногда оно играет со мной скверные шутки. Но все таки, все таки… ну, ладно, Ватсон, давайте, попробуем…
Он крепко привязал один конец шпура к рукоятке револьвера… Затем, по указаниям полисмена, он точно установил место, где было найдено тело. Потом он спустился в заросли папоротника, раскинувшие свои лапы у моста, и нашел там увесистый камень. Он крепко привязал его к другому концу шнура и перекинул его через перила моста, так что камень натянул шнурок и закачался недалеко от поверхности реки. Потом он отошел сам на то место, где лежал труп, держа мой револьвер в руке. Веревка, привязанная к ручке револьвера с одной стороны и к камню с другой, туго натянулась.
— Ну-ка! — воскликнул он.
С этими словами он приставил револьвер к виску, спустил курок и в то же время выпустил оружие из рук… В ту же секунду веревка пришла в движение. Тяжелый камень быстро стал опускаться и мой револьвер, жалобно звякнув о камень перил, перелетел через них и шлепнулся в воду.
Холмс бросился к этому месту, опустился на колени, и громкий радостный крик показал нам, что наконец он нашел то, чего искал.
— Видели-ли бы когда-нибудь более оригинальный опыт? — вскричал он. — Знайте, Ватсон, ваш револьвер разрешил задачу.
И он показал нам свеже-отбитый кусочек камня, точь-в точь, как первый на нижнем краю каменной баллюстрады…
— Мы переночуем здесь в гостиннице, — сказал он, поднимаясь, удивленному недоумевающему сержанту — А вы наверно сумеете достать багор подлиннее и выудить револьвер Ватсона. Кстати, в том-же месте вы найдете и другой револьвер тоже с веревкой и грузом, из которого застрелилась эта несчастная, желая взвалить вину на мисс Дунбар и разбить ее молодую жизнь. Дайте знать м-ру Джибсон, что я приду к нему утром поговорить, что мы можем предпринять для освобождения мисс Дул бар.
— Я боюсь, Ватсон. — говорил Холмс, когда мы, расположившись в деревенской гостиннице, закурили трубки, — что вы не особенно довольны такой нееффектной развязкой тайны Торбриджа, которую вы хотели бы приобщить к своему архиву. Но я слишком лепив, чтобы, разобравшись в той массе реальных доказательств и побочных фактов, с которыми сталкиваюсь в каждом деле, еще приготовить эффектный конец… Для меня лично недостающий кусочек камня был вполне достаточным ключом к правильной догадке, и я жалею, что не мог догадаться раньше.
Должен признаться, что коварный план несчастной женщины был задуман хорошо и прекрасно выполнен, и было нелегко восстановить весь ход дела. Нам с вами еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным случаем, когда слишком пылкая любовь доводит до самоубийства. То, что мисс Дунбар едва-ли можно было назвать ее соперницей, это не приходило ей в голову. Конечно, она обвиняла мисс Дунбар и в упреках мужа, и в его дурном обращении с ней, когда он старался оттолкнуть ее от себя. Ее первым желанием было уйти из жизни.
Вторым — сделать это так, чтобы подозрение в убийстве пало на мисс Дунбар: не знаю, что лучше — смерть или наказание за несовершенное преступление…
Теперь мы можем проследить все подробности ее тонко построенного плана. Весьма ловко она заставила мисс Дунбар написать ей записку с назначением свидания, чтобы казалось, что именно мисс Дунбар выбрала заранее место для преступления. Боясь, что это обстоятельство не будет замечено своевременно, она несколько переиграла, слишком крепко зажав в руке записку. И уже одно это обстоятельство возбудило мои подозрения.
Потом она взяла один из парных револьверов мужа, — в доме, как известно целый арсенал. — и никто этого не заметил. Второй она в то утро подбросила в гардероб мисс Дунбар, использовав один патрон, что она легко могла сделать накануне, гуляя в лесу, без опасения, что кто-нибудь услышит.
Затем она пошла к мосту, где и приготовила свое гениальное сооружение для исчезновения оружия после выстрела. Когда пришла мисс Дунбар, она постаралась излить, наконец, всю злобу и ненависть, накипевшую в ее исстрадавшейся душе, и, когда мисс Дунбар убежала, она осуществила свой ужасный замысел.
Теперь все звенья на местах и цепь событий полна. Газеты, конечно, будут кричать, почему не обыскали дно реки, но ведь об этом легко догадаться, когда все открылось, да и не так-то легко искать по всей реке наобум и даже не зная, что, собственно, нужно искать. Во всяком случае, Ватсон, я рад, что мы смогли помочь хорошей женщине и сильному человеку И если в будущем они соединятся, я уверен, что деловой мир будет доволен, что мистер Нейль Джибсон сам увидел горе и научился состраданию.
ДВЕ МИНУТЫ МОЛЧАНИЯ
Рассказ Роланда Пертви
ИСТИННЫЕ причины смут и недоразумений вряд ли ясны нам. Обычно о них знают только философы, а простые смертные имеют дело только со следствиями. В нашей истории последствия для обеих сторон оказались самыми плачевными.
Бетти и Бойд Норман прошли через все стадии — от раздражения к досаде, от досады — к гневу, заканчивавшемуся примирением. Но настал такой момент, когда обе стороны отказались от примирения, и открытая вражда воцарилась в доме. Опытному наблюдателю хорошо знакомы эти симптомы — они нередко встречаются и у хороших и у плохих людей.
Бетти и Бойд Норман были оба прекрасными людьми, пока не поддались печальной привычке спорить и доказывать. Они повенчались в первые дни войны и любили друг друга до безумия. Война разлучила их, но Бойд время от времени получал отпуск, и эти краткие свидания проходили в состоянии блаженного забытья. Разлука скрашивалась бесчисленными письмами, посылаемыми при каждом удобном случае, в которых обсуждались животрепещущие вопросы об устройстве их квартиры и о том, успеют ли народы заключить мир к тому времени, когда им понадобится детская. Одним словом, они могли во всех отношениях служить образцом для всех, кто заинтересован проблемой брака.
Вероятно, найдутся некоторые скептически настроенные люди, которые, сомнительно покачивая головами, скажут — «Браки, заключенные во время войны, всегда заканчиваются плохо». В данном случае это абсолютно неверно. Свадьба была прекрасная и война нисколько не повлияла ни в хорошую, ни в дурную сторону на их семейную жизнь. Это заявление можно подтвердить и тем, что впервые они поцеловались в 1913 году, а первая их ссора произошла после полудня 1920 года, в январе месяце. Она была вызвана неловкостью Бойда, который уронил свою ручку на ее прелестное серое плать