Я хочу только, чтобы вы усвоили в моем рассказе одно обстоятельство и подумали о нем. Я полагаю, что вы согласитесь с тем, что хотя и у Ноны, и у меня умственная жизнь находилась в то время лишь в зачаточном состоянии, нам был присущ разум, равный вашему.
Позвольте вам заметить, что вы слишком высокого мнения о себе. Все-таки дело обстояло не так, будто я и Нона, разумные, высшие человеческие существа, попали в плен к странным морским животным, — подобно тому, как в ваших водах акулы могут схватить человека. Как раз, наоборот. Это мы были нисшими человеческими существами; для мариноидов мы были какими-то неведомыми дикарями, вторгшимися в их мир.
Это не теоретическое рассуждение, это — факт. И так, если при чтении этого рассказа, вы остановитесь и задумаетесь над тем, что, может быть, вы и вам подобные, не имеют всеобъемлющего и первенствующего значения в Природе, — то цель моя будет достигнута.
ЗАДАЧА I
В городе Хара-Хото экспедицией П. К. Козлова был найден план лабиринта, в центре которого помещались усыпальницы древних правителей края. Черными полосками указаны замурованные двери. Каким путем надо идти, чтобы добраться до гробницы, взломав наименьшее количество дверей?
ПОРТРЕТ
Рассказ Н. Ивановича
— Дело гражданина Волина.
Народный судья пошептался с заседателями и раскрыл папку.
С первой скамьи, как подброшенный пружиной, вскочил гражданин неопределенных лет, с застывшей на лице прищуренной улыбкой и, поманив пальчиком кого-то из зала, стал налево от судьи.
Вслед за ним из публики вальяжно выплыла полная дама с медно-красными буклями. Дама, поправив на ходу свои букли, стала позади гражданина, с явно невыполнимым намерением спрятаться за его тщедушную фигурку.
Из противоположного угла поднялся, нервно подергиваясь, бледный человек, лет 28. Он остановился по другую сторону судьи и немедленно, с сосредоточенным вниманием принялся разглядывать свою шляпенку — пыльную, бесформенную, какие часто попадаются в мусорных кучах.
Судья наскоро пробегал бумаги.
Наступившая пауза, несомненно, являлась паузой переживания для всех троих.
Улыбающийся гражданин морщил свое лицо, все в мелких бороздках, похожее на географическую карту и в то же время, как нечто очень лакомое, добросовестно жевал свою остренькую бородку. Его фигурку облегал, бывший когда-то форменным, сюртук, засморканный и замусоленный, как кухаркин передник, с которого, однако, аккуратный владелец, в свободную минуту, сдунул две-три пушинки.
Притаившаяся позади него дама проворно облизывала неестественно яркие, пухлые губы, осторожно сморкалась во что-то, спрятанное в муфте, — хотя было лето, — глубоко, с присвистом вздыхала и время от времени, ухватив себя одною рукой за прядку на виске, другою — ловко взбивала ее в пышный бутон.
Судья закончил просмотр дела и поднял глаза.
Все трое зашевелились.
Бледный человек отвел глаза, полные тоски, к раскрытому окну, откуда плыл убаюкивающий гул большого города.
Дама лишний раз взбила височки.
Гражданин в сюртуке переложил бородку в другой угол рта, обсосав с улыбкой образовавшийся на конце мышиный хвостик.
— Кто потерпевший? — спросил судья.
— Я, гражданин судья…
Бородка дружелюбно заулыбалась, ласково кивая суду.
— А вы — свидетельница? Где вы там прячетесь, гражданка? Станьте ближе. Ваша фамилия Курицына?
— Курицына, господин судья. Курицына, а не Курицына… К вашим услугам… Курицыны — очень старинная фамилия, — жеманно поправила дама, выступая вперед и слегка приседая.
— Здесь господ нет. Я — народный судья. А Курицына или Курицына — от этого ничего не изменится. Потрудитесь на время оставить зал.
— Извиняюсь…
— Не в эту дверь… — судья указал на другую дверь.
— Извиняюсь…
Дама, одной рукой подбадривая височки, а другой на отлете держа муфту, картинно удалилась.
— Потерпевший, ваша фамилия?
— Кутейников, Валериан Валерианович, 54-х лет, бывший чиновник департамента неокладных сборов, а ныне — пролетарий чистейшей воды, так сказать. Под судом и следствием не был…
— Не торопитесь. Женаты?
— Холост, так сказать.
— Где проживаете? Беспартийный?
— Стою на платформе советской власти.
— И в партии состоите?
— Не имею удовольствия, так сказать. Не по моей вине…
В публике послышались легкие смешки.
Оба заседателя, повидимому, рабочие, улыбались.
— Род занятий? — продолжал судья.
— Безработный, член союза совработников.
— А потом занялись торговлей? Какой же вы безработный?
— Относительно, так сказать, гражданин судья, — бисером рассыпался словоохотливый гражданин. — В виду стесненных материальных условий, вызванных предшествующим бурным периодом, я, так сказать, из соображений повседневного обихода, продаю иногда некоторые вещички из домашнего скарба, на перекрестках улиц, так сказать…
— Говорите о деле, да покороче.
— В двух словах, гражданин судья, дабы не утомлять вашего внимания, так сказать…
Человечек глубокомысленно прищурился на оба глаза, географическая карта выступила рельефнее, губы заработали над мышиным хвостиком.
— Ну, как было дело?
Исходя из вышеприведенных соображений, в день 5-го числа сего месяца я находился на углу проспекта Нахимсона и Кузнечного переулка. В этот достопамятный день, указанная топографическая точка города Петрограда, так сказать, кишмя-кишела многолюдною толпою. Публика аховая, за ней смотри в оба, того и гляди, что нибудь утянет, так сказать. В оный день на руках у меня находился будильник женевской фабрики Генделя и Гелера, некоторые хирургические инструменты для зубоврачебного употребления…
— Короче.
— … и вот этот самый замечательный фотографический портрет, находящийся в данную минуту перед нами на столе. Сей гражданин в рыжем пальто, подошедши ко мне и справившись о цене, долго любовался совершенствами портрета. У Марии Петровны Курицыной, моей соседки по летучей лавочке, гак. сказать, в тот день были на руках некоторые драгоценные вещицы. Подошедший к ней покупатель отвлек наше внимание, так сказать…
— Короче. Ближе к делу.
— В двух словах, гражданин судья. Когда я повернул удивленные взоры, — замечательный портрет исчез, а с ним вместе — и гражданин в рыжем пальто, так сказать. Оглядевшись, я узрел их весьма примечательную шляпочку на другой стороне улицы и мы с Марией Петровной бросились за ними по кровавым следам, так сказать. Поймавши гражданина за рукав, я вытащил у них оное поличное из кармана вот этого самого рыжего пальто и вежливо пригласил товарища милиционера, так сказать. Мой рассказ окончен.
Кончив записывать, судья кивнул Кутейникову на бумагу:
— Подпишитесь.
Тот взял перо, тщательно вытер его об волосы, потом, обмакнув снова, обстоятельно расчеркнулся.
Судья обратился к обвиняемому:
— Ваша фамилия Волин?
— Да-с.
— Имя, отчество?
— Петр Петрович.
— Сколько лет?
— Двадцать девять.
— Женаты?
— Был-с.
— Что — был-с?
Волин откашлялся. Проглотил что-то мешающее говорить и пояснил:
— Был женат-с. Моя жена умерла полгода тому назад на острове Мальте.
— Мальте? — удивленно переспросил судья.
— Да-с. На острове Мальте, в Средиземном море, от злокачественной лихорадки.
— Зачем это ее туда занесло?
Волин снова кашлянул в руку.
— Неправильно понятая обстановкам… Мое личное безумие-с… И трусость…
— Что у вас все — эс да эс, — неприятно слушать. И неблагозвучно, — мягко заметил судья.
— Извините… От робости… И потом, картина страданий близкого человека сильно повлияла на мои нервы… Трудно владеть собой…
— Так, значит, и вы были вместе с зашей женой на Мальте?
— Был-с. И еще во многих местах.
— Когда вернулись в Советскую Республику?
— Три месяца.
Судья с любопытством оглядел путешественника. Тот потупился, покраснел, и принялся щипать шляпенку.
Судья почти ласково, без ударений, продолжал:
— Вы обвиняетесь гражданином Кутейниковым в том, что 5-го сего месяца, на улице, пытались присвоить себе вещь, принадлежащую последнему, а именно: женский фотографический портрет кабинетного формата, оправленный в слоновой кости раму и снабженный выпуклым стеклом с золотым ободдом. Вот этот самый…
Судья повернул лицом к обвиняемому вещественное доказательство его вины. На Волина взглянула из изящной рамочки молоденькая, миловидная блондинка, со вздернутым носиком, кокетливо утонувшая в боа из перьев.
Обвиняемый побледнел еще более. закрыл глаза и, чтобы не упасть оперся о конторку.
— Признаете себя виновным? — спросил судья после небольшой паузы.
Наступила новая пауза. Наконец, подсудимый медленно покачал головой и тихо ответил:
— Нет.
— Позовите свидетельницу.
Бородка гражданина Кутейникова ловко выскользнула изо рта, он кому-то весело подмигнул, — не то судье, не то его молчаливым товарищам, — и бросился к двери.
— Мария Петровна, пожалуйте!
Вплыла свидетельница и сразу принялась за свои височки.
После обычных вопросов, судья спросил:
— Что вы можете сказать по этому делу?
Дама рассказала в общих чертах то, что уже было известно от потерпевшего, добавив в виде заключения:
— Глаз у меня молодой, зоркий, я первая заметила в толпе рыжее пальто и замечательную шляпу этого господина. Чтобы не дать ему скрыться, я схватила Валериана Валериановича за руку и увлекла
При последних словах дама почему то смутилась и усерднее прежнего принялась за букли.